Работа над ошибками (Puzzle)
Шрифт:
— Васька, правнучек мой, с дружком своим — Серьгой, вчерась ночью аккурат браконьерничать на реку ездили, переметы ставить. Непутевый он, Васька-то, хоть и тридцать годков ужо. Пришел домой под утро, а я чутко сплю, проснулась, а слышу я хорошо-о-о, хоть и сто два года уж мне — Господь никак все к себе не приберет... И вот слышу, он Нинке-то, женке своей, и рассказывает, что натерпелись они с Серьгой страху! Только перемет поставили — глядь, от Никольского летит чтой-то красненькое! Низехонько, по-над речкою. Думали сначала: еще кто на лодке плывет рыбачить, да фонариком светит. Нет, ближе-то стало, увидели: летит что-то по воздуху! Как лодка, но поболе, и красным светится!
— И... куда же подевалась эта лодка? — едва смог выдавить из себя Алексей.
— А отвернула от реки, да в лес полетела! Аккурат над тропинкой, что к Чертовой пещере ведет! Так что черти это и были, и Кольку к себе утащили! Грешен видать, хоть и мал! А может, и сама Маруська виновата! Бывает, скажут ребенку: “Пошел к черту!”, а черт-то уж тут как тут, только и дожидается! Хвать дитя — и бывал таков! Помню, я еще в девках была...
— Простите, — прервал Алексей воспоминания старой женщины. — А где сейчас Василий?
— А тебе зачем? — насторожилась старуха. — Он тебе не скажет ничего! Он непутевый, но не дурак! Это я — дура старая, из ума выжившая, мне все болтать — языком трепать можно! Хе-хе-хе-хе! — зашлась в смехе беззубым ртом бабка, а потом снова принялась бубнить что-то неразборчивое себе под длиннющий, загнутый нос, а голубые глаза ее по-рыбьи потухли и поблекли.
Глава 8
Алексей с нетерпением дожидался Спиридонова, чтобы рассказать ему о главной новости. Мальчишки, которых Алексей отправил на поиски пропавшего Кольки, или хотя бы его следов, вернулись ни с чем, понурив головы. Всех их Алексей отпустил домой; он теперь уже вновь проснувшимся “шестым чувством” чуял, что стодвухлетняя баба-Яга сказала если не правду, то что-то очень близкое к правде, а значит, искать Кольку Пеструхина нужно не здесь. “Вот ведь как, — думал Алексей, — как ни крути, а все равно, видать, суждено мне еще раз свидеться с этой пещерой... как ее назвала бабка?.. Чертовой!”
А еще Алексей подумал вдруг, как удачно может осуществиться его план ухода из этой жизни! Тут уже не надо разыгрывать спектакль с рыбалкой, купанием и последующим якобы утоплением. Тут все будет официально и почти по-честному! Даже милиционер при “несчастном случае” будет присутствовать, который и запротоколирует, как гражданин Белозеров сорвался в каменный “колодец”. Жаль только тетю Веру, ведь тогда на ее долю достанутся похороны и все прочее, чего первый, “анонимный” вариант с “утоплением” исключал...
“Ладно, на месте посмотрим, — решил Алексей. — Надо Кольку сначала найти!” И если уж говорить совсем откровенно, про свое самоубийство Алексей подумал уже как-то чисто по инерции — той острой в нем необходимости, как всего еще пару дней назад, он почему-то уже не чувствовал. Возможно, последние события — очень необычные, надо сказать — если не затмили собой горе, то вытеснили немного пустоты из души Алексея, заставили сопереживать не себе “любимому”, а и совсем ранее посторонним людям. И еще самое, пожалуй, главное: Алексей снова почувствовал свою нужность! Да и — чего уж там! — просто интересно стало Алексею: что же все-таки происходит здесь, в глуховатом уголке Вологодчины? Ведь происходит что-то такое неординарное, что ни в какие разумные рамки не укладывается! В общем, проснулось, заработало в Алексее профессиональное журналистское любопытство! Он даже подумал каким-то краем сознания: “Вот бы репортаж получился!” И неожиданно, вслед за этой робкой мыслью, появилась другая — прямая и конкретная: “А почему бы и нет?!”
И сразу что-то изменилось внутри Алексея. Он словно миновал кризис смертельно опасной болезни. Появилось дикое желание действовать! Такое же дикое, пожалуй, как чувство жажды в безводной пустыне!
В действительности же, конечно, эти изменения произошли с Алексеем не сразу. Просто в чрезмерной насыщенности последних дней событиями и эмоциями ему трудно было проследить эти робкие изменения в душе и сознании. А вот сейчас, в минуты временного бездействия, эти симптомы душевного выздоровления стали слышны Алексею — пусть еще не вполне осознанно слышны, но и небезответно!
И вот, с проснувшейся жаждой деятельности, мерил теперь Алексей широкими шагами двор, поджидая из города старшего лейтенанта Спиридонова. А тот, как назло, все не возвращался! И только в половине восьмого вечера, когда солнце, покраснев от напряженной работы в течение долгого летнего дня, стало приседать к далекой кромке леса за рекой, издали послышался нарастающий гул автомобильного двигателя.
“УАЗик” участкового вынырнул из-за прилегающих к дороге сосен и, отбрасывая длинную тень, покатил по сельской улицы. Возле дома Веры Васильевны машина затормозила, оставив позади себя багровое от лучей заходящего солнца облако пыли.
Иван Валентинович Спиридонов быстро выпрыгнул из машины и подбежал к Алексею. Впрочем, и Алексей уже выбежал из калитки навстречу участковому. В запале он даже не заметил, что в “УАЗике”, на переднем сиденье кто-то сидит.
— Иван Валентинович! — закричал Алексей. — Что ж вы так долго?! Я, кажется, знаю, где Коля!
И тут же осекся, спохватившись, что его вопли о сыне может услышать мать Кольки, которая также поминутно выскакивала из избы, поджидая участкового. Раньше времени не хотелось ни пугать, ни обнадеживать напрасно несчастную женщину. Впрочем, как раз сейчас она была в хлеву, доила корову, ведь горе — горем, а скотину не бросишь!
Спиридонов, явно порывавшийся было тоже что-то сказать Алексею, не стал пока этого делать, услышав последнюю фразу Алексея, а быстро спросил:
— Ну, и где же?
Алексей замялся на пару секунд, не зная, как и отреагирует Спиридонов на его странное сообщение, но все же сказал, судорожно вдохнув воздух:
— Вы знаете, что здесь, километрах в двадцати, есть горный кряж с пещерой?
— С Чертовой пещерой? — удивленно поднял брови участковый. — Конечно, знаю! Даже лазал там пару раз по молодости... Неужели Колька туда полез?!
— Да он не полез, — еще больше смутился Алексей. — Его, похоже, похитили и отвезли туда...
— Кто похитил?! Откуда ты все это узнал?!
— Его похитили, скорее всего те, кто убил Михаила Дмитриевича. А узнал я это... — Алексей вновь осекся, понимая, насколько смешно прозвучит то, что он должен сейчас сказать. — Узнал я это от бабки одной старой, у нее еще сын Василий...
— Постой-постой, — прервал Алексея участковый. — У бабки Макарихи?! Ну, ты, брат, даешь! Я уже чуть и вправду не поверил! Так она же это, — Спиридонов постучал согнутым пальцем по лбу, — тронутая она, ей же сто годов уже!