Пылай, огонь (Сборник)
Шрифт:
— Джек. Кто был этот человек? Человек с сумкой для депеш?
— Его фамилия Хенли. Он старший клерк в комиссариате полиции.
— Маргарет Ренфру... — начала Флора.
— Да?
— Ты не знаком с леди Корк,—сказала Флора. — Я совершенно уверена, что ты не знаком с леди Корк. Но ты мог встречаться с Маргарет Ренфру. Да, ручаюсь, что ты знаешь Маргарет Ренфру.
— Флора, я...
— Ты знаком с ней, не так ли?
Внезапно, к своему изумлению, Чевиот почувствовал, что держит в руках тигрицу. Нежную и женственную, но тем не менее тигрицу. Маленькими кулачками она отчаянно стала бить его в грудь. С удивившей его силой она извивалась, стараясь избавиться от его объятий.
— Флора! — Он был скорее удивлен, чем разгневан. — Флора! — рявкнул он.
Внезапно она снова утихомирилась. Этот взрыв чувств, который выразился в столь решительных действиях, сказал ему, что она с трудом удерживается от слез.
— Послушай, моя дорогая, — мягко сказал он. — Я никогда даже не слышал имени этой женщины, кто бы она ни была, пока Хенли не упомянул ее. Скоро, в один прекрасный день, я смогу сказать тебе, кто я и что я. Я смогу сказать тебе, когда ты впервые предстала в моем воображении и почему твой образ так долго не покидает меня.
Он скорее почувствовал, чем увидел, с каким изумлением уставились на него глаза, опушенные длинными ресницами.
— Но пока я ничего не могу поведать тебе, Флора. Я не хочу пугать тебя ни за что на свете, я не позволил бы себе это. Вот что мне досталось: в незнакомом месте, среди людей, которых я не знаю, мне приходится решать идиотскую загадку. И мне нужна твоя помощь.
— Дорогой мой, конечно, я помогу тебе. В чем она заключается?
Чевиот объяснил ей смысл своего задания.
— О да, это достаточно смешно, — сказала она, хотя Флора не воспринимала ситуацию с таким юмором, ибо видела, как она волнует его. — Но я понимаю, почему она так важна для них. Даже личность, именуемая «графом», кто бы он ни был, думает...
Внимание!
Чевиот успел замолчать как раз вовремя, потому что к нему пришло мгновенное озарение.
«Графом», без сомнения, был премьер-министр, граф Веллингтон. Хотя ему минуло шестьдесят, он был еще достаточно бодр, чтобы в марте этого года участвовать в дуэли на пистолетах с лордом Уинчилси. («А теперь, Хардинг, — сказал он своему секунданту, — беритесь за дело и отмерьте шаги. Я не хочу впустую терять время. Черт побери! Да не подходите так близко к канаве. Когда я подстрелю его, он свалится прямо в нее».)
Трудно было поверить, что эта грубоватая реплика останется в истории. Сегодня сереброголовый и остроносый граф был более чем жив, и его рычание наполняло Апсли-хаус [21] . Пока карета грохотала и подпрыгивала по камням мостовой, Чевиот старался представить себе реальность, отдаленную от его времени более чем на столетие. Сэр Джордж Мюррей управлял министерством по делам колоний; лорд Абердин был секретарем по иностранным делам, а мистер Роберт Пиль, кроме всего прочего, возглавлял министерство внутренних дел.
21
Здание в Лондоне на улице Пикадилли, где ныне находится дом-музей герцога Веллингтона, названное так по имени его первого владельца лорда Апсли, который построил его в 1778 году.
Ошибка Джона Чевиота прошла незамеченной. Флора была восхищена, поистине восхищена, как любая женщина, к помощи которой обращаются при разрешении загадки.
— Но почему?.. — продолжала она настаивать.
— Почему птичий корм? Не могу на это ответить. Больше ничего не украдено. Ты хорошо знакома с леди Корк?
— Очень. Исключительно хорошо!
— Хм-м-м. Не является ли она определенным образом... как бы это выразиться?.. Определенным образом несколько эксцентричной особой?
— Не больше, чем прочие. Надо тебе сказать, что она очень стара, ей, должно быть, далеко за восемьдесят. И у нее есть свои причуды. Она сто раз будет рассказывать тебе, о чем ей поведал доктор Джонсон, когда она была девочкой, и что она ему ответила. Она расскажет, до чего напился бедный Босуэлл [22] в компании с лордом Грэхемом, и как он вел себя на одном из приемов ее матери, и какие отпускал непристойные замечания в адрес присутствующих леди, а потом он был так смущен своим поведением, что в виде извинения написал ей венок сонетов, которые она до сих пор хранит в своем сандаловом ящике.
22
Джеймс Босуэлл(1740—1795) — шотландский юрист и писатель. Всю жизнь занимался правом, но основные его интересы были связаны с литературой. Его самая известная работа — «Жизнь Самуэля Джонсона» (1791).
— Верно, верно! — воскликнул Чевиот, вспомнив «Жизнь...» Босуэлла. — А не является ли леди Корк на самом деле мисс Марией Монктон?
— Да! Джек!
–
— Моя дорогая?
— Почему ты делаешь вид, что никогда не слышал о ней, когда это не так? Ты такой нервный и напряженный, словно... словно тебе предстоит идти на казнь?
— Ты должна извинить меня, Флора. Скажи, хранит ли леди Корк в доме большие суммы денег?
Флора еще дальше отодвинулась от него.
— Господи помилуй, конечно, нет! Зачем ей это нужно? Зачем это вообще нужно?
— Есть ли у нее драгоценности?
— Думаю, что какие-то есть. Но она постоянно держит их в большом железном ящике у себя в будуаре, в розовом будуаре, и ключ от ящика хранится только у нее. Какое это имеет отношение к...
— Стоп, стоп! Дай мне подумать. Ты знаешь ее горничную?
— Приди в себя, Джек! Откуда мне знать горничных своих знакомых!
Но Чевиот, барабаня пальцами по колену, продолжал сидеть, тупо уставившись на нее. Флора наконец смягчилась.
— Это верно, — сказала она, вздернув своей маленький круглый подбородок. — Я несколько знакома с Соланж. Да, с ее горничной. Соланж просто обожает меня, что порой бывает даже утомительно.
— Отлично, отлично! Это может пригодиться. И наконец, есть ли у леди Корк родственники? Дети? Племянники или племянницы? Близкие, друзья?
— Ее муж, — сказала Флора, — умер больше тридцати лет назад. Дети ее выросли и разъехались. — Флора умоляюще вскинула руки. — Только не смейся над ней, — взмолилась она. — Многие, я знаю, подсмеиваются над ее излишне громким голосом И старомодностью. Но у кого еще такая добрая душа, чтобы болтать с молодежью, когда она предпочла бы выпить чаю и посидеть за книжкой? А они только бьют ее китайский фарфор, пачкают ковры и ломают мебель. Не смейся над ней, Джек, молю тебя.