Пылающие души
Шрифт:
Но в темноте она натолкнулась на второго матроса, который ловко завязал ей рот вонючей тряпкой, заглушая крики.
Джулии удалось свободной рукой стащить повязку, и она взмолилась:
— Прошу вас, не надо! Я не могу пойти с вами. Меня ждет мама, она уже беспокоится…
Эдсел Гаррис крепко обнял ее за талию.
— Джулия, мы обойдемся без кляпа, если вы поклянетесь молчать.
— Хорошо, — поспешила заверить она. — Только объясните, зачем я понадобилась Дереку.
— Для волнения нет причин. — Гаррис повел ее в противоположную сторону от освещенных улиц, к густым зарослям на берегу. — С вами будут обращаться
Джулия оказалась в ловушке. Еще несколько матросов вышли из укрытий и окружили ее со всех сторон.
— И все-таки объясните, в чем дело, — умоляюще произнесла она.
Гаррис нахмурился. Он вовсе не собирался откровенничать, но Джулия отказывалась следовать за ним, не услышав объяснений. Оставалось лишь поведать ей истину
— Кажется, капитан Арнхардт говорил что-то о выкупе…
— Что? — воскликнула она и рванулась в сторону, но тут же была грубо остановлена. — Он рехнулся! Он явно сошел с ума! Это — преступление…
К сожалению, все ее усилия вырваться были тщетными.
— Как я раньше не догадалась! — повторяла она. — Мне следовало понять, что этот алчный ублюдок зарится на наши деньги. Но он их не получит. Мама и Вирджил наймут людей, выследят вас и потопят всех до единого. Эта гнусность не сойдет вам с рук…
— Джулия, мне придется заткнуть вам рот, — предостерег Эдсел.
— Нет! — Она вызывающе вздернула подбородок. — Не придется. Я иду с вами.
Гаррис скептически поднял бровь, окидывая ее взглядом.
— Что вы задумали? Повторяю, мне бы не хотелось прибегать к грубой силе.
— Это не уловка. Но попомните мои слова: Айронхарт проклянет день, когда он дерзнул взять меня в заложницы! — ледяным и угрожающим тоном процедила она.
Гаррис хмыкнул:
— Охотно верю, Джулия. — Казалось, ее отказ от дальнейшей борьбы принес ему облегчение — по крайней мере на время.
Глава 10
Дерек сидел за письменным столом, устало склонившись над ворохом карт и бумаг. Фонарь замерцал. Дерек рассеянно подумал, что больше керосина нет ни в одном фонаре. Впрочем, какая разница? Чтобы размышлять, ему не нужен свет.
Снаружи завывал ветер. Эти звуки напоминали стоны, которые, как слышал Дерек, доносятся из лечебниц для душевнобольных. Кто-то рассказывал ему, что безумцы воют во время полнолуний. Дерек задумался об этом, но вскоре опомнился и встряхнул головой, собираясь с мыслями. Перед ним стояла почти неразрешимая задача: провести корабль мимо вражеской эскадры и благополучно вернуться в порт Уилмингтона. Трюм доверху набит хлопком. Хлопком из Роуз-Хилла, с удовлетворенной улыбкой отметил капитан.
Он откинулся на спинку стула и взгромоздил длинные ноги в сапогах на заваленный бумагами стол.
Он думал о Вирджиле Оутсе. Этот человек с первого взгляда вызвал у Дерека неприязнь. Он держался напыщенно, поминутно хвалился своими связями, всеми средствами стараясь заставить людей думать, будто у него денег куры не клюют. Вскоре предстоит выяснить, так ли это на самом деле.
Дерек усмехнулся, представляя себе, как взъярится Оутс, узнав, что его прекрасная невеста похищена.
Четверть
Гаррис нравился Дереку. Он был преданным офицером. Но его обвинение чуть не вызвало у капитана вспышку ярости. Почувствовав, что переступил опасную черту, Гаррис немедленно пошел на попятный.
Дерек не понимал, почему его вдруг охватила ярость. До сих пор он сам не сознавал своих истинных намерений. Гаррис невольно открыл ему глаза.
Бессмысленно было отрицать, что Дерека пленила редкая и утонченная красота Джулии. Он изучал ее лицо пристально, как морскую карту, запоминая его до мельчайших подробностей — так, чтобы потом, закрыв глаза, без труда представить себе чувственные очертания губ, зеленые глаза с поволокой — таинственные, опьяняющие…
А как отчетливо он помнил прикосновения к ее нагому телу, к нежной шелковистой коже, к формам, словно выточенным из лучшей слоновой кости, но только не холодным и неподвижным, а теплым, живым! Нет, Джулия вовсе не была холодна. Она быстро перестала разыгрывать недотрогу и делать вид, что ласки Дерека оскорбительны для нее. Она охотно отвечала на его поцелуи, и он чувствовал, что физически ее тянет к нему. Вместе они провели немало упоительных, сладострастных часов.
Нахмурившись, он полез в нижний ящик стола за припрятанной флягой рома, откупорил ее, поднес к губам и сделал большой глоток. Вытирая губы тыльной стороной ладони, Дерек выругал себя за слабость и попытку забыться с помощью спиртного.
Океан бушевал все сильнее, подбрасывая корабль на высоких волнах. Издалека доносились раскаты грома, то и дело на чернильно-черном фоне неба виднелись ослепительные зигзаги молний. Гроза, собиравшаяся несколько дней, теперь, казалось, вырвалась на волю. Дерек знал: во время шторма управление кораблем требует опыта и сосредоточенности. Он не мог позволить себе прятаться в каюте, утешаясь ромом.
И вместе с тем он понимал, почему ему понадобился глоток крепкого напитка. Его влекло к Джулии. Еще никогда в жизни он не пылал такой страстью к женщине. Возможно, дело было не только в страсти. Нахмурившись, Дерек напомнил себе, что Джулия — всего-навсего случайная любовница, не более. С тех пор как Дерек узнал, какое наслаждение может доставить мужчине женщина, он ни разу не подал виду, что дорожит какой-нибудь из своих временных подружек.
В каком-то смысле женщина — не что иное, как ночной сосуд. И не важно, как она прелестна, желанна и притягательна.
Только Богу известно, сколько женщин Дерек познал за свою жизнь. Он и не пытался вести им счет. Но ни к одной из подруг он не возвращался дважды — если не считать Опал, хозяйки ричмондского борделя. Но это было совсем другое дело. Дерек щедро платил ей, а задачей Опал было ублажать его. Она никогда не требовала жениться на ней, при расставании не обещала ждать. Опал знала, для чего на свете существуют женщины, и была сведуща в своем ремесле. По мнению Дерека, именно такой и должна быть женщина. Жену ему заменяло море. Никто не мог разлучить Дерека с морем — по крайней мере надолго.