Пылающая комната
Шрифт:
— На тебя, — уточнил я, — но не на меня.
Харди прижал меня к себе и прошептал мне в самое ухо:
— На тебя, Тэн, ты дашь мне вставить…
Я ничего не ответил, тогда он стал меня раздевать, медленно, со вкусом к самоистязанию, прорывавшимся в нем время от времени с пугающей настойчивостью.
Затем он подошел к куртке, которую, придя, бросил на кресло.
— Что это? — спросил я, приглядываясь в темноте к тому что он держал в руках.
— Наручники, — ответил он коротко и таким тоном, что я содрогнулся.
— Зачем?
— Я всегда хотел это попробовать, ты же не против, — он бросил на постель две пары наручников, поблескивавших в темноте холодным стальным светом. Крис разделся
— Вытяни руки, — попросил он, я колебался, меня тревожило то, что я прекрасно знал, что мой любовник в состоянии аффекта способен сделать все, что угодно.
— Не заставляй меня дважды просить, — напомнил он мне строки моего собственного текста.
Я вытянул руки. Крис защелкнул кольцо наручников на моем левом запястье, а затем, продев их сквозь резную спинку кровати, защелкнул на правом. Я лег на живот и подумал, о том, что я плохо на самом представлял себе всю глубину его сумасшествия. Харди защелкнул тем временем кольцо на своем запястье.
— Откуда ты их взял, — поинтересовался я, когда он лег сверху, и я почувствовал, как меня всего пронизывает волнение, граничащее с болевым шоком по своей интенсивности.
— Одолжил у наших копов, — отозвался он, и свободной рукой раздвинув мои ягодицы, вошел резко, преодолевая мое невольное сопротивление, — давай, Стэн, теперь пристегни, — он вложил запястье в кольцо и я сделал то, о чем он просил. Мы оба оказались прикованными к кровати и друг к другу. Это не просто возбуждало, каждое его движение вызывало попытку освободить руки, и в ответ на нее еще больший напор, никогда еще безвыходность не превращалась для меня в столь жестокое удовольствие.
— Остановиться? — спросил Крис, когда я уже не мог больше молчать.
— Продолжай, — ответил я.
Но продолжения не последовало, он кончил, я выгнулся под ним, чтобы не дать ему выйти прежде, чем в меня не изольется все семя… Крис выругался и, затем смеясь, сообщил мне:
— Я уронил ключ.
— Ключ? — переспросил я, не сразу поняв, что произошло.
— Ну, да, от наручников.
Он перевернулся, и вытянулся на кровати. Я задал себе резонный вопрос, что же будет дальше.
— Может попробовать достать? — предложил я.
— Не выйдет, — возразил Харди, — провалился.
— Мы не можем здесь сидеть вечно, — возмутился я.
— Я могу вставлять тебе и без рук, — ответил он весело.
— Ты бы лучше поучился зубами замки открывать.
Ситуация была нелепая и забавная одновременно, почище, чем с бильярдными киями.
— Черт, и телефон на столе не достанешь, — сожалел Харди
— Кому ты звонить собрался, — спросил я не без иронии, — в службу спасения что ли?
— Джимми, он бы ключ достал.
— Нет, этого не будет.
— Да, конечно не будет, чего спорить-то. Выломаем, Тэн, эту хреновину.
— Придется.
Мы приготовились и с общими усилиями рванули на себя наручники, зацепленные за резьбу кровати, дерево не поддавалось, мы дернули снова. Безрезультатно.
— Вот дерьмо, — задумчиво произнес Харди.
Дорогая мебель порою создает неудобства.
— Джимми придет после того, как принесут завтрак, — заметил я.
— Хрен с ним с завтраком, если этот придурок вообще не придет…
— Придет в одиннадцать.
