Пылающая полночь
Шрифт:
— Так, — согласился я.
— И ты думаешь, что такие опытные и способные воины могли так просто купиться на нашу маленькую провокацию? — В интонациях соседа явно послышалась насмешка. Я вздохнул. — То-то же. Все просто, Дим. Ты предложил им красивое решение проблемы. Или кто-то из них сможет тебя одолеть, отправив неугодного командира-молокососа в госпиталь, а то и на кладбище, или они получат командира, если не превосходящего в мастерстве, то хотя бы способного держаться на их собственном уровне. И все счастливы, заметь.
— А просто принять назначенного командира им совесть не позволяет? — хмуро спросил я.
— Не совесть, а гонор, — хохотнул дух, но тут же посерьезнел. — Но вообще их можно понять.
— Это еще почему?
— Потому что неверное решение командира-любителя ВСЕГДА кончается потоками крови подчиненных и непричастных. А военные лишней крови терпеть не могут. Это тебе не дворяне, готовые кому угодно глотки резать за оттоптанную мозоль… в смысле честь. — На этот раз в тоне соседа проскользнули нотки злости.
— Откуда столько эмоций? Что-то вспомнил из прошлого? — спросил я, осознав ответ духа и попытавшись сбить его разгорающуюся ярость.
— Не знаю, Дим. Честно, не знаю, — задумчиво протянул сосед, немного успокоившись. — Может быть.
Фехтовать на палашах, фальшионах или абордажных саблях — занятие затруднительное. Не созданы они для изящного дуэлирования, финтов и пируэтов, место этим клинкам в тесноте палубной схватки или в мешанине тел сошедшихся накоротке полков. Но, собственно, и то, что предстояло мне сейчас, мало напоминало классический поединок один на один. Один плюс: вместо реального оружия мы будем использовать тренировочные макеты сабель и ножей. А так разрешено все, кроме стрелкового оружия. Хоть зубами глотку рви… утрирую, конечно. Убивать я никого не собираюсь, но вот отправить на госпитальную койку пару самых резвых противников — почему бы и нет?
Первый бой прошел быстро и легко. Мне даже не пришлось ускоряться, мой противник просто не успел отвести выпад тяжелой дубовой палки и, схлопотав прямой удар в грудь, вылетел за круг. Ушиб всего тела, как констатировал сосед, глядя на легионера, валяющегося у ног следующего претендента на выбывание. Подскочив к проигравшему, два бойца ухватили его за руки-ноги и споро, со сноровкой, выдающей их немалый опыт в транспортировке раненых, потащили его к палатке с грубо намалеванным на ней алым крестом.
Второй противник был осторожнее. Вместо того чтобы с ходу лезть в ближний бой, как его предшественник, этот легионер закружил вокруг меня на самом пределе дальней дистанции. Моей. Хороший ход, учитывая, что сам легионер выше меня на полголовы и руки у него подлиннее, чем у меня. Преимущество за ним.
Я не стал ждать, пока лениво пробующему мою защиту на зуб противнику надоест ходить вокруг да около. Отражая очередную атаку, бью «обухом» по сильной части его «клинка», но вместо контратаки… бросок вперед, и макет ножа оставляет по полосе сажи на вооруженной руке и шее противника.
В глазах легионера мелькнуло что-то похожее на уважение. Кажется, он даже не успел заметить, когда я извлек второй макет из закрепленных на поясе ножен. Расходимся под гул наблюдающих за нами бойцов. Короткий кивок вместо поклона. Следующий!
Третий бой я чуть не проиграл в первую же секунду. Вышедший против меня худой и невысокий, зачем-то скинувший корацину и шлем легионер повел плечами, улыбнулся и, выхватив из-за спины два ножа, взорвался движением. Это был сложный бой. Я едва успел уйти от первых ударов, а когда попытался разорвать дистанцию, понял, что это будет едва ли не труднее, чем попасть по противнику. Мало того что он оказался гибким, как змея, так он еще и прилип ко мне, вовсю пользуясь преимуществом своих коротких клинков, каждым движением стараясь «запереть» мою саблю и нанести укол или порез. Ну что ж… я тоже так могу!
Удар ногой под колено прошел одновременно с блоком его правой руки, и я, поблагодарив
Четвертый бой вышел безоружным, и его я выиграл, как и предыдущие три, не применяя своих «разогнанных», как говорит сосед, дедовскими эликсирами способностей. А вот пятый… последний поединок я, если быть честным, должен был проиграть. Противник оказался очень сложным, а его умения… наверное, таким был мой дед в лучшие свои годы. Тяжелым, выносливым и чрезвычайно крепким на удар. В сабельном бою легионер производил впечатление скалы, неподвижной и несокрушимой, и даже летящий в него нож он отбил, ни на йоту не изменив положения корпуса. Вступать с ним в рукопашную я бы не рискнул, но кто меня спрашивал?! Сначала он выбил у меня из руки уже изрядно измочаленную деревяшку, а потом и свою отбросил в сторону. В следующую секунду я еле успел уйти от мощного удара в голову и… воспользовавшись примером моего третьего противника, змеей заскользил вокруг легионера, осыпая его ударами, постоянно встречающими жесткий блок. А вот прилетающие мне плюхи жестко блокировать не удавалось. Мощь его ударов была такова, что первая же попытка отбива чуть не отсушила мне руку. В результате справиться с этим противником мне удалось только под ускорением.
С площадки мы плелись под одобрительный гул зрителей, поддерживая друг друга, пока не добрались до стоящей чуть в стороне скамейки. Обессиленно рухнув на жалобно заскрипевшую деревяшку, мы застыли. Двигаться не хотелось совершенно. Да что там, мне даже дышать и то лень было!
А в следующий миг рядом возник мой довольный как слон вассал и подал флягу с холодным вином. Сделав долгий, жадный глоток, я протянул ее сидящему рядом легионеру. Тот недоуменно посмотрел на меня, перевел взгляд уже изрядно заплывших глаз на фляжку и, улыбнувшись разбитыми в лепешку губами, принял угощение. Думаю, моя физиономия выглядела не лучше, когда я попытался отразить его улыбку.
— Сработаемся, мессир! — прохрипел мой недавний противник и надолго присосался к фляге.
Глава 6
Тренировки, лекции, выходы… дни сменяли друг друга, летели, словно листья с осенних деревьев под порывами холодных ветров. Все чаще из-за пиков Романского хребта приходили темные низкие тучи, тянулись к Майну и проливались на город и окрестности холодными затяжными дождями. И словно грибы, продолжали расти вокруг крепости и городка палатки и шатры с многочисленными цветастыми баньерами. Только сейчас, глядя на них с высоты крепостных башен, я начал осознавать, какая сила собирается под стенами маленького пограничного форта. Дед говорил, что для усмирения мятежа Трех Герцогов император призвал на службу больше ста баньеров, то есть дворянских отрядов и наемничьих банд. Здесь же я уже сейчас вижу куда больше стягов, даже если отнять от их общего числа оба легиона с их аквилами и орденских рыцарей, выступающих под своими штандартами.
— А что, в подавлении того мятежа легионы не участвовали? — вдруг вмешался в мои мысли сосед.
— Нет, конечно. Легионеры не могут участвовать в распрях меж дворян, даже если один из участников — их император, — ответил я.
— Глупость какая, — проворчал дух, но тут же осекся. — Или нет? Хм… интересно.
— Что именно? — Такая быстрая смена мнения меня удивила. Обычно сосед более последователен.
— Скажи, я правильно понимаю, что во время подобных мятежей легионы занимаются поддержанием общего порядка в империи? — спросил дух.