Пыльная зима (сборник)

Слаповский Алексей Иванович

– Автомат давно убрали, курить разрешено только в сортире, в курилке бильярд поставили, – огорчил его Запальцев.

– Не страшно, я некурящий.

В тихой квартире было сумрачно, окна зашторены – и Неделин впервые за много дней хорошо и уютно поспал, успокоенный тем, что все вышло против его ожиданий гладко, что Запальцев так легко согласился на обратный размен.

Меж тем Запальцев и не помышлял объяснять все Леночке и сворачивать дела, он поехал за город, в ту рощу, где они с Леночкой любили устраивать пикники, и здесь, в тишине, стал обдумывать, каким образом ему избавиться от Неделина. Тот, наивный человек, даже не обратил внимания на то, что Запальцев

оставил машину за квартал от дома, провел его через подворотню, идя впереди, закрывая его собой и осматриваясь; никто им не встретился, никто не знает, что Неделин в этой квартире, никто не заметит, если он исчезнет, он, собственно говоря, давно исчез – то есть исчез Запальцев, царствие ему небесное, хороший был человек! Но как все осуществить практически? Что ни говори, а убивать еще не приходилось, страшновато с непривычки.

Тут важно помнить: уничтожаешь того, кого уже нет! Или, можно сказать, самого себя, никчемного, пустого человека, спекулянта, вредителя общества: разве он не имеет права на самоубийство?

Итак, что делать? Убить, вывезти в лес и закопать? Но – следы от машины или кто-то поедет на воскресный загородный отдых с собакой, а собака возьмет и вынюхает труп из-под земли… Утопить в Волге в глубоком месте? Это надежнее. Вывезти на катере (еще одно недавнее скромное приобретение Запальцева), ударить веслом по голове, привязать к телу груз – и в воду. И никаких следов.

А почему – никаких? Пусть обнаружат Запальцева, самоубийцу, утопленника, так он исчезнет вернее, исчезнет, так сказать, официально, зафиксированно. Но как сделать, чтобы не было следов насильственной смерти? Это трудно, это нужно уметь. Нет, к черту всякие хитрости, на этих хитростях и попадаются, утопить – и все. Кто будет искать человека, который давно уже потерян?

Неделин удивился, что Запальцев вернулся так рано.

– Я не рассчитал, – сказал Запальцев. – Мне нужно минимум три дня, чтобы свернуть все дела. Тебе же лучше, хвостов не останется. Иначе мои долги перейдут к тебе, глотку перегрызут. Тут тебе быть нельзя, перекантуешься эти три дня на даче. Там хорошо, продукты есть, природа чудесная, вокруг никого. Идет?

– Идет, – согласился Неделин, который почему-то даже рад был отложить встречу с женой и детьми. Не готов еще был.

Поехали к Волге, к лодочной станции, она находилась в прибрежном поселке под названием Затон.

– Мы что, на лодке?

– На катере.

– Зачем?

– Затем, что дача на острове.

– А-а… Богато живешь, я смотрю.

– Старался. Твои дети довольны. Или – наши дети?

День был будний, погода серая, в которую злодейство душе позволительнее. Катер с двумя моторами глиссировал. Ветер отбрасывал волосы, моторы ревели, приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

– Продай катер! – кричал Неделин.

– Отдам даром! Все отдам – и еще накоплю. Вор я или не вор?

– Вор! – дружелюбно смеялся Неделин.

На корме лежал новый лодочный мотор, купленный Запальцевым для запаса. Придется пожертвовать этим мотором. Он будет привязан к ногам трупа. А почему именно к ногам? Нет, в самом деле, почему, обдумывая убийство, он сразу решил привязать мотор к ногам и представил, как Неделин, утопший, будет стоять на дне, покачиваясь, в человеческой позе. А если привязать к голове – это, значит, будет нехорошо, не по-человечески? – труп, стоящий вверх ногами! «Смешны люди! – сказал в уме своим мыслям Запальцев, – даже в убийстве стараются соблюсти некоторые приличия. А вот привяжу к голове, и торчи пятками вверх, призрак!» Катер несся между островами, вокруг – никого, пустая вода. А место глубокое, судоходное, вон торчит бакен, обозначающий глубину. Здесь тому и быть.

