Пытка любовью

Михайлов Константин

И вот Игорь случайно узнал, что Моцарт построил себе свой "кильдым" и уже неплохо обустраивает его. Даже установил себе входной дверной звонок, как в квартире "на воле". Делает себе в "кильдыме" душевую кабину, провёл телефон, соединённый с вахтой, и обставляет "кильдым" старой мебелью, которую заказывает через вольных шоферов в гараже. Живёт он в своём "кильдыме" один, а Вилей живёт, как и прежде, без "кильдыма".

Игорь не знал и не интересовался, в каком именно месте сделал себе "кильдым" Моцарт. Ему это было "до фени". Через какое-то время Игорь вновь случайно узнал, что недавно Моцарт взял себе "щегла" из пришедшего в зону маленького этапа, и "щегол" тоже стал жить с ним в его "кильдыме".

Игорь и на это мало обратил своего внимания, хотя впервые услышал в зоне, что "козёл" взял себе "щегла". Такого в зоне вроде бы ещё не было. Но и ЖБК был своеобразный выездной объект для зэков, где много было того, чего не было на других объектах зоны.

И вот Игорь узнаёт, что Моцарта наглушняк завалил его "щегол" заточенным для этого куском арматуры. Рассказывали, что Моцарта с его "щеглом" где-то позвали чифирнуть, а во время чифирения Моцарт в разговоре послал своего "щегла" на три русских буквы. "Щегол" тут же попросил Моцарта извиниться и взять свои слова назад, но Моцарту на это было неплевать, и у них начался серьёзный разговор, поэтому все чифиристы быстро рассосались кто куда. А вскоре "щегол" принёс свои шмотки в "общий кильдым" своей бригады.

По зэковским правилам, если кого-то при посторонних посылали на х..., то это означало как обвинение в том, что тот, кого послали, есть пидор, и его нужно отправлять жить в гарем к другим пидорам. Если это было не так, то тот, кого послали, должен был завалить того, кто его послал, и тогда обвинение считалось ложным. Но бывало и так, что такое матерное ругательство могло вылететь в разговоре при посторонних случайно. В таком случае, тот, у кого оно вылетело, должен был при всех взять свои слова назад и извиниться при этом перед тем, кого он случайно послал на эти три русские буквы. В таком случае инцидент считался исчерпанным. По-видимому "щеглу" Моцарта это хорошо растолковали ещё на тюрьме грамотные зэки.

Моцарт же с Вилеем частенько в разговорах между собой на объекте ЖБК могли употребить друг к другу выражения типа "да пошёл ты на х...", "да кусай ты сам за х..." и тому подобные. Зэки знали, что оба они не пидоры, и не обращали на это особого внимания, считая, что пусть "козлы" сами себя х...сосят, так им и надо. Однако в самой зоне, в секторе или в бараке, такого от них никто никогда не слышал, потому что там случайно мог услышать это и кто-либо из другого отряда зоны.

И в этот раз Моцарт послал своего "щегла" на три буквы как бы по своей старой козьей привычке, но "щегол", хоть он был и молоденький паренёк, дорожил своей честью. Он не стал больше жить в "кильдыме" Моцарта, уйдя от него в "общий кильдым", и, как говорили, раза два ещё при посторонних требовал у Моцарта взять свои слова назад. Однако Моцарт просто отмахивался от него, как от назойливой мухи, и даже ещё один раз послал его на три буквы.

В этот день Моцарт выехал на объект во вторую смену, а его бывший "щегол" работал в первую смену. На объекте ЖБК, работавшему в три смены, следующую смену зэков привозили из зоны на двух фургонах, а через некоторое время, минут через пятнадцать, по громкоговорителям объявлялось о выходе на посадку предыдущей смены зэков. Таким образом, на объекте минут десять-пятнадцать находились зэки двух смен.

В это время и нажал кнопку входного звонка в "кильдым" Моцарта его бывший "щегол". По-видимому "щегол" ещё раз спросил у Моцарта, будет ли тот при посторонних извиняться перед ним, взяв при этом свои слова назад или нет. А когда тот ответил отказом, то "щегол" засадил ему в сердце заточенный для этого кусок арматуры. После этого Моцарт как-то смог закрыть дверь, дойти до телефона, который был связан с вахтой, и снять телефонную трубку. Сказать он уже ничего не смог, потому, что упал замертво.