Мы оба заснули мертвым сном, не смотря на все трудности нашего положения. В 10 часов постучали с завтраком, Крис тоскливо посмотрел на дверь. Оба мы были довольно голодны. Что на него нашло вчера ночью, не знаю, но большего позора, чем лежать вдвоем на постели, укрывшись покрывалом, с прикованными к изголовью руками, я себе представить не мог. Крис крикнул ему, чтобы он взял запасной ключ. Джимми оказался более, чем понятлив, он выполнил просьбу немедленно и ввалился к номер. Увидев нас, он ужасно смутился и хотел выйти,
— Найди там ключ, ну, что ты встал как отмороженный, оглох что ли?
Джимми начал шарить под кроватью и нащупав ключ, сообщил нам:
— Нашел.
— Открывай давай, — потребовал Крис, кивнув на руки.
Джимми, страшно волнуясь, открыл замок сначала мой, затем Харди.
— Свобода, Тэн. Джим заходи попозже, часа через два — сказал Крис, освобожденный и явно не комплексующий по поводу нелепости происходящего. Грэмм понимающе покачал головой и поспешил нас оставить в покое.
— Чего ты его стесняешься, — спросил Харди, быстро собираясь, — он такой же кризанутый, только по-своему.
— Я не его, я себя стесняюсь, — пояснил я.
Крис усмехнулся и бросил мне джинсы.
— Пару раз выйдешь со мной на сцену, и все пройдет.
Завтра возвращаемся домой. Всех охватила настоящая эйфория по случаю нашего неожиданного и так легко давшегося успеха. Джимми был вне себя, Крис сразу потащил всех, включая и Микки, отпиравшегося из последних сил, в самое бредовое место на белом свете, даже упоминать о нем не хочу. Сказалась его детская привычка к самым диким выходкам. Можно было только сказать спасибо Айрону. Холливуд досконально изучил копию документа, и покачав головой заметил, что не видит в нем никакого смысла, но с законодательной точки зрения в нем все абсолютно правильно. Мне и до сих пор дьявольски интересно узнать, что это за махинация с торговой маркой и почему все так закончилось. Если им вовсе не нужно было содрать с нас эти деньги, то зачем они так настоятельно требовали разбирательства, если же нужно, — то почему вдруг без всяких условий, а я их не вижу нигде, и никто их не видит, — они вот так просто отказались от своих требований. Во всем этом есть немалая доля абсурда. Джимми весело заметил по этому поводу, что возможно Говарду просто хотелось познакомиться с рок-звездой и посмотреть на ее избранника (то есть на меня). Не думаю, что человека такого уровня, как господин Говард, могут интересовать подробности личной жизни Криса Харди. Надо подумать и над другим фактом — быть может, своей удачей мы обязаны откровенно антимонопольной политике корпорации?
Почему я ждал от этой встречи чего-то большего, чем просто быстрого разрешения финансового конфликта? Иногда, мне начинает казаться, что Грэмм прав и мы оба действительно ненормальные, и все же я чувствую себя, как подросток, тайно пробравшийся на атомную электростанцию и укравший кусок реактивного топлива.
После обеда Крис стал уговаривать нас с Джимми поехать с ним, погонять по шоссе, причем требовал, чтобы за руль сел Грэмм. По счастью, им не пришло в голову напиться перед этим достойным занятием. Я отказался. Харди был недоволен и спросил, чем я собираюсь заниматься в их отсутствие. Я ему объяснил, что собираюсь ознакомиться с игрой, в отеле есть такая возможность. Компьютер мне предоставили без особых проблем. Я взял подарок Говарда и приступил к его изучению. Оказалось, что у игры семь уровней, я решил начать с третьего. Мне предложили выбрать проводника. Я выбрал проводника невидимку. Провозился с третьим уровнем часа два, выбрался кое-как из подземелья, потеряв половину своих изначальных возможностей, после чего меня довольно быстро засадили за решетку. Я вышел из программы, собираясь поменять режим, мне хотелось запустить Holocaust. Но вместо этого мне довольно упрямо и нагло порекомендовали продолжить уже начатое и подумать, как освободиться. Вообще-то для обычной компьютерной игры это была дерзость неслыханная. Но тогда-то я понял, в чем заключался ее наркотический эффект, у игрока очень умело и очень грамотно формировалась императивная идея-фикс.