Пылай, огонь (Сборник)
Шрифт:
— Обещаю, что не буду, Флора. Я...
Он уже не в первый раз во время поездки внимательно вглядывался в окошко. Наконец они вроде стали подниматься вверх по мостовой, у которой было куда лучшее покрытие.
Чевиот отодвинулся в сторону и, опустив створку окна, которая с треском упала, высунул голову наружу. Затем "он принял прежнее положение и обнял Флору за плечи.
— Вперед!—беспечно воскликнул он. — Я знал, что тут не может быть ни Трафальгарской площади, ни колонны Нельсона, ни Национальной галереи. Но, ради Бога, где же мы сейчас. Что это?
— Дорогой мой! Это всего лишь Риджент-стрит!
— Риджент-стрит. — Чевиот прижал руку ко лбу и задумался. — Ах, да.
Тут карста резко свернула влево на Ныо-Верлинггон-стрит, Он увидел газовое освещение, пробивающееся из окон четвертого этажа.
До них донесся стремительный танцевальный ритм скрипичной музыки. Он спросил, что это за танец. Флора забилась в угол кареты, испуганная и недоумевающая. Карета остановилась, и Чевиот молча выругал себя.
Он пришел к выводу, что должен следить за своими словами. Но присутствие Флоры казалось таким естественным, вызывало ощущение такой теплой интимности (почему?), что, разговаривая с ней, он не взял на себя труд остановиться и пораскинуть мозгами. Без нее он чувствовал себя просто растерянным.
— Флора, — сказал он, с трудом сглотнув комок в горле, — послушай меня еще раз. Я обещай больше не пугать тебя. Я приложу для этого все усилия. — Теперь в голосе его звучали вся серьезность, вся убежденность, на которые он только был способен. — Но помоги мне, пусть даже ты еще многого не понимаешь. Когда я объясню тебе, что собираюсь сделать, ты все поймешь и, как я предполагаю, посочувствуешь мне. А пока, дорогая моя, надеюсь, ты простишь меня. Могу ли я на это рассчитывать?
Выражение лица Флоры изменилось, когда она взглянула на него. Помедлив, она протянула ему руку. Схватив Флору в объятия, он принялся целовать ее, не обращая внимания на тени танцующих, которые были видны в тумане над их головами.
— Так я могу рассчитывать? — продолжал он настойчиво спрашивать ее. — Простишь ли ты меня, я хочу сказать?
— Простить? — Она не могла подобрать слов от изумления. — О, Джек, но что же тут прощать? Только не говори больше загадками. Пожалуйста! Я этого не вынесу.
Затем он обратил внимание на кучера, терпеливо ждущего минуты, когда он сможет открыть двери, и отпустил Флору..
Легким движением Флора привела в порядок волосы, слегка одернула платье. Но щеки у нее раскраснелись, и, когда Чевиот, выпрыгнув наружу, протянул ей руку, помогая выйти, она появилась с опущенными глазами. Флора сунула ему две карточки с приглашениями.
— Ты не в вечернем костюме, — с легкой укоризной пробормотала она. — Хотя... Многие джентльмены так обильно пьют, собираясь на бал, что забывают переодеться.
— То есть не имеет значения, если я притворюсь слегка выпившим?
— Джек! — В голосе у нее появилась странная новая нотка.
— О, я только поинтересовался.
В сущности, его в самом деле интересовало, каким образом джентльмены в крепком подпитии могли достаточно устойчиво держаться на ногах, принимая участие в этом изысканном танце. От крыльца к мостовой была протянута красная ковровая дорожка, но двери дома оставались закрытыми.
Впрочем, их прибытие не осталось незамеченным. Как только они с Флорой поднялись на первую же Ступеньку, швейцар в оранжево-зеленой ливрее распахнул створки дверей. На них обрушился оглушительный шум голосов.
Они вошли в длинный вестибюль с натертым воском полом и деревянными панелями восемнадцатого века, расписанными эпигонами Ватто и Буше; отсюда с правой стороны поднималась красивая лестница, которую не портил даже уродливый ковер на ней.
Открывающиеся из фойе налево и направо двери представляли глазу большие пустоватые помещения, где в этот вечер стояли столы с холодной закуской. Сверху доносились не только звуки музыки и танцев, от которых подрагивал потолок и позвякивали стеклянные подвески на канделябрах, с газовыми рожками. Невидимые глазу, где-то в задних покоях, более дюжины мужских голосов орали песню, сопровождая исполнение звоном бокалов.
— Хо! — дружным возгласом завершили они свой номер и яростно зааплодировали сами себе. Раздались звуки вылетающих пробок. Кто-то разбил стакан.
Флора отдала свою кашемировую шаль бесстрастному швейцару, хотя, к удивлению Чевиота, оставила при себе меховую муфту. Она попыталась сказать: «Мы сильно запоздали», но голос ее заглушил взрыв шума. Во всяком случае, Чевиот ее не расслышал.
Теперь к нему снова вернулась привычная собранность полицейского офицера. Его ждала работа, которую он должен был сделать. И не имело значения, в каком странном времени он оказался. Он сделает свое дело, он проведет тщательное расследование, хотя первым Делом должен следить за своими словами, а то не пройдет и десяти минут, как он выдаст себя.
Он протянул швейцару свою шляпу и пригласительные билеты.
— Я... — начал он.
Внезапно шум голосов стих. Несмотря на крики протеста, скрипки и арфа торжественно начали плавную мелодию,; Над головой теперь слышалось только шарканье ног. Замолчали и певцы в задней комнате. Оттуда доносилось только несколько голосов, которые, начав с крика, перешли на нормальную тональность, сливаясь в смутное бормотание. Явственно доносился запах светильного газа, который даже в душном фойе нельзя было ни с чем спутать.
— Мне нужно не сюда, — сказал Чевиот, — хотя я и приглашен на бал. Будьте любезны проводить меня к леди Корк.
Швейцар в своей оранжево-зеленой ливрее с легким высокомерием смерил его с головы до ног.
— Боюсь, сэр, что ее сиятельство...
Чевиот, который разглядывал обстановку в поисках птичьих клеток, пока не попадавшихся ему на глаза, резко повернулся.
— Проводите меня к леди Корк, — коротко сказал он.
Справедливости ради надо сказать, что он не старался продемонстрировать силу и полномочия, которыми обладал, когда смотрел швейцару в глаза. Тот облизнул губы.
— Очень хорошо, сэр. Я доложу о вас...
И тут практически одновременно случились два происшествия.
Откуда-то из-под лестницы, где, расположившись в кресле, он скрывался от глаз, появился Алан Хенли с толстой узловатой тростью в одной руке и футляром с письменными принадлежностями в другой.
И в ту же секунду по лестнице стала неторопливо спускаться стройная женщина в белом одеяний.
— Все договорено, — сказала она низким хрипловатым контральто. — Добрый вечер, мистер Чевиот.