Работа для рыжих
Шрифт:
Я представила защитный круг рун туре, заключенных в ингус, окружающий нашу небольшую команду, и двинула в портал бок о бок с конем. Гиз и Риалла замыкали ряды.
…Ну, что сказать про столицу Артаксара — великий Иллордан? Он был каменным, оттенков благородного серого, светлого серо-голубого и бледно-розового; шумным, богатым, беспечно-благостным. Парадный фасад государства, с которого еще не начали облетать позолота да штукатурка, за которыми средним обывателям не распознать крошащегося камня стен и зловещей истины: исчезнет магия — рухнет мир. Может, до Армагеддона не дойдет, но привычное,
Я не собиралась витийствовать на площадях, разрывая на груди рубаху и призывая народ опомниться и чего-нибудь сделать ради «мира во всем мире». Как показывал опыт, таким путем можно только нагнетать обстановку в стране и потворствовать кризису, исправление же общей ситуации лучше всего осуществлять под шумок. Во всяком случае, по-тихому проводить основную подготовительную часть. Позднее можно и выкинуть что-нибудь эдакое на потребу толпе и для внедрения в коллективное бессознательное новых идей. Потом. Если (с точки зрения пессимиста) или когда (по оптимистическим прогнозам) у нас все получится.
Политика — дело еще более тонкое, нежели Восток, навыков у меня в ней негусто, ровным счетом нолик без палочки, но все равно действовать я могу, хочу и буду. Итак, куда теперь? На незаданный вопрос ответила радостная Риалла:
— Ой, я знаю это место. Отсюда до дедушкиного дома всего ничего, даже никуда сворачивать не придется. Как удачно совпало!
— Хм… а может, и не совпало. Фегора твоего деда знает, если с визитом ходила, то и устроила так, чтобы ноги зря не трудить, — отметила я, запрыгивая на Дэлькора. Конь довольно ржанул и заплясал под седлом.
— Извини, дорогой, сам слышал, сегодня тебе не поразмяться хорошенько. — Я погладила жеребца по шее. Рыжий проказник повернул ко мне голову и подмигнул: дескать, не переживай, хозяйка, я найду, чем себя развлечь. «Этого-то я и боюсь», — подумалось мне, но озвучивать и тем самым провоцировать Дэля на подвиги не стала.
Довольную Риаллу взял на седло Киз. Думаю, все-таки не в качестве живого щита, а чтобы побыстрее добраться из пункта «а» в пункт «б», ибо личного транспорта у девушки не было. Кокетничать, прижиматься или еще как-то показывать мужчине свое расположение юная кандидатка в артефактчицы не стала. Она замерла, прислушиваясь к ощущениям, и изо всех сил попыталась стереть с мордочки блаженную улыбку из разряда «сбылась мечта». И когда только девочка успела положить глаз на киллера? Чуть переиначенная поэтическая аксиома «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей» в действии. Тот ведь даже не смотрел в сторону незадачливой колдуньи, а поди ж ты…
Домик дедушки стоял на улице Знаков. Добирались по полупустым улочкам действительно недолго и почти без происшествий. То ли народ в этом районе уже разошелся по делам, то ли еще не поднимался. По той улице, по которой мы ехали, сейчас шли лишь несколько женщин с корзинками да парочка мужчин с неизвестными целями.
Надвигающийся грохот заставил придержать лошадок, давая дорогу расфуфыренной открытой коляске с какой-то напыщенной жабой условно мужского пола. Физия уж больно своими оттенком, расплывчатой формой и даже высокомерным выражением походила на морду земноводного. Кучер даже не соизволил притормозить или выкрикнуть предупреждение, я поморщилась, но разборок устраивать не стала. Мало ли куда человек ужасно торопится, может, у него отец родной помирает? А тошнотворная морда лица еще не показатель отвратительного характера. Физиогномика как наука убедительной доказательной базы не получила. Я вот помню, самая злобная клеветница-пакостница бабка Зоя, соседка по дому, имела вид такого благолепного божьего одуванчика, хоть икону пиши, а мой добряк-сосед Семенчиков смахивал на рэкетира. Словом, я решила на «лягушонку в коробчонке» не злиться (нервные клеточки восстанавливаются с ба-а-альшим трудом) и, не разобравшись, горбатого не лепить.
