Раб сердец

Лукьянов Александр Николаевич

Как обычно на Усть-Гадюкинской Мокроти солнце выползло из такого плотного розового тумана, что хотелось резать мглу ножом на ломти и раскладывать по блюдам большими ложками. Лёгкий ветерок вдавил последние туманные хлопья в камыш и кустарник. Болото дохнуло влагой, начался жаркий летний день.

Славобор Сеятель закончил шнуровать рабочие штаны и куртку. Когда он надел войлочную шапку, Скурата Свитыч содрогнулся.

– Тебе не жарко?
– спросил он.

– Жарко.
– спокойно ответил Славобор.
– Но как иначе? Острые щепки летят, корзиной в два сёта можно расцарапаться.

Лучше уж вспотеть, чем потом лечиться.

– Скучный ты человек.
– упрекнул Скурата.
– Правильный.

– Это плохо?

– Замечательно.
– искренне заверил Скурата.
– Сам правила труда соблюдаешь и подчинённым плотникам спуску не даёшь. Это здорово - ни ушиба, ни царапины. Но скучно. А я вот - разгильдяй. Даже двагильдяй. Или три. Работаю по пояс раздетый, мои смотрят и берут дурной пример.

– Так не подавал бы.
– посоветовал Славобор. Он взял деревянный ящик в котором звякнули древотёсные орудия.

– Не могу.
– сокрушённо вздохнул Скурата.
– Силы воли нет. Вчера даже спёкся на солнце, спина красная, словно у варёного рака. Охо-хонюшки... Зато не скучно.

Ловко перекинув через плечо ремень своего плотницкого ящика, Скурата вынырнул из палатки и последовал за Славобором. Впереди был длинный летний рабочий день. Продолжалось строительство Братского Подворья, в которое предстояло превратить бывший терем князя-кольценосца Всеслава.

– «Бран говорит, что главное для каждого брата - занять своё место и делать нужное всем дело.
– думал Скурата.
– И это правильно. Мое место здесь. Кто-то становится ратником, а я - плотник. Несравненно лучше быть умелым зодчим, чем никудышним воином, сказал Бран, когда я, сгорая со стыда, признался, что не сумею воевать. Так мне досталось под начало строительное отделение. Возможно, все мои парни похожи на начальника - такие же разгильдяи. Но работаем не хуже других. А бывает, что и лучше. Всё просто: мы - на своих местах и не уйдём отсюда, пока не закончим работ. Нам здесь безумно нравится, мы привязались к друг другу и к этой великой затее.»

Он вспомнил, как поразили его рассказы о стоящем посреди болот тереме сгинувшего князя-призрака и о намерении Брана Учителя превратить терем в сердце Братства. Хотя... ммм... не только он был поражён... (-«Куда собираешься, Скурата?» -«Строить Братское Подворье.» Изумленно-восхищенный взгляд Светланы. –«А что это такое?» -«Пока сам не знаю»)

– Скоро моим придётся уходить.
– сказал вдруг Славобор.

Задумавшийся было Скурата встрепенулся и вопросительно глянул на друга.

– Куда?
– поразился он.

Славобор пожал плечами: -Туда, где понадобимся. Малые палаты наше отделение почти привело в порядок. Вставим новые окна, закончим обшивку - и всё. Потом придут печники, маляры, столяры. У вас-то, конечно на башнях работы побольше, не сразу управитесь.Тупики, закоулки, повороты. Крыши, опять же.

Скурата неопределённо хмыкнул. Славобор считался лучшим мастером на стройке. В его отделении железный порядок и лучшие трудовые показатели. Только вот приятелей у него почти нет, один Скурата. В одиночестве любой бы спятил, кроме Славобора. А ему работа заменила всё: семью, детей, друзей и знакомых. Наверное это не очень хорошо. Вот у него, Скураты, есть Светлана, ждёт в Матюкалинске. «Вдвое счастлив человек радостно идущий на работу и столь же радостно с неё возвращающийся.» - сказал тот же Бран. Значит, я - счастливый человек, решил Скурата.

У подъёмного моста к ним присоединился начальник отделения каменщиков Пряма Ступка.

– А, хомяки самодовольные...
– вместо приветствия с отвращением сказал он.

– С чего бы это «хомяки»?
– спокойно осведомился Славобор.
– Доброе утро, кстати.

– Кому доброе, а кому... Хомякам брёвна и доски доставляют по расписанию, а мне, несчастному, кирпичи третьего дня не довезли, вчера - тоже. Ну, сколько можно?

– Напористее нужно быть.
– нравоучительно заметил Славобор.
– Хвать поставщика за шиворот и трудовое расписание ему в нос: -«Где положенное? Отчего не вовремя?»

– Угу.
– согласился Пряма.
– А он тебе в ответ: «Мастерские в Чистограде только начали восстаналивать, у меня каждый кирпичик на счету, не вы одни...»

– Напористее будь.
– повторил Славобор.

Они вошли в распахнутые ворота входной башни. Дорогу перешёл матёрый полосатый котище. «Кыць-кыць-кыць!» -радостно завопил Скурата. Кот метнулся на свежеструганную балку крыши и сверкнул оттуда глазами.

– Скоро кошку привезут.
– пообещал Пряма.
– Со следующим обозом обещали.

– Конец местным лягушкам.
– сделал вывод Славобор.
– Половину он уже сожрал.

– Так уж половину...
– усомнился Скурата.

– Да ты на морду и бока посмотри, он скоро с медведя будет.

Пряма спустился в подвалы. Они были осушены, каменщики выкладывали их кирпичом, но сыростью тянуло всё-таки очень заметно. Славобор свернул налево к малым палатам, а Скурата поднялся по лестнице на второй этаж Большой башни. Там уже находилось его отделение. Здоровенные парни в одних холщовых штанах сидели на пахнушем чистым дубом полу и подоконниках, а один из них самозабвенно терзал гусли. Прочие не очень в лад, но с удовольствием распевали стихи Видимира Обстоятельного:

Ах неженатая я единица! Брана спросил я: «Не надо ль жениться? Есть у меня на примете юница, Шустрая рыженькая озорница.

– Нравятся мне подчинённые. –задумчиво сообщил Скурата в пустой угол. –На работу пришли вовремя, сидят, поют.

– Руководителя ждём. –отложив гусли ответил плотник. –С указаниями.

– Сейчас укажу. –пообещал Скурата. -Значит так, сегодня предстоит…

…Славобор с помощником отправились за отделочными досками. Склад был устроен под навесом у входной башни.

– Слав, а Слав… -сказал шепотом помощник. – Ух ты! Кто это?

Славобор замер. Во дворе показалась стройное создание в испачканном красками сером балахоне и сером же платке поверх уложенных русых кос. Создание с заметным усилием несло ведра с льняным маслом.

Стычка

– Доброго дня!
– сказали плотники.

Девушка вздрогнула, остановилась и поставила вёдра. На её лице изобразился испуг. Мастера переглянулись.