Моторы взвыли и заглохли. Оба сразу.

– Вот еще! – воскликнул

Запальцев. – В технике разбираешься?

– На уровне велосипеда.

– Ладно, будешь помогать. Видишь вон тот тросик? Тяни его.

– Вот этот?

– Да. Тяни.

Неделин тянул тросик, который совершенно ни к чему было тянуть, а Запальцев давал моторам холостые обороты, моторы выли, исходя синим дымом.

– Сильнее! – крикнул Запальцев.

Неделин старался – согнувшись над моторами, стоя спиной к Запальцеву. Надо сделать всего три движения: рывком вынуть из уключины весло, размахнуться, ударить. Три секунды. Ну пять.

– Обоими руками тяни! – крикнул Запальцев. (Чтобы не обернулся, чтобы весь ушел в свой идиотский труд.)

Раз! – вынул весло. Два! – занес над затылком Неделина. Три!

– Не обоими, а обеими! – сказал Неделин. – Неужели Елена… – и обернулся, почувствовав странную тишину за спиной.

– Что Елена? – спросил Запальцев, держа весло над головой Неделина.

– Разве она тебя не поправляет? Она не любит, когда неправильно говорят, – изумленно произнес Неделин.

Бить, конечно, надо было ребром весла, но Запальцев упарил плашмя – для того, чтобы не было крови? – или пожалел? пожалел сделать слишком больно до того, как утопить?

Неделин поднял руки, но не успел подставить их под удар, весло стукнуло и соскочило с головы вбок. Неделин сел на борт, лицо исказилось от боли. Запальцев, мучаясь от вида этой боли – на лице, которое ему так знакомо, на своем бывшем лице! – второй раз занес весло и ударил плашмя, сбоку, сшибая Неделина в воду и недоумевая, зачем он это делает.

ГЛАВА 45

Всплеск – и тело скрылось в воде. Неделин, бросив весло, подскочил к борту, вцепился в тело руками, оно шевелилось безвольно, безжизненно. Он повернул лицом вверх, глаза Запальцева были закрыты. Что ж делать-то, господи! Оглядевшись, Неделин увидел моток веревки, обвязал этой веревкой Запальцева под мышками, потянул на себя, но мало чего добился, тело только чуть поднялось из воды. Неделин привязал веревку – пусть будет пока хотя бы в таком положении, – схватил весло и попытался приподнять Запальцева, действуя веслом, как рычагом, подсовывая весло под веревку. Еще немного, еще – и вот уже голова на уровне борта, плечи на уровне борта, Неделин перехватил и, упираясь ногами, изо всех сил потащил страшно тяжелое тело. Наконец эта масса перевалилась через борт, грохнулась на дно лодки, скорежившись между сиденьями. Неделин стал делать искусственное дыхание: нажимать на грудь, разводить и сводить руки. Хлынула изо рта вода, Запальцев что-то промычал.

– Все в порядке! – закричал Неделин. – Все в порядке, дорогой ты мой! Ты жив!

– Сволочь! – прохрипел Запальцев.

– Сволочь, сволочь, как и ты! – бодро успокоил его Неделин. – Не надо было нападать, голубчик. Надо было честно обменяться!

– Отдай! – Запальцев схватил его вялыми руками и попытался трясти. – Отдай, все равно тебе не жить!

– Ну знаешь ли! Я ведь и к рыбам могу отправить. Мотор вон к ногам привяжу и будешь на дне стоять, пароходам честь отдавать. Так что лучше не рыпайся.

– Не хочу, – сказал Запальцев.

– Стыдно! – сказал Неделин. – Каждый должен отвечать за себя, а так, чтобы я не я и рожа не моя – нет, брат, не выйдет!

– Ты еще мне мораль читать будешь, сука рваная?!

Действительно, подумал Неделин, с его стороны морализаторство вовсе неуместно. Но вот потянуло же что-то за язык.

– Как этой дурой управлять? – спросил он. – Или сам домой отвезешь?

Запальцев очухался, и в его голове первым делом зашевелились конкретные мысли.

– Учти, все перепишешь на мое имя. Дачу, машину, катер. Нет, на мое имя нельзя, меня ищут. На другое лицо.