Работа над ошибками
Шрифт:
– Извини, – сказал он удручённо, – не знаю, что на меня нашло в машине? Этот ночной кошмар, о котором я говорил тебе утром, просто выбил меня из колеи.
– Слава, – сказала Надя успокаивающе, – тебе не за что извиняться. Я думаю, что не сон в этом виноват, а твоя работа. Ты пашешь, как вол, уже скоро жить на заводе будешь. Вот и сдают нервы от сильного физического и эмоционального перенапряжения.
«Твои слова, Наденька, да Богу бы в уши» – подумал он. Как же хотелось, чтобы слова жены были правдой. Уж лучше стократно сгореть на работе, вкусив все «прелести» восхождения по карьерной лестнице, чем проснуться
– Тебе надо отдохнуть от работы, Слава, – сказала наставительно Надя, – никуда она от тебя не денется. Уж за несколько дней твоего отсутствия завод не встанет.
Он не любил, когда жена периодически заводила разговор о его трудовой деятельности, поэтому раздражённо сказал:
– Не говори глупости, Надя. Ты прекрасно знаешь, что я не за спасибо хожу на работу, а за вполне достойное денежное вознаграждение, которое приходиться добросовестно отрабатывать до последней копейки.
– То, Слава, – спокойно сказала Надя, – что было сегодня утром в машине, нельзя назвать глупостью. Это была далеко не глупость! Я, к слову сказать, впервые увидела тебя в таком ужасном состоянии, а мы не первый год женаты.
«Ох, Надюша, то, что было сегодня утром в машине – это цветочки, по сравнению с тем, что со мной творилось, когда ты с детьми ушла от меня. Я таких дров наломал и до и после вашего ухода, что ты даже представить себе не можешь» – сказал он про себя печально.
На миг повисло молчание, которое оборвала Надя, нежно сказав:
– Я люблю тебя, Слава, и мне не безразлично твоё физическое здоровье и эмоциональное состояние. К тому же через пару дней ты мне и детям нужен здоровым и полным сил. И не только нам.
– А что должно произойти через пару дней? – озадаченно спросил он. – И кому это кроме своей семьи я ещё нужен?
– Слава, ты сейчас серьёзно говоришь или специально дразнишь меня? – рассмеявшись, спросила Надя.
– Надя, я не понимаю, о чём ты говоришь? Честно!
– Слава, – весёлым голосом спросила Надя, – ты разве не помнишь, что мы празднуем двадцать пятого мая каждый год?
Он почувствовал, как холод пробрался вовнутрь его грудной клетки и, заморозив сердце, остановил его работу. То, что произошло утром, можно было сопоставить с тяжёлой контузией. Произошедшее в машине – тяжёлым ранением не совместимым с жизнью. Сейчас же был контрольный выстрел в голову. Он был мёртв!
Черты лица его мгновенно заострились, как у покойника. Сгорбившись, как старый дед, и съёжившись, как от мороза, он проковылял в кухню, подволакивая за собой правую ногу. Подойдя к кухонному гарнитуру, схватил трясущимися руками стакан с водой и моментально его осушил. Вода, попав не в то горло, вызвала приступ сильно кашля.
– Слава, что там у тебя случилось? – тревожно спросила Надя.
– Повтори ещё раз, что ты сказала, – прокашлявшись, сказал он.
– Слава, ты же прекрасно знаешь, – удивлённо сказала Надя, – что двадцать пятого мая день рождения моей мамы. Более того у неё юбилей в этом году – шестидесятилетие! Мы с детьми обязательно должны лично её поздравить.
Он, почувствовав слабость в ногах, присел на стул и, закрыв свободной рукой глаза, произнёс:
– Двадцать пятого мая… День рождения твоей мамы…
– Ага, – отозвалась Надя. – Завтра с утра, если ты не забыл, нужно забрать подарок, а послезавтра поедем на дачу к маме. В этом году она решила отпраздновать свой юбилей на природе.
– Двадцать пятое мая… Решила отпраздновать на природе…
– Ладно, Слава, перемена заканчивается, сейчас прозвенит звонок. Мне надо идти в класс. Давай до вечера, целую!
– До вечера, – ответил он и убрал телефон от уха.
Злость и обида нарастали в нём с каждой секундой всё сильнее. Сердце бухало, как молот в наковальню, нагнетая запредельное давление в артериях малого и большого кровяных кругов. Дыхание с хрипами вырывалось из горла. От переизбытка кислорода кружилась голова. Перед глазами всё поплыло. Одновременно со слезами из глаз, покатившимися по щекам, с кончика носа сорвалась капля крови и упала на пол.
Он со злостью швырнул стакан, который ударившись о стену, разлетелся мельчайшими осколками по кухне. Сжал телефон в руке с такой силой, что костяшки пальцев побелев, захрустели, а экран пошёл мелкими трещинами. Утираясь другой рукой, он, размазав кровь со слезами по лицу, гневно прорычал сквозь стиснутые зубы:
– Юбилея не будет! Только через мой труп!
Глава 7.
Успокоившись, он зашёл в ванную комнату и, заткнув пробкой дыру слива в ванной, включил воду. Раздевшись, залез в тёплую воду и попытался максимально расслабиться. Ощутив, как тепло и слабость растекаются по всему телу, он откинул голову на край ванной и закрыл глаза.
Приняв ванну, он привёл свой внешний вид в порядок и из ванной комнаты прошёл на кухню. Поставив на газ чайник, он затёр накапавшую на пол кровь из носа, и принялся убирать осколки от разбитого стакана. Убравшись, он выпил чашку крепкого кофе, переоделся и зашёл в детскую.
Подойдя к кровати детей, он взял с её нижней части мягкую игрушку Руслана и сказал вслух:
– Пойдём, прогуляемся, дружок.
После чего вышел из квартиры.
Детский сад, в который водили Руслана, находился в пяти минутах ходьбы от дома. Подойдя к забору, он вспомнил, что с недавнего времени в целях безопасности на территорию детсада можно было попасть только с помощью бесконтактной карты-пропуска. Достав кошелёк, открыл отдел, где хранились карточки и несколько раз пересмотрел их по очереди, но нужной там не оказалось. Сняв с плеча сумку, поискал карту там, но результат оказался тем же.
– Твою же мать! – выругался он.
В чём заключалась безопасность, при внедрении пропускной системы на территорию детсада, было не ясно, но кто-то в управлении образования города после внедрения системы получил прекрасный денежный откат, а в квитанции об оплате появилась новая строка.
– Да пошли вы со своим пропуском и безопасностью на ху… на хутор бабочек ловить! – сказал он и перелез через забор.
Войдя в холл здания, он проигнорировал вопрос пожилой женщины, которая в данный момент исполняла обязанности вахтёра, и стал подниматься на второй этаж, где располагались старшие группы. Вахтёрша вышла из-за администраторской стойки и, проследовав за ним, строгим голосом спросила: