Пыльца счастья
Шрифт:
Эллина перечитала заметку, надеясь найти что-то интересное. Ссора со свекровью вылетала из головы. Муж прав, не стоило открывать рот. Леди ли Брагоньер-старшая никогда не скрывала характера, да что там – сын перенял все черты матушки. Только рассудительностью Брагоньер пошел в отца. Гоэта никогда его не видела: баронет умер задолго до знакомства Эллины с бывшим Главным следователем Сатии, — однако по обрывкам разговоров поняла, тот отличался той же холодной рассудочностью и спокойствием, хотя не чурался слабостей. В этом отношении сын переплюнул отца. Брагоньер стремился походить на нынешнего монарха, старательно
Так вот, характер леди ли Брагоньер-старшей понятен, как понятно и то, что она привыкла к подчинению. Даже сын проявлял к ней почтение, хотя не забывал, если требовалось, напоминать, кто глава рода.
Эллина для свекрови – неподходящая женщина, окрутившая баронета, естественно, она всеми силами старается ее выжить. Гоэте бы не замечать колкостей, умом она понимала неправильность собственного поведения, но не могла контролировать эмоции. Женщина постоянно думала о ребенке, об ответственности перед мужем и нервничала. Она вдруг остро поняла, что за последний год превратилась в истеричку. Отсюда и грубые ответы мужа: ему банально надоели ее вечные слезы. Брагоньер наверняка тоже переживает, но не глушит бутылками коньяк.
Смерть врача не давала покоя. Сердечный приступ у молодого мужчины? Эллина помнила его и решительно не видела причин, которые могли бы помешать доктору дожить до преклонных лет. Улыбчивый, энергичный, пышущий румянцем, судя по хихиканью помощницы, любитель женщин.
"Надо показать Ольеру", — решила гоэта и отложила газету в сторону.
Бросив взгляд на часы, Эллина допила остывший чай и позвонила в колокольчик.
— Заложите экипаж, — приказала она явившемуся слуге. – И позови горничную, мне понадобится ее помощь.
Вот так, уже обыденно, привычно. Помнится, раньше она боялась командовать.
Квартал магов остался прежним: резные водостоки, широкие тротуары, черепичные крыши особняков. Прежде Эллина редко заглядывала сюда: не было ни необходимости, ни денег. Да и кому приятно ловить презрительные взгляды, заискивая в приемных врачей с корочками об образовании в университете. А все потому, что тогда гоэта не могла похвастаться гербом и золотыми лозенами в кошельке. Теперь же Эллина не тряслась в седле Звездочки, а ехала, откинувшись на набитое конским волосом сиденье экипажа. Муж купил его сразу по возвращению в Сатию. Увы, обошлось без свадебного путешествия, зато соэр позаботился об удобстве супруги. Самого его устраивали извозчики и породистый жеребец в конюшне.
Отныне никто бы не узнал в затянутой в серое атласное платье женщине мелкого бытового мага, встречные волшебники одаривали улыбками и поклонами.
Благородная сеньора вместо "Эй, ты!", всего за год.
Экипаж остановился у небольшого аккуратного особняка. Нижний этаж приспособили для нужд врача, сам он с семейством обитал выше. Судя по золоченой вывеске, дела у господина Женда шли хорошо.
На широкое крыльцо вели три ступеньки.
Вокруг – тщательно постриженные кусты. На окнах – ящики с цветами.
Эллина сжала пальцы и зажмурилась.
Сората, пусть врач скажет, что она не бесплодна! Гоэта принесет богатые дары храму, отстоит на коленях неделю, лишь бы в следующем году детская перестала пустовать. Эллина обставляла ее сама, тщательно подбирала вещи, а теперь боялась заглядывать: всякий раз при взгляде на пустующую кроватку наворачивались слезы.
Кучер слез с облучка и распахнул дверцу экипажа.
Эллина натянула перчатки и со вздохом ступила на тротуар.
Всего пара шагов, а как сложно их сделать!
Звякнул колокольчик, и через минуту дверь открыла улыбчивая девушка. Эллина протянула свою карточку. Помощница кивнула и заулыбалась еще шире, хотя, казалось, больше некуда. Ольер ли Брагоньер слишком известен в Сатии, чтобы не лебезить перед его женой, благо по врачам в последнее время она ходила часто.
— Я записана на одиннадцать.
Эллина прошлась по приемной, выдержанной в теплых тонах, и пробежалась взглядом по развешанным на стенах благодарственным письмам. Их оказалось много – неудивительно, при клиентуре господина Женда.
На самом видном месте – два диплома. Один врачебный, второй магический.
Кожаные диваны, цветы – все, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно.
Помощница господина Женда заглянула в журнал и кивнула.
— Доктор ждет вас, проходите.
На негнущихся ногах Эллина вслед за девушкой шагнула в залитый солнцем кабинет. Он совсем не напоминал смотровую обычных врачей. Господин Женд старался, чтобы клиенты не воспринимала его как врача.
Угол комнаты отгораживала ширма. Тоже не белая, с ярким узором.
— Госпожа Ольер ли Брагоньер, — наклонившись к что-то писавшему за солидным, как он сам, столом врачу.
Господин Женд обернулся и снял очки. Он оказался лысым, полноватым, одетым с иголочки человеком лет пятидесяти. Все лицо, казалось, выражала добродушие, и только глаза выдавали человека хитрого, умевшего притворяться. Эллина не сомневалась, ради выгоды господин Женд пошел бы на все.
— Приветствую вас, благородная сеньора. – Значит, врач так и не заработал личного дворянства, раз обращался к гоэте как к вышестоящей. – Присаживайтесь! – Он махнул на бежевый кожаный диван. – Рассказывайте, что вас беспокоит.
Гоэта шумно втянула воздух и в волнении стянула перчатки, чтобы нашлось, чем занять руки.
— Дети, — упавшим голосом призналась она. – Я не могу забеременеть.
Господин Женд крякнул и заверил: на свете нет ничего невозможного.
Врач начал с обычных вопросов, потом затронул личное: отношения с мужем. Эллина отвечала предельно откровенно, понимая, от этого зависит будущее семьи Брагоньера. Господин Женд никак не комментировал ее рассказ, просто слушал и кивал. Периодически он что-то записывал или выяснял детали.