Работа по специальности
Шрифт:
С надеждой прислушался. Бесполезно. Спрятал фонарик, еще раз огляделся с тоской. Потом скроил свирепое лицо и, заругавшись шепотом, полез...
Конечно, мысль о том, что мент сразу ломанется в конец коридора, была по меньшей мере наивной. Первое же углубление в стене заставило сержанта приостановиться, и далее, замедлив шаг, он двинулся зигзагом от ниши к нише. В четвертой по счету стоял бледный лопоухий мерзавец и дрожащей рукой протягивал трубку.
Не теряя ни секунды, милиционер выхватил хулигана из укрытия и, заломив преступную руку, толкнул к выходу.
– Пар-разиты, сопляки!..
– шипел взмокший от переживаний милиционер.
– Рискуй тут из-за них, понимаешь...
До черной прямоугольной дыры оставалось не более полутора метров, когда снаружи неспешно поднялась металлическая плита и наглухо запечатала вход. Сержант отшатнулся.
– Э, ребята!
– Бросив задержанного, он кинулся к плите и ударил в нее кулаками.
– Вы что? Мы же не отсюда!.. Вы что?!
Ему показалось, что пол под ногами дрогнул. В панике милиционер уперся в металл плечом, потом саданул бедром с разгона.
– Добился, паразит?!
– крикнул он задержанному.
Но тот, кажется, еще не понял, что произошло. Он даже не видел, как закрылся люк, потому что в те мгновения у него хрустел плечевой сустав, а перед глазами взрывались ослепительные зеленые кляксы. Теперь он стоял и, изумленно подвывая, ощупывал без малого вывихнутое плечо.
– Ах, черт!..
– Чуть не плача, сержант привалился к плите лопатками.
– Откройте!..
– Ударил каблуком. Потом еще раз.
Тем временем подвывания задержанного стихли.
– Ну я торчу...
– неожиданно вымолвил лопоухий паразит, хлопая пушистыми девичьими ресницами.
– Это где это мы?..
В следующий миг лицо его выразило ужас: устремив на него безумные глаза, милиционер шарил по поясу между дубинкой и пистолетом, как бы выбирая, за которую рукоятку взяться.
– Да я же тебе сейчас...
– бормотал милиционер.
– Я тебя...
Что-то негромко чавкнуло у него за спиной. Отскочил, обернулся... И произошло чудо: на его глазах прямоугольная металлическая плита медленно отвалилась и снова стала трапом.
– Ну слава Богу!..
Во мгновение ока сержант вторично скрутил взвывшего хулигана, и оба чуть ли не кувырком вылетели наружу - в апрельскую, слегка разбавленную электрическим светом ночь.
Вылетели - и остолбенели. Прямо перед ними торчала мрачная пятиэтажка хрущевского типа с погашенными окнами и черными провалами распахнутых настежь подъездов. Надо полагать, пока сержант колотился изнутри в плиту люка и хватался за кобуру, подлая тарелка успела перепорхнуть с места на место.
От растерянности милиционер ослабил хватку, и задержанный, видимо, вообразив, что судьба посылает ему шанс, резко прянул в сторону и припустился во все лопатки к ближайшему углу, за которым, как он полагал, его ждала свобода.
В свою очередь думая, что допустил промах, сержант ринулся за ним, но беглец, вылетев на угол, внезапно издал легкий вскрик и шарахнулся обратно с таким ужасом, будто наткнулся там еще на одного милиционера.
Лишь
Неосвещенное здание стояло в угрюмом одиночестве посреди ровной, как космодром, округлой площади радиусом этак метров в пятьсот. С трех сторон пустое пространство ограничивали мерцающие узловатые колонны, высоту и диаметр которых было даже как-то страшновато оценивать. Что делалось с четвертой стороны, сержант не видел - обзор заслоняла пятиэтажка, но, судя по вытаращенным глазам оробевшего хулигана, картина там была аналогичная.
Сержанту захотелось зажмуриться и мелко потрясти головой, но он заставил себя еще и взглянуть вверх. В первое мгновение ему почудилось, будто там, в вышине, прямо на верхушки колонн положено огромное зеркало, отразившее и сами опоры, и служившую им основанием площадь. Однако уже в следующую секунду в сознание стало помаленьку просачиваться, что отражением это быть никак не может: во-первых, там, вверху, отсутствовала летающая тарелка, во-вторых, не наблюдалось и пятиэтажки. Иными словами, высота помещения достигала...
– Вы что, сдурели?!
– обеспамятев, прохрипел сержант. Он обернулся к летающей тарелке и застал ее как бы в момент завершения зевка причмокнув, закрылся люк.
2
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог.
Сергей Есенин
– Ну что там?
– Опустившись на одно колено, Василий заглянул под днище и включил фонарик. Луч выхватил из полумрака узорчатые грязные подошвы Ромкиных кроссовок. (Размер - сорок третий-сорок четвертый, ношеные, стоптаны равномерно, на правой, ближе к носку, пятно мазута размером с пятикопеечную монету.)
– Не-а...
– послышалось наконец из-под бронированного брюха.
– Ни щелочки...
Не переворачиваясь на живот, Ромка с помощью локтей и пяток выполз на относительный простор и сел, издав при этом звук, похожий на всхлип велосипедного насоса. Наверняка опять задел макушкой броню.
– А я тебе что говорил!
– сердито сказал Василий.
– Какой же дурак будет люк снизу делать?..
– Ну и что!..
– морщась и ощупывая маковку, сказал Ромка.
– У автобуса же багажник - снизу...
– Багажник...
– недовольно повторил Василий и поднялся с колена. Достал из кармана связку изуродованных ключей и еще раз попробовал подковырнуть плиту бортового люка.
– Не тот, - присмотревшись, сказал Ромка.
– Чего не тот?
– Люк, говорю, не тот. Мы из соседнего выходили...
Василий ругнулся вполголоса и с неохотой глянул через плечо. Четырехугольное жерло крайнего подъезда целилось в него из полумрака прямой наводкой. А когда выскакивали из тарелки, оно вроде бы целилось слегка вкось... Василий нахмурился и, склонив упрямую лобастую голову, снова уставился в броневую плиту. Может, и вправду не тот?.. По уму бы, конечно, надо было лючок пометить... Но кто ж, с другой стороны, знал, что у этой железяки аж целых шесть люков!..