Раб великого султана
Шрифт:
– Думаю, это грезы, навеянные вином, – вздохнул я, – и боюсь, что разум твой уже замутился. Сомневаюсь, могу ли я тебе позволить выпить еще вина. Ты предаешься мечтам о царстве, которое может возникнуть лишь на небесах, но уж никак не на земле.
Абу эль-Касим живо поддержал Синана, сказав:
– Это – вовсе не речи пьяного человека. В стране султана Сулеймана справедливость воистину неподкупна, судьи, вынося приговоры, опираются лишь на законы и не видят никаких различий между богатыми и бедными. Там никого не принуждают отрекаться от своей веры; более того, христиане и евреи пользуются такими же правами, как и мусульмане. Греческий патриарх, например, часто имеет ранг визиря [13] и занимает высокий пост в Диване [14] .
13
Визирь (араб.) – в мусульманских странах – титул министров и высших сановников; великий визирь – глава правительства султанской Турции (до 1922 г).
14
Диван (перс.) – совещательный орган в султанской Турции, состоявший из высших сановников.
Синан горячо подхватил песни Абу эль-Касима в честь великого султана, а я смотрел на них обоих, пребывая в глубоком убеждении, что вижу перед собой людей совершенно пьяных, ибо не мог поверить и половине их слов. Но Синан разложил большую карту и показал мне берега Испании, Италии и Греции, а также находящееся по другую сторону моря побережье Африки. Потом он ткнул пальцем в остров Джербу и в Тунисский султанат, в город Алжир и в остров Джерджели, где Хайр-эд-Дин собирал свой флот. А потом Синан сказал:
– Род Хафсидов владея этими берегами триста лет, и время их могущества, тянувшееся слишком Долго, сейчас подходит к концу. Султан Мухаммед из династии Хафсидов, сладкоречивый старец, правящий в Тунисе, связан союзом с проклятым императором христиан. Род Мухаммеда владел также Алжиром, пока великий Хайр-эд-Дин со своими братьями не изгнал его оттуда и не принял покровительства Блистательной Порты. Но вероломные Хафсиды обратились за помощью к императору, и оба брата Хайр-эд-Дина пали в боях с испанцами и берберами, а Алжир вновь перешел под власть Хафсидов. В благодарность за поддержку они позволили испанцам построить у входа в порт мощную крепость, которая теперь доставляет нам массу неприятностей во время наших морских вылазок против неверных. Таким образом кровожадные Хафсиды превратились во врагов султана и перестали упоминать его имя в пятничных молитвах в мечетях. Заключив же союз с неверными н позволив испанцам укрепиться в порту Алжира, Селим бен-Хафс истощил терпение Аллаха, с которым Тот в безграничной милости своей прощал его грехи.
– В христианских странах говорят, – заметил я, – что король Франции заключил союз с султаном, чтобы противостоять императору. Как же это может быть, что великий султан взял в союзники неверного, и должен ли, по-твоему, этот союз тоже считаться позорным?
Гость и хозяин быстро переглянулись, и еврей Синан ответил:
– Мы ничего не знаем об этом, но султан Сулейман, разумеется, может оказать поддержку королю Франции, если тот покорнейше попросит его о помощи. Ибо такие союзы заключаются с самыми добрыми намерениями – чтобы подорвать могущество императора, властители же Туниса и Алжира, наоборот, ищут у Неверных поддержки, чтобы воевать против Хайр-эд-Дина и султана, а это совсем другое дело!
– Но не хотите же вы, чтобы я отправился голыми руками завоевывать Алжир для султана, которого даже не знаю?
Оба расхохотались, радостно хлопая друг друга по плечам. Лица моих собеседников раскраснелись от вина, и хозяин с гостем принялись наперебой кричать:
– Этот хаким – великий хаким, и его соколиные очи видят даже то, что скрыто от глаз простых людей. Именно этого мы и хотим от тебя, именно это тебе и поручаем. Ты должен прибыть в Алжир и голыми руками завоевать его для султана, а также объявить властителем этого города великого Хайр-эд-Дина, чтобы тот мог изгнать испанцев и установить на истерзанных берегах Африки прочный мир. И тогда испанцы уже не смогут мешать нашим столь угодным Аллаху морским вылазкам.
– Если я, по-вашему, хаким – лекарь, то решительно запрещаю вам продолжать пить вино, ибо разум ваш совершенно замутился. Разве Алжир – не громадный и мощный город, окруженный неприступными стенами?
