Раб. Книга 1. Чужая боль
Шрифт:
– Что ж, вот тебе правило, – сообщаю. – Что бы я ни сделала, что бы ты ни услышал и ни увидел, никогда и никому не говоришь этого. Ясно?
– Что вы, как я могу, госпожа?! – с ужасом восклицает, а глаза начинают метаться по комнате и останавливаются на столе с пультом.
– Не бойся, я не стану его включать, – пытаюсь успокоить. Кивает, ни на секунду не поверив. Захотелось вдруг обнять, пригладить волосы, прошептать, что всё будет хорошо. Вот немного потерпим, полгодика всего, и улетим отсюда. Но… вдруг его всё-таки подослали?
Хотя, документы вполне официальные. Я его хозяйка. Но кто знает, может, у них есть какой-нибудь универсальный пульт, или можно как-то взломать? Нет уж, не могу я рисковать, по крайней мере так сразу.
Поворачиваюсь к шкафу, достаю полотенце и герметичный мусорный пакет. Указываю на гостевую ванную, расположенную на первом этаже:
– Иди помойся, да хорошенько. Потом медкабина. Потом поговорим. Ванной, надеюсь, пользоваться умеешь? Ты же где-то здесь у хозяйки прежде жил?
– Умею.
Протягиваю полотенце и пакет:
– Брюки выкидываем, пока будешь мыться, новую одежду тебе закажу. Вопросы? Пожелания?
– Что вы, госпожа. Осматривать меня будете?
– А надо?
– Как пожелаете.
– Насмотрюсь ещё, иди уже в ванную.
Антер
Да уж, похоже, разочарована хозяйка. Даже штаны снять не предложила, а они все любят пощупать, пофыркать, а то и возбудить, чтобы оценить размеры. Не такой уж я грязный, чтобы противно было. Перед торгами всегда отмывают со всякими средствами.
– На вот, – протягивает одноразовую бритву, такой, к сожалению, вену не перережешь – специальная. – Гели, шампуни, пена для бритья – пожалуйста, пользуйся. Но чтобы ты мне был идеально вымыт.
– Да, госпожа.
А впрочем, какого демона? Всё равно наверняка продаст. А характеристику мою и так портить уже некуда.
Кажется, про время ничего не говорилось? Долго стою под душем, с наслаждением отмывая грязь, желая смыть этот позор, который словно въелся глубоко под кожу и немилосердно саднит где-то в душе.
Что она там говорила о медкабине? Просто хочет проверить, чтобы я заразу какую не занёс, или собирается сначала поразвлечься? Пульт понажимать, кнут обновить… Чёрт, как не хочется выходить из-под тёплых струй туда, к ней…
Нахожусь в ванной, наверное, не меньше часа. Она ничего не сказала, но вдруг снова проверка? Впрочем, лишь на кнопочку нажать, и тут же выскочу к её ногам, хоть в клочьях пены. Гадость-то какая… Но ведь выскочу же.
Впечатлившись этими мыслями, поскорее вытираюсь, оборачиваю полотенце вокруг бёдер и выхожу.
– Полегчало? – интересуется. Застываю, не зная, что ответить. Чего она ждёт?
Хозяйка подходит, протягивает халат – новый, мужской. Надеваю его, снимая полотенце. Надо же, так и не полезла рассматривать, видимо, надпись, оставленная злобной мстительной мразью Амирой, ей и без того всё сказала. И хорошо, как можно хотеть женщину, считающую тебя фаллоимитатором?
– Повесь полотенце в ванной, – добавляет, не дождавшись ответа. – Давай сразу закончим с неприятным, а после поговорим. Идём в медкабину.
Тамалия
Из небольшой двери специального отсека в кладовой под лестницей вытаскиваю медкабину. Разворачиваю горизонтально – она зависает в воздухе на гравитаторах – и толкаю в гостиную.
– Простите, госпожа, – бедняга снова падает на колени, – что ж вы не позвали, чтобы я…
– Да ладно, не надорвусь, – пожимаю плечами. Позвала бы – воспринял как приказ, не позвала – воспринимает как проверку, которую не прошёл. И что вот с ним делать?
– Снимай халат и залезай, – произношу, не акцентируя внимания. Скидывает халат не вставая.
– Удобно? – интересуюсь.
– Очень, – буркает раб, поднимаясь. Надо же, без приказа.
Чего он там себе удумал?
– Продавать будете? – тут же отвечает на невысказанный вопрос.
– Пока не планирую, – успокаиваю. Впрочем, успокоила ли? Чёрт его знает. – Залезай.
Отворяю прозрачную крышку, и он безропотно укладывается на спину. Когда крышка затворяется и замок защёлкивается, медицинский чип начинает светить синим сквозь кожу на плече.
Вот идиотка, не дала разрешения сделать стекло непрозрачным. Просто не подумала, а ведь оно таким только изнутри делается.
Лежит закрыв глаза. Не удержавшись, провожу по нему взглядом. И впрямь, хорош, отбила бы руки за эту уродливую надпись. Нужно будет свести!
Боже, а как ему больно было, наверное…
Размышляя, наталкиваюсь на его взгляд, ощущаю неловкость. Да кто мне дал право рассматривать?! Антер не успевает спрятать ненависть, но я предпочитаю не замечать её. Пытаюсь показать руками, что стекло можно сделать непрозрачным. Он, конечно, ничего не понимает, в глазах ужас – решил, будто я что-то заметила. Ладно, выйдешь – поговорим.
Пока кабина сканирует и подлечивает, делаю распечатку с медчипа. Она занимает несколько страниц мелким шрифтом. Нифига ж себе!!!
Чего там только нет! Ощущаю, как непрошеные слёзы льются по щекам, наскоро вытираю. Не осталось, наверное, ни единой кости, которую бы не переломали, а сколько раз заживляли побои и синяки, настоящую – не при помощи пульта – порку, выбитые зубы… Откладываю бумаги, не в силах этого читать. Понятно, что ему проще свалиться на колени и демонстрировать покорность, чем снова и снова переживать это. Кто ж выдержит-то столько? Тут или умрёшь, или сойдёшь с ума, или попытаешься выживать как можешь…