Раб любви

Шоуолтер Джена

– Тристан, - прохрипела она, - я хочу большего.

Он оторвал от нее свои губы и прошептал:

– Тогда большее ты и получишь.
– На секунду он остановился и уставился на нее. Может, наслаждаясь?
– Если бы я знал, с каким рвением ты мне ответишь, - сказал он более жестким тоном, - я бы начал наш урок еще два вечера назад.

– Урок?
– пробормотала Джулия, пытаясь приникнуть к его губам.

– Урок о соблазнении...

Горячим влажным языком он провел дорожку жидкого огня по ее ключице, прежде чем снова впиться в ее губы.

Медленно

какая-то часть ее благоразумия вернулась, сметая туман страсти. Старые сомнения и неуверенность заполнили ее разум. Неуверенно Джулия ослабила объятия, заставляя себя сконцентрироваться на его словах, а не на прикосновениях.

Все вдруг встало на свои места. Он целовал ее так, словно у нее во рту был запас кислорода, необходимый для поддержания жизни, чтобы провести урок. Глупый, глупый урок. Он не хотел ее, Джулию Андерсон. Совсем не хотел. Он просто играл роль учителя. Она осознала это еще вначале, но легко позволила себе думать совершенно по-другому. И услышанные слова больно резанули ее.

полная желания и одновременно унижения Джулия соскочила с колен Тристана и наконец почувствовала, какая у нее липкая кожа из-за шоколада. Быстрым движением руки она убрала волосы с лица и посмотрела на него.

– Я передумала, - сказала Джулия, чтобы ее голос звучал уверенно и безучастно, хотя совсем не была уверена, что у нее получилось. все ее оставшиеся сомнения, почему она должна избегать мужчин, возросли с новой силой.

Потянувшись, он попытался обнять ее, но Джулия тут же отступила.

– Подойди ко мне, - сказал Тристан, - урок еще не окончен.

– Я усвоила все, что хотела знать о соблазнении, - ответила она. Боже, пожалуйста, пусть Тристан не услышит, как мог голос дрожит от отчаянного желания.

– Есть еще очень много всего, чему я хотел бы научить тебя, - сказал он, стараясь смягчить свой голос, используя свой сексуальный тембр в полной мере.

– Я не заинтересована в этом.

– Джулия, это неправда. Ты заинтересована.

– Ошибаешься.
– Она попыталась скрыть боль, которая плескалась в ее глазах. Она не злилась на Тристана. Нет, она просто не могла на него злиться. Он делал лишь то, что она попросила его делать: научить ее соблазнять мужчин. И все же она позволила себе забыть об этом и ненавидела себя за глупость, за тупую боль в груди.
– Очень ошибаешься.

– Ты единственная, кто ошибается, Джулия, - процедил он сквозь стиснутые зубы. Тристан положил локти на подлокотники и сложил ладони вместе.
– Ты лжешь себе, и я думаю, что знаю, почему.

– Для одного дня достаточно удовольствия, это все.

Он цокнул.

– Еще никогда женщина не хотела большего, милая. Уже дважды ты загорелась от поцелуя. И еще никогда мои пальцы или мой член не входили в тебя. Ты хочешь то, что я могу тебе дать. Признай это.

Джулия повернулась и, как могла быстро, выбежала из кухни. Она не знала, куда направляется. Она только знала, что если не уйдет сейчас, то она просто растеряет всю решимость и отдаст Тристану все, что он хочет, забыв про

себя. Как он может быть таким страстным и через секунду таким холодным, будто это были совершенно два разных человека.

– Джулия, - позвал он, направляясь за ней. Когда он догнал ее, схватил за плечи, развернул, заставляя посмотреть ему в глаза. Выражение его лица потемнело от раскаяния, и опять он стал нежным, страстным воином, которого она целовала.
– Я не хотел обидеть тебя.

Выдавив улыбку, она смотрела сквозь него, сквозь окно в гостиной.

– Я в порядке, правда.

Его сильные руки взяли ее за подбородок, заставляя посмотреть на него.

– Каждый воин знает, что слова "я в порядке" из уст его женщины - неправда. Скажи, что я сделал не так, и я извинюсь.

– Ты все сделал правильно.
– "Не намеренно по крайней мере".

Он сожалел, что обидел ее, но совсем не представлял, что могла разрушить лучший момент в ее жизни.

– Просто скажи, когда ты в следующий раз начнешь урок, - ответила Джулия мягко.
– Я подумала, что ты на самом деле...
– Она быстро захлопнула рот. Она совершенно не хотела, чтобы Тристан узнал, что она думала, будто он целует ее, потому что хочет ее, потому что считает ее привлекательной.

Он нахмурился и его непонимание возросло.

– Зачем тебе говорить о начале урока?

– Я имею право знать.

Пальцы на плечах Джулии напряглись, а в глазах Тристана замерцал опасный огонек.

– Это ведь не касается уроков? Это касается тщедушного Питера. Ты думала о нем, когда я целовал тебя? Ты хотела, чтобы Питер дотрагивался до тебя? Ты представляла его, а когда он начал исчезать, ты убежала от меня?

– И что с того, если это так?
– сказала Джулия, смотря на него с напускной бравадой.

– Как твой учитель, я запрещаю тебе думать о тщедушном Питере.

– Ты не хозяин моих мыслей. Я могу сама решить, о ком мне думать или не думать.

– Действительно?
– спросил Тристан обманчиво спокойным голосом.

– Да.
– Выпрямившись во весь свой небольшой рост, она смотрела вверх, на него.
– Действительно.

– Так вот что ты думаешь обо всем этом? Мне понравилось, как твои соски затвердели в моих ладонях. Мне понравилось, как ты вдавливала свое тело в мое. Мне понравилось, как ты обвила мою талию своими ногами, размещаясь прямо на моем члене. Мне все это понравилось, Джулия. Мне. Не. Питеру.

– Мне тоже понравилось, - признала она до того, как смогла проглотить свои слова.
– Мне понравилось, что ты единственный, кто делал со мной такое.

Он весь потеплел от этих слов.

– Тогда ответь, почему ты убежала от удовольствия, которое я тебе доставлял.

Я думала, ты действительно хочешь меня, ясно?
– прошептала она.
– Я думала, что уроки не имеют никакого отношения к твоему поцелую.
– Смотря на свои пальцы, она горько засмеялась.
– Полагаю, было глупо с моей стороны надеяться, что ты мог отдать себя, а не подчиняться прихотям хозяина.