– Именно так! – воскликнули они хором. – Алжир – самый прекрасный город на берегах этого лазурного моря! Алжир – сверкающий бриллиант, который предводитель наш Хайр-эд-Дин мечтает прикрепить к полумесяцу, сияющему на тюрбане Сулеймана, и снискать тем милость великого султана. В Алжире находятся великолепный дворец и дивная мечеть [15] , с которой могут соперничать лишь мечети Каира. А охраняет город испанская крепость, возведенная на острове Пеньон; она прикрывает все подходы к порту и очень мешает нашим кораблям!
15
Великолепный дворец и дивная мечеть… – имеется в виду эмирский дворец Дженина и мечеть на приморской площади Бадустан.
Я стащил с головы тюрбан, принялся рвать на себе волосы и кричать:
– Какое проклятие тяготеет надо мной?! Почему я всегда должен натыкаться на безумцев, которые либо насмехаются надо мной, либо требуют от меня невозможного?!
Но Абу эль-Касим успокоил меня и сказал:
– Наоборот, перед тобой открывается возможность совершить великие дела, которые тебе зачтутся!
А еврей Синан добавил:
– Мы, в поте лица зарабатывающие в море хлеб насущный, слабы и беспомощны поодиночке. Ибо слишком грозные тучи собираются над этим благословенным морем, самая же страшная из всех наползает с запада, из Испании. И мы должны объединить наши силы и заложить основы нашего морского могущества, а также заручиться поддержкой султана Сулеймана и добиться того, чтобы он провозгласил Хайр-эд-Дина бейлербеем Алжира. И тогда мы пошлем ему почетный халат и бунчук. Такова суть дела. Но только сначала нам надо заполучить город Алжир, чтобы построить там арсенал и иметь надежные тылы во время наших морских походов.
Вот так пираты посвятили меня в свои тайные планы. И люди эти вовсе не ошибались в своих расчетах, ибо в душе я вынужден был признать, что лучшего момента для осуществления своих замыслов корсары выбрать не могли. Император вел ожесточенную войну с королем Франции, римским папой и Венецией. Вдобавок он распылял свои силы, легкомысленно посылая бесценные суда к берегам новых заморских земель, так что пираты вполне могли в это время создать собственное государство, если бы только сумели захватить Алжир и превратить этот порт в свой надежный оплот на море. Лично я не испытывал ни малейшей симпатии к императору, хотя и помогал ему завоевать Рим. Но рисковать головой ради победы Хайр-эд-Дина мне совершенно не хотелось. И потому, чувствуя глубокое отвращение к планам Синана и Абу эль-Касима, я сказал:
– Так снарядите же флот, храбро атакуйте врага, как подобает настоящим мужчинам, и завоюйте султану Алжир! Момент сейчас для этого самый благоприятный, и я ничуть не сомневаюсь, что султан с превеликим удовольствием одарит вас почетными халатами, а может, и бунчуками.
Они снова начали кричать, перебивая один другого:
– Нет, нет, так действовать нельзя, жители Алжира должны сами свергнуть своего султана и провозгласить Хайр-эд-Дина властелином города. Иначе же все кончится бессмысленным кровопролитием, а мы будем лишь напрасно биться головой о стену и опозоримся на весь свет! Ибо мы не настолько сильны, чтобы взять Алжир без долгой осады, да вдобавок тылам нашим будут угрожать враждующие с нами племена берберов. Все это известно нам слишком хорошо, поскольку однажды мы уже предпринимали такую попытку.
А Абу эль-Касим добавил:
– Ты отправишься со мной в Алжир, где я держу лавку, в которой продаю алжирским женщинам помады, туши и благовония. Там с моей помощью ты быстро прославишься среди правоверных как искусный врачеватель. Не сомневаюсь, что тебе будет сопутствовать удача – судя по тому, с какой легкостью ты излечил нас сегодня от наших недугов. Кроме того, ты будешь, учиться в медресе, и мы сделаем тебе обрезание, чтобы снискать доверие твоих наставников. Твой же брат будет зарабатывать себе на хлеб, участвуя в состязаниях борцов на базарной площади. И если он и впрямь так силен, как нам кажется, то скоро прославится, и слухи о нем дойдут до султана Селима из рода Хафсидов. И тогда сей кровавый тиран призовет твоего брата к себе, чтобы самолично оценить его искусство. И наконец, девица-христианка, глаза которой подобны разноцветным драгоценным камням, станет смотреть на песок, чертить на нем пальцем линии и предсказывать разные нужные и полезные вещи.