Раб лампы
Шрифт:
— Сережа, запомни. Стасик в интернате, деньги за обследование и лечение я внесла. Год ни о чем не беспокойся. Насчет твоего племянника тоже договорилась. Ира будет жить здесь, я дала ей телефон и деньги. В клинику ее и ребенка будет возить такси — договор об аренде подписан на год. Если понадобятся еще деньги, я вышлю. Что касается тебя… — Она замялась.
— Сам виноват. — Сеси криво улыбнулся. — Так мне и надо!
— Ну, перестань. — Она ласково потрепала его по щеке. — Ведешь себя как ребенок. Ты мужчина, глава семьи. Ты тоже можешь жить
— Я же не ребенок. Сама сказала.
— Ты находишься под следствием, — напомнила она. — А у Давида связи. Может, и обойдется. Я буду тебе звонить. Ире.
— Я могу к тебе приехать? — просительно сказал Сеси.
— Нет.
— Почему?
— Тебя не выпустят за границу.
— А если выпустят?
— Сережа, не капризничай.
— Ева…
Он попытался ее поцеловать. Она отстранилась.
— Почему? — повторил Сеси.
— Я очень тебя люблю.
— Я не понимаю.
— Нам пора. Алик! Ты где? Дере! Альберт Валерианович!
Она спустилась по ступенькам, держась на перила. Дере с двумя чемоданами вышел на крыльцо. Их уже ждало такси до аэропорта.
— Я мог бы вас отвезти, — пытаясь поймать ее взгляд, сказал Сеси.
— У тебя теперь другие заботы.
На крыльцо выскочила Ира, прижимая к себе сына. Затараторила:
— Ой, Маргарита Ивановна, как я вам благодарна! Вы такая, такая, такая… Я работать пойду! Здесь много работы! Елизавете Павловне уборщица нужна! И через дом горничная. Здесь так много работы!
— Ира, дом большой. — Она невольно поморщилась. Зачем же так кричать? — И участок. Здесь тоже много работы. Деньги у тебя есть.
— Ну и пусть! Я все равно буду работать! Я вам все отдам, Маргарита Ивановна! До копеечки!
– Она притиснула к пышной груди ребенка. Раздался рев.
— О господи! — не удержалась она. — Алик!
Дере подхватил чемоданы и понес их в машину
— А где остальные вещи?
Сеси кинулся в дом. Ира стала спускаться к ней.
— Маргарита Ивановна! Вы такая добрая!
— Да, да, да.
— Я буду вам писать!
— Куда?
— И звонить. Ой, спасибо вам за мобильник! Он такой красивый!
Появился Сеси с остальными вещами.
— Все, Ира, иди в дом, — сказала она. — Мальчик плачет. Надо его покормить.
— Ой! Да я ж кормила!
— Все. До свидания.
Она заставила себя поцеловать ее в щеку. От Иры пахло чесноком. Она вспомнила: начался сентябрь. Ира Симонова по привычке делает заготовки. На кухне весь день чад, запахи солений. Повсюду валяются детские вещи, игрушки. Шум. Ребенок производит так много шума! У нее голова разболелась. А рев не смолкает.
Она оторвалась от Иры и торопливо зашагала к воротам. Следом Сеси с баулами. Альберт Валерианович ждал у такси.
— Ну, все, — повторила она. — Сережа — все. Иди в дом.
Подошел Дере, отобрал у него баулы, стал запихивать их в багажник.
— До свидания. Я уверена, что все будет хорошо.
Должно быть, он ждал поцелуя. На прощанье. Но она целовать его не стала, обнимать тоже. Уселась на заднее сиденье и захлопнула дверцу. Дере сел вперед, рядом с водителем. Она замахала рукой.
— Пока, пока!
И послала Сеси воздушный поцелуй. Он все стоял у распахнутых ворот и смотрел вслед такси, увозившему ее в аэропорт. На воротах соседнего особняка красовалась табличка: «Продается». Маргарита Мун вздохнула:
— До свиданья, дом! До встречи!
— Ты сюда никогда не вернешься, — усмехнулся Дере.
Возражать она не стала.
Недели через две зазвонил мобильный телефон. Высветившийся на дисплее номер был ей незнаком. Но Маргарита ответила на звонок.
— Да. Я слушаю.
— Дуня, здравствуй!
Невольно она вздрогнула. Клара с того света! Голос так похож!
— Кто это?
— Ты меня не помнишь? Это Лера.
— Какая Лера?
— Мы познакомились на похоронах Клары Гатиной.
— Ах, Лера!
Она вспомнила блондинку с огромными ресницами.
— Я во Франции. Подумала, что можно было бы встретиться, пройтись по бутикам.
— А… телефон откуда?
Лера хихикнула.
— У нас так много общих знакомых.
Должно быть, их и в самом деле было немало, раз блондинка фамильярно назвала ее Дуней, как это делали лишь немногие близкие люди. Клара, например.
— Так как насчет прогулки?
— Не знаю. У меня так много работы.
— Но мы могли бы поговорить о делах.
— О каких делах? — удивилась она.
— Ну как же? Ты ведь теперь занимаешься благотворительностью! Это во всех сегодняшних газетах. Ой, как это благородно! Мне и муж сказал: держись поближе к Маргарите Мун. Она знает, что делает. Мы обязательно хотим поучаствовать.
Сегодняшних русских газет она еще не читала. Интересно, что там?
— Хорошо, Лера. Ты надолго во Францию?
— Да как надоест.
— Мы обязательно встретимся. Я тебе позвоню.
— Целую!
Она положила трубку. Интересно, что там, в газетах?
Маргарита опять была на первых полосах. Статья называлась «Искупление грехов». Другая — «Из распутниц — в монашки». Это язвила желтая пресса. Опять писали про Сеси, об убийстве Клары. Серьезная газета была к ней более благосклонна, но и места выделила меньше. Из небольшой заметки она узнала, что известный скульптор Маргарита Мун занялась благотворительностью. А именно: взяла шефство над интернатом для умственно отсталых детей. Подписала выгодный контракт и уехала в Европу — с условием, что часть денег будет перечислена этому интернату. Была даже фотография брата Сергея Симонова, Стасика. Вот, мол, подросток, которому наконец-то помогут. И вообще Маргарита Мун собирается основать благотворительный фонд, для чего привлекает олигархов и их жен.