После

того, как фургоны с зэками первой смены были отправлены в зону, дежурный прапорщик обнаружил, что телефон на вахте не работает, так как в трубке слышались лишь короткие гудки. Он вышел за вахту и, позвонив откуда-то с другого телефона, вызвал с комбината дежурного телефониста для ремонта. Естественно, что дежурный телефонист прибыл не мгновенно, и ему понадобилось много времени, чтобы найти причину, почему телефон на вахте не работает. Когда выяснилось, что эта причина находится в закрытом на замок "кильдыме" Моцарта, то дверь пришлось открывать при помощи бензореза. В "кильдыме" возле стола лежал мёртвый Моцарт с торчащим из груди куском арматуры, а над ним висела на проводе трубка с телефона, стоящего на столе.

Но для Игоря была важна не смерть Моцарта. Ему было безразлично то, что какой-то "козёл", пусть даже и не очень борзый, раньше времени отбросил свои копыта. Важным было то, что это случилось в то время, когда дежурным офицером на ЖБК был Михалыч. А его-то как раз на ЖБК и не было. Естественно, что в начале своего дежурства он приехал на объект, но вскоре сказал, что ему нужно сходить куда-то "по служебным делам", и ушёл. Его искали всю ночь, звонили к нему домой по телефону, но его жена отвечала, что он дежурит на работе. А под утро он пришёл на вахту, где уже были и другие офицеры из зоны, и было видно, что он с похмелья. Это уже означало, что у него предвидятся очень крупные неприятности по работе. И совершенно естественно, что это значительно повлияет и на жизнь Игоря в зоне. Такой вот "подарочек" на ближайшее будущее был им преподнесён от Моцарта.

НОВЫЕ СОБЫТИЯ

Эта осень и половина зимы, как оказалось впоследствии, были последними из того времени, когда Игорь выезжал на ЖБК. Но это время, также как и весь срок Игоря, не были лишены довольно-таки памятных для него событий. И это же самое время было именно тем временем, когда Игорь, имеющий реальную возможность чаще видеться со Светланой, не мог позволить себе делать этого потому, что сильно опасался за то, что это может навредить его любимой. Он прекрасно знал, что в зоне везде есть глаза, уши и болтливые языки, а болтливые языки рано или поздно могут донести увиденное и услышанное кем-либо и до работников оперативно-режимной части. И тогда на его Светлану свалятся большие неприятности.

Первое время Игорь выезжал на ЖБК в первую смену. В это время он раз в две недели просил Бузая занарядить его в третью смену. Тогда он утром после ночной смены приходил к Светлане в её кабинет. Светлана опять начала просить его согласиться прийти к ней как-нибудь в субботу, чтобы, провести с ней почти весь день в кабинете кардиологии, да к тому же и с шампанским. Игорь по-прежнему не соглашался с этим.

Однажды в пятницу, после приезда с ЖБК, Игорю сказали, что его спрашивает какой-то зэк у входа в их барак. Игорь вышел. К нему подошёл незнакомый ему зэк и, сказал, что его попросили передать Игорю маляву. Он достал пачку "Примы", вынул из неё и передал Игорю свёрнутую несколько раз до размера сигареты бумажку.

– От кого?
– тихо спросил Игорь.

– От зубнички, - так же тихо ответил зэк, и, развернувшись, быстро пошёл к выходу из их сектора.

Зайдя опять в барак, Игорь заглянул в умывальник, и, увидев, что там лишь три зэка из их отряда, зашёл туда. Умывальники во всех отрядах считались ещё и местом для курения. Для этого в каждом из них была длинная лавка, стоявшая у стены с тремя окнами. Посреди умывальника в их отряде стояла большая четырёхугольная урна для мусора и окурков, с двумя ручками, чтобы её можно было выносить двум человекам, сделанная из листового металла на местной промке.