РАБСТВО
Шрифт:
Напоминаем о Придворном Маге Эль-Нассар вежливо напомнил министру внутренних дел об окончании аудиенции и что тому пора покинуть его кабинет. Хусейн Файез поднялся с кресла, низко поклонился Повелителю и широким шагом уверенного в себе человека направился к выходу из кабинета. В душе он остался доволен результатами своего доклада Эль-Нассару, все получилось так, как он и рассчитывал. Перед Повелителем он выложил все, что знал о незнакомце, только тот никогда не узнает, что этот доклад выполнен в двух экземплярах. Второй экземпляр доклада уже достиг адресата, но кто этот адресат Хусейн Файез пока еще не знал, но рано или поздно узнает.
Всему свое время!
Министр уже протягивал руку к ручке двери, когда та распахнулась и в помещение стремительно ворвался маленький вихрь медно-рыжих волос. Молоденькая девушка с копной волос цвета меди на большой скорости пролетела мимо Файеза, не заметив и едва не сбив его с ног. Это была Зульфия, единственная дочь Омара Эль-Нассара, Повелителя султаната Гурам. Она была сильно расстроена, глаза были заплаканными и она очень спешила к отцу, ничего не замечая на своем пути.
– Отец, - закричала Зульфия, ее голосок почти срывался на истерические нотки, - Он вновь поцеловал меня?!
– Кто снова поцеловал тебя, дорогая Зульфия?
– Автоматически переспросил Эль-Нассар, голова которого была все еще занята подробностями тюремного события.
– Хочешь, я прикажу этому чудовищу отрубить голову и вывесить ее на городской площади!
Покидающий кабинет министр внутренних дел Хусейн Файез понял, что он стал невольных свидетелем внутренней семейной разборки, что впоследствии могло бы привести к не очень хорошим результатам, поэтому поспешил быстрее покинуть кабинет, осторожно и без щелчка прикрыв за собой дверь кабинета Повелителя. К слову сказать, он мог бы так и не спешить, на него уже не обращали внимание, отец и дочь были слишком увлечены своими семейными делами. Эль-Нассар, к сожалению не знал и не предполагал, что, если бы он задал вопрос о Зухрате и его поцелуях, то получил бы всеобъемлющее пояснение, в котором содержалось бы много интересных и поучительных фактов. Но, как у любого любящего свою дочь отца и здравомыслящего человека, у Эль-Нассара такой мысли никогда не возникало, поэтому его семья в полной мере испытала и прошла житейские испытания.
Почти рыдая, Зульфия, грациозным кошачьим прыжком, оказалась на коленях у Эль-Нассара. Ей только что исполнилось шестнадцать годков и она выглядела очаровательной и прелестной молодой девчонкой. Зульфия обняла отца за шею, приникла головой к груди отца и начала делиться с ним такими простыми и одновременно такими сложными девичьими откровениями.
– Этот несносный мальчишка взял, обнял и крепко поцеловал меня, когда мы вдвоем прогуливались по внутреннему зимнему садику замка. Мы разговаривали, вернее, болтали обо всем, что произошло сегодня в замке. О том, какое замечательное тесто для пирогов с капустой приготовила на кухне тетушка Гулия. Этими пирогами объедались все придворные дамы и кавалеры замка. А этот мальчишка вдруг остановился, как вкопанный, схватил и поцеловал меня. Понимаешь, отец, понимаешь, он поцеловал меня в губы и долго не хотел отпускать из объятий. До этого мы ни слова не говорили о любви, он не просил..., он вообще ничего не сказал мне, целуя меня. В этот момент его глаза стали пустыми, жесткими и налились кровью, как случается с молодыми быками. Отец, мне на секунду показалось, что передо мной стоит и обнимает меня не Зухрат, а кто-то другой.
– Так, кто же целовал тебя, Зухрат или это был не Зухрат?
– Ласково прошептал Эль-Нассар.
– Дочка, ты любишь этого паренька?
– Неожиданно спросил он, ласково по-отцовски поглаживая дочь по плечам и спине, успокаивая и убаюкивая ее. Зульфия была единственной во всем султанате существом, которой он беззаветно и до конца отдавал сердце любящего отца. Черты лица, фигура и характер этой девчонки одно к одному повторяли черты и характер той женщины, которую он безгранично любил и которая хранилась в его памяти вот уже более пятнадцати лет, навсегда оставаясь живой и молодой девчонкой.