Шрифт:
Южная граница Королевства Альконт
Леовен Алеманд. Подарок из Харана. Июль 2015 г
Небо расчерчивали трассы пуль.
Четыре торговые баржи отчаянно ревели двигателями, торопясь под защиту военного фрегата. На флагштоках трепетали яркие харанские вымпелы. Между принайтованными контейнерами носились бритоголовые рабы. Смуглые матросы в оранжевых рубахах отстреливались, прячась за щитами пулемётов, – орудия поднимались на верхних палубах по дюжине с каждого борта.
Одна
Вражеский корабль, когда-то бывший клипером огромный уродливый каштан с бородавками винтомоторных групп, висел у баржи на хвосте и сек облака в клочья, словно обретший плоть кошмар. Семь палуб щерились обломками, на крыльях запеклась ржавчина. Разбитые иллюминаторы смотрели пустыми глазницами. За паутиной колючей проволоки и драной чешуей брони неровно пульсировали серо-фиолетовые глыбы, распространяя губительные волны. Излучение неочищенного минерала сбивало авиационные датчики с толку.
– Изгои, сэр! – паучьи пальцы старшего лейтенанта Виктора Карсова летали по верньерам.
– Эскадрилью в воздух, – приказал капитан фрегата Королевского флота Альконта «Вентас Аэрис», командир восемнадцатой боевой группы.
Леовен Алеманд, неподвижный и спокойный в белом мундире с золотом коммандерских полусолнц на плечах, наблюдал за подчиненными с возвышения капитанского поста. Зеленые глаза холодно смотрели из-под козырька фуражки.
– Харанцы начали маневр уклонения!
– Это им не поможет. Изгои не отстанут. Комплексы к бою.
Серебряная громада военного корабля пришла в движение. Нос и борта ощетинились пушками.
На экраны к Карсову хлынули доклады из орудийных отсеков. Он застучал по клавишам, синхронизируя системы наведения. Его помощники не отставали, быстро переговариваясь между собой.
Мостик наполнился отрывистыми фразами и писком приборов. По коридорам прокатился вибрирующий гул: подключились авиатехники. Загудели двигатели, запитывая системы подачи боеприпасов.
На верхней палубе поднялись шлюзы, выпустив хищные тени перехватчиков.
«Вентас Аэрис» приготовился обрушить на изгоев огненную бурю.
– Чай, сэр, – седой валет возник рядом, словно из ниоткуда.
Руфин Бертрев, светлоглазый альконец в идеально выглаженной серой форме, всегда появлялся вовремя.
– Благодарю, – офицер разомкнул сцепленные за спиной руки и взял чашку.
Карсов щелкнул переключателем. В динамиках раздался панический вопль на ломаном альконском:
– Оньи догонять!!!
Алеманд сделал глоток, не сводя глаз с клипера изгоев. Харанцы паниковали не зря. Дикари Араханского массива не знали жалости и не вели переговоров.
Их клипер отличался от кораблей цивилизованного мира, как горы от равнин. Его сварили вокруг ферритовых глыб из ошметков разных судов и выпустили в небо. Конструкция противоречила всем принципам авиастроения, но невероятным образом держалась на ветру и была куда опаснее самых современных боевых групп. Не из-за высоких лётных характеристик или уникального
От бортов клипера отсоединились восемь угловатых силуэтов. Уродливые маленькие машины-стервятники пронеслись над отставшей баржей. Каждая выплюнула на палубу по пять-шесть бойцов и ушла за подкреплением.
– Телец, – отчеканил Алеманд, – перехватчики изгоев на вас. Лейтенант Карсов, абордажный шлюп к взлёту. Лейтенант Диров, слышите меня? Очистите баржу от дикарей.
– Вы же не о харанцах, сэр? – бодро отозвался лейтенант Юстас Диров, командир взвода Крылатой пехоты «Вентас Аэрис».
– Официально признанных дикарей.
Эскадрилья «Вентас Аэрис» пошла в атаку, распавшись на три звена. Одно защищало шлюп. Два прикрывали друг друга.
Полдюжины дизельных перехватчиков кинулись в погоню за стервятниками изгоев. Четыре изящные «фульмы» с треугольными крыльями и двумя килями смотрелись красотками на фоне мощных, усиленных броней «колубриумов». Тяжеловесы несли по паре ракет под брюхом и по шесть пулемётов между четырьмя двухлопастными винтами на загнутых кверху крыльях.
Их пилотов знали не только на фрегате.
Одним «колубриумом» управлял командир эскадрильи, майор Анатолий Даремин. Он же – Телец. Майор отличался вспыльчивым нравом, привычкой орать, редким упрямством и незаурядными тактическими способностями.
Во втором «колубриуме» находился единственный пилот, который не признавал его авторитет. Впрочем, старший лейтенант Себастьян Левицкий, позывной – Харут, вообще мало к кому проявлял уважение.
О бароне Синорском на Королевском флоте Его Величества ходили противоречивые легенды. Многие заявляли, что ему не место в небе. Остальные утверждали: отправить блестящий талант в запас – спустить алмаз в канализацию.
Сложный характер мешал асу продвигаться по карьерной лестнице, но Алеманд решил проблему. Молодые пилоты с энтузиазмом приняли старлея как инструктора. Кому-то нравилась его независимость, другие мечтали доказать, что без дисциплины на Флоте никуда, и заткнуть задиру за пояс. Третьи просто с интересом следили за противостоянием между ним и Дареминым и спорили, кто кого первым доведет до отставки.
Алеманд сузил глаза: Даремин сблизился с отбившимся от стаи стервятником. Тот заметил преследователя и заложил вираж, садясь ему на хвост. Трассы пуль изгоя прошили воздух у киля перехватчика. Майор резко потянул на себя рычаг управления, ушел вверх и кабиной вниз пролетел над врагом.
«Колубриум» оказался позади изгоя, и Даремин надавил на гашетки. Очередь отсекла правое крыло стервятника.
Он завалился набок и канул вниз.
Даремин усмехнулся: «Ха! Дикари! Никакой последовательности и дисципли…»
Прямо над ним пронесся второй «колубриум».
– Харут! – рявкнул майор. – Куда почесал?!
– Пощипать уродцев! – весело ответил старлей.
Он ушел в разворот и на высокой скорости спикировал за тройкой стервятников. Приблизился к крайнему справа с задней нижней полусферы, открыл огонь – хвост разнесло в щепки.