Работа над ошибками
Шрифт:
Вся компания землян и аивлян двинулась по мостику в сад.
Сад был похож на сказочный лес из красочного старинного мультфильма. Все растения в нем были из одного, похожего на земной мира. Сад также отдаленно напомнил Иеремии оазисы мадагаскарской пустыни, которую он не так давно посещал с женами и Харрисом.
За последнее время Иеремия побывал во многих уголках земного шара. Один из аивлянских дронов теперь был полностью к его услугам. Отлучившись всего на несколько часов среди ночи, можно было слетать на другую сторону планеты, где в это время был день, и увидеть своими глазами не только руины старинных мегаполисов,
— Да, Эв действительно назвал меня женой Алька, — говорила Ив, когда они шли по казавшемуся после проспекта узким мостику. — Так было понятнее для вас… Не забираться же нам при первом контакте в дебри родственных связей! — шедшая немного впереди Иеремии аивлянка на миг обернулась, и он заметил, как в тот момент в ее больших, теперь по-земному голубых глазах промелькнули игривые чертики.
— Вы, как всегда, правы, Ив, — улыбнулся ей Иеремия. — Так было действительно понятно: вот вы, вот Альк и вы вместе… а уж супружество это или что-то другое… — он осекся.
Рядом с Иеремией, слева и справа от него, шли его жены. Лика — высокая, немного худощавая, русоволосая, с нагло торчавшими сквозь тонкое сиреневое платье аккуратными, никогда не знавшими лифчиков, маленькими грудями, и Елена — на голову ниже Лики и с более темными короткострижеными волосами, пышногрудая и большеглазая. Ее крепкое тело, с объемным, рвущимся на свободу из глубокого декольте короткого фиолетового платья бюстом, смотрелось весьма эффектно. Сестры были мало похожи, но каждая была хороша по-своему. Иеремия в равной мере любил их обеих, и потому между ними почти всегда был мир и искренняя сестринская любовь.
Обычно малоразговорчивый Альк, шедший ближе других к Елене, заговорил с землянкой, интересуясь ее впечатлениями от четырех дней, что она провела на корабле, — Елена охотно поддержала разговор с аивлянином. Галантный Эвааль также принялся обмениваться любезностями с Ликой, — Иеремия бросил короткий взгляд на супругу и понял, что той приятно внимание бывшего «Мефистофеля».
Вскоре, ведущая от мостика вглубь сада широкая тропа стала разделяться на тропки поменьше, а серая шершавость постепенно превратилась в нарочито грубые на вид плоские камни, идти по которым было достаточно удобно, если поглядывать при этом под ноги. В глубине этого сада, в отличие от тех, что земляне посещали ранее, не было прямых и достаточно широких, чтобы вместить больше двух рядом идущих человек, дорожек и компания стала непринужденно разбредаться по извилистым тропкам, разбиваясь на пары. Первыми свернули увлекшиеся беседой Елена с Альком (Иеремии тогда показалось, что он впервые услышал смех этого черного как мавр малого), потом — Эвааль и разрумянившаяся от какого-то его рассказа Елена. Генерал в обществе двоих солдат держались поодаль позади Иеремии и что-то негромко обсуждали. «Надо бы им тоже познакомиться поближе с местными женщинами…» — подумал тогда про себя Иеремия.
— Джей! — произнесла аивлянка, когда они достаточно удалились от остальных, и, взяв его внезапно за руку, с улыбкой заглянула ему в глаза. — Мне кажется, вы опечалены тем, что мы с Альком вместе…
— Признаюсь, да, — сказал Иеремия, глядя в глаза женщины.
— Но, ведь вы тоже… У вас даже две жены! И они наверняка не единственные, с кем у вас бывает секс…
— Ну… в общем… да… но…
— Вы думаете, что вы один такой во Вселенной, Джей? — засмеялась аивлянка.
— Что вы! нет, конечно… — землянин был застигнут врасплох ее вопросом. — Мне известно о свободе нравов аивлян… — добавил он.
— Тогда отчего вам печалиться, Джей? — Ив крепче сжала его руку.
— Но, вы…
— С Альком?
— Да.
— Ну, и что с того?
— Но, как же…
— Джей, — сказала Ив, приблизившись к Иеремии немного ближе, чем то принято у друзей, — у нас никто никого не обязывает, никто никому не принадлежит как… собственность… С Альком мы вместе много столетий потому, что любим друг друга и доверяем. Это доверие не следует принимать за собственничество… Будучи парой, мы свободны… выбирать.
— То есть, — просиял Иеремия, — мы с вами могли бы…
— …Заняться сексом? — продолжила женщина веселым голосом.
— Да.
— Конечно! — твердо сказала она. — Можем… если вам и впрямь так сильно хочется заняться со мной сексом…
— А вам, Ив? — спросил с надеждой Иеремия.
— Вы мне симпатичны, Джей, — сказала аивлянка. — Я не испытываю к вам сексуального влечения, — слегка пожала она плечами. — Но и отвращения тоже не испытываю… Я не хотела бы заставлять вас страдать из-за меня, и поэтому, Джей, я займусь с вами сексом… если вам это принесет облегчение.
Иеремия был сконфужен.
Остановившись, он, все еще держал Ив за руку, продолжая смотреть ей в глаза.
Будь на ее месте в тот момент обычная, земная женщина, и скажи та ему нечто подобное, он бы либо оскорбился, решив, та готова переспать с ним из жалости, либо счел бы ту честной проституткой, идущей с ним в постель из-за его высокого положения. Но на слова этой прекрасной инопланетянки он не знал, как реагировать. Он минуту стоял и смотрел в ее голубые глаза и думал о том, что было в ее взгляде такого… что так пленило его…
Он понял, что это было — понял, чей был этот взгляд… такой… добрый, нежный, ласковый, понимавший все и желавший ему только хорошего. Так когда-то давно смотрела на маленького Джея его мать — молодая красивая женщина, жена правителя города-государства Полиса… умершая от туберкулеза, когда Джею было всего семь. Безграничная власть ее мужа была бессильна над болезнью, медленно и мучительно убивающей 28-летнюю Королеву.
В последний день, когда мать так на него смотрела, она просила мальчика пообещать ей, что он обязательно вырастет хорошим человеком, таким, каким она смогла бы гордиться. Мать смотрела на Джея своими большими добрыми глазами и повторяла: «обещай мне, мой мальчик, обещай мне, Джей!» И Джей пообещал. Он сдержал тогда слезы и пообещал, глядя в глаза матери, что ей никогда не будет стыдно за него.
Ив внимательно смотрела на погрузившегося на миг в воспоминания Иеремию. Женщина, возраст которой, по земным меркам, приближался к полутора тысячам лет, смотрела на сорокалетнего… мальчишку. В конце концов, кто он перед ней? Мальчишка.
Очнувшись от своих мыслей, Иеремия взглянул на нее с такой любовью… — так когда-то мальчик по имени Джей смотрел на медленно угасавшую день за днем мать. Медленно он поднес ее руку, которую все еще продолжал держать в своей руке, к губам и крепко поцеловал.