Пылай для меня
Шрифт:
Навигатор запищал. Я подъехала к просторному особняку. Двухэтажный, под высокой крышей из глиняной черепицы, дом выглядел, словно киношный реквизит: идеально чистые стены, ступени из желтого камня лишены всякого мусора, растения, обрамляющие дорожки, пострижены с такой аккуратностью, которая обычно применяется для бонсай. Я припарковала машину на подъездной дорожке, подошла к дверям, достала свое удостоверение и позвонила.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и невысокий, подтянутый мужчина под тридцать посмотрел на меня серьезными голубыми глазами. Его русые волосы были коротко пострижены, подбородок
Я улыбнулась, стараясь казаться заслуживающей доверия и не представляющей опасности.
– Мистер Харрисон?
– Да?
Я протянула ему удостоверение. Одно мое имя ни о чем ему не скажет, поэтому я решила сфотографироваться со своей самой большой пушкой.
– Меня зовут Невада Бэйлор. Я работаю в «Международных расследованиях Монтгомери». Меня нанял дом Пирсов, чтобы найти Адама Пирса.
Корнелиус Харрисон поморщился и вернул мне удостоверение.
– Я могу задать вам несколько вопросов?
Он пожал плечами.
– Конечно. Проходите.
Я последовала за ним в большой холл. Мраморный пол с наборной мозаикой блестел полировкой. Слева изогнутая лестница с изысканными коваными перилами вела на верхний этаж. Корнелиус повернулся ко мне.
– Холл, библиотека или кухня?
– Кухня, пожалуйста.
Люди чувствовали себя комфортно и расслаблено на кухне, а чем больше расслаблен Корнелиус, тем больше информации я смогу вытащить из него.
Мы прошли через парадную столовую в большую кухню, обставленную вишневыми шкафами и дополненную гранитными столешницами. Кухня сообщалась с солнечной гостиной. На столе у окна были рассыпаны карандаши и листы - раскраски петухов с большими хвостами. Петухи были раскрашены во все цвета радуги.
Корнелиус поднял листы, сложил их в аккуратную стопку и отложил в сторону.
– Что-нибудь выпьете?
– Нет, спасибо.
Очень быстро учишься не есть и не пить в доме мага, с которым не знаком. Я не хотела обрасти перьями или превратиться в козла.
Мы сели за стол. Я поставила диктофон, нажала кнопку записи, и произнесла: “Четверг, двадцать четвертое октября, разговор с Корнелиусом Харрисоном».
Корнелиус смотрел на меня. У него были умные глаза, спокойные и язвительные. Я сосредоточилась.
– Для записи, - сказал он, - я не хочу отвечать на ваши вопросы, но я спорил с Кристиной Пирс раньше, и у меня нет никакого желания повторить этот опыт.
Я ждала, что моя магия щелкнет. Этого не случилось. Корнелиус говорил правду. Никакой утраченной любви между ним и матерью Адама Пирса. Я сделала мысленную заметку на случай, если мне это понадобится позже.
– Как давно вы знаете Адама?
– С тех времен, когда мы были очень маленькими детьми, - сказал Корнелиус.
– Лет четырех-пяти.
Правда.
– Вы его друг?
Корнелиус тихо, невесело рассмеялся.
– Вы - член дома Пирсов?
– Нет, - ответила я.
– Так вас наняли помочь?
– Да, - сказала я.
– Вы занимаетесь этим по принуждению?
– Да. Откуда вы знаете?
Корнелиус улыбнулся.
- Никто в здравом уме не стал бы преследовать Адама, будь у него другой выбор. К тому же, именно так ведут дела в Доме Пирсов - методом кнута и пряника одновременно. Вас взяли помощником, и, полагаю, за это вы получите деньги. Я тоже был помощником, но не получил никакой компенсации. Скорее, наоборот. Моя мать и Кристина Пирс учились вместе в колледже. В какой-то момент было решено, что Адаму нужен товарищ.
– Он вложил море сарказма в последнее слово.
– Меня назначили на эту должность. Никто не поинтересовался у меня или у Адама, устраивает ли нас это.
– А вас это устраивало?
Корнелиус наклонился немного вперед и сказал с поразительной четкостью:
– Нет.
Правда.
- Почему нет?
– Потому что меня назначили на роль хранителя Адама, хотя мы были ровесниками. Я был как страшненькая подружка красотки на вечеринке: менее сильный, менее богатый, менее значимый. Когда Адам попадал в неприятности, я должен был делать шаг вперед и брать на себя всю ответственность. За тем исключением, когда Адам упивался возможность утереть кому-нибудь нос своими деяниями. Если он что-нибудь натворил, то мог с гордым видом выйти вперед и объявить это благим поступком. А затем я получал львиную долю наказания «потому что не помог ему сделать правильный выбор». Все это длилось до колледжа, где наши с ним дорожки разошлись. Я не считаю Адама своим другом. Он просто человек, которого я когда-то знал.
– И все же, вы вносили за него залог шесть раз.
Корнелиус вздохнул.
– После колледжа я предпринял некоторые шаги, чтобы отделиться от семьи. Я люблю их, но они, как правило, использовали меня, а я решил, что мне не нравится, когда меня используют. Когда мой дед умер, он оставил мне деньги, которыми я воспользовался, чтобы купить этот дом. Для моей сестры это будет запасная резиденция, одна из нескольких. Для меня и моей жены - это наш дом. Скорее всего, это будет наш единственный дом, и мы планируем передать его нашим детям.
Судя по голосу, он этим гордился. Он, наверное, думал, что его дом был скромным. Для меня это был дворец. Все зависело от точки зрения.
– Я предпринял шаги, чтобы как можно меньше зависеть от моей семьи, - продолжил он.
– Однако, во время первого ареста Адама, его мать имела возможность повлиять на трудоустройство моей жены. Мне дали средства и попросил внести за него залог.
– К чему такие сложности? Почему дом Пирсов не внес залог самостоятельно?
– Потому что он публично отвернулся от них.
– Корнелиус поморщился.
– Для его имиджа плохого парня будет непоправимым ударом, если станет известно, что мамочка и папочка выкладывают деньги, чтобы вытащить его из тюрьмы.
– А вы, «приятель детства», были безопасным вариантом.
Корнелиус кивнул. Это начинало походить на тупик.
Легкое движение на лестнице заставило меня повернуться. Гималайский кот с кремово-шоколадной шерстью спускался по ступеням, за ним шли енот и белый хорек.
– Извините меня, - сказал Корнелиус.
Трое животных подбежали к его ногам и сели, уставившись на него.
– Я так понимаю, Матильда проснулась.
Три головы одновременно кивнули.
Корнелиус встал, достал чашку-поильник с ярко-красным колпачком из холодильника и помыл под краном. Енот встал на задние лапы. Корнелиус передал ему чашку.