Зато чувствовалось, что состоянием собственной нервной системы и восстановлением общественной справедливости озаботился Киз. Мил-человек действовал по старому правилу: я не мстительный и не злопамятный, отомщу и забуду. Если бы я в этот момент не смотрела в упор, то не увидела бы ни за что, как смазанным от скорости движением рука метнулась с поясу и запустила в сторону коляски чем-то мелким и, как показала практика, чрезвычайно функционально острым. Средство передвижения о четырех колесах в считаные мгновения превратилось в трехколесное, потеряв одно заднее, и опасно накренилось. Жаб заверещал фальцетом, сбивая мне весь ассоциативный ряд с земноводными. Завизжала, вторя ему, женщина с корзинкой, выругался мужик с трубкой в зубах, уронив ее на мостовую.
Кучер титаническим усилием ухитрился направить лошадей по касательной вдоль стены дома. Сломанный драндулет, обдирая позолоту, расставаясь с кусками обшивки, высекая металлическими сочленениями искры из камней и зверский скрип из перетрудившихся деревяшек, затормозил. Пассажир с трудом расцепил заклинившие на дверце руки и с площадной бранью накинулся на совершившего подвиг кучера.
Н-да, сдается мне, лженаука физиогномика не во всем ошибается. Я не сдержалась и восхищенно прошептала:
— Киз, это было круто!
Тот даже бровью не повел и никаким образом не показал, что вообще слышал мои слова. Но когда мы уже поворачивали на соседнюю улицу, оставив позади собравшуюся как по волшебству толпу зевак, на губах киллера промелькнула самодовольная улыбочка. Вот ведь зараза, какую штуку выкинул, да еще как ухитрился: и отомстил, и без жертв обошелся, как уговорено было при приеме на работу. Ни к чему не придерешься, а повосхищаться — почему бы и нет. Вот и Гизу приятно, что хвалю его братца, а не шпыняю. А чего шпынять ни за что ни про что? Чтобы не расслаблялся? Так он и так подобен сжатой пружине. В общем, пока Киз не делает ничего порочащего звание человека (а наказание заносчивых скотов таковым деянием не считается), я его готова одобрять и поддерживать, а за прошлые грехи пусть в инстанции повыше судят.
Старый дом дедушки Шеллая был еще крепок. Да что сделается стенам, если клали на совесть, не воруя камня или раствора, как частенько делают на прогрессивных стройках особо прогрессивные деятели. Такие умудряются даже при прокладке дорог натырить обязательных составляющих так, чтоб капитальный ремонт каждый год пришлось проводить, выделяя на него капитальные средства!
Дом деда в ближайшие лет двести разваливаться не собирался. Только пыльные стекла окон и облезшая краска на двери свидетельствовали о некоторой запущенности хозяйства. В ответ на настойчивый стук заскрежетал засов и показался длинный, опущенный книзу кончик носа, следом возникли подслеповато щурящиеся глаза высокого старика с забавными клоками седых волос. Волосы топорщились над ушами и задорным попугайским хохолком украшали макушку, придавая привратнику в затрепанном камзоле потешный и умилительный вид.
— Кор Валлий, светлого дня, мы к дедуле Шеллаю от кори Фегоры! Не знаешь, у кора Кариззия все еще можно лошадей оставить?
— Гар Справедливый! Кори Риалла! Вот уж не чаяли, не гадали! Как же кор Шеллай обрадуется! Мы же вас до конца лета и не ждали! Конечно-конечно, лошадок Кариззий приютит, вот ключ от ворот. В дом потом приходите, я боковую створку открою, чтобы круги не крутить, — закудахтал старый слуга, так искренне обрадованный визитом девушки, что слезы навернулись на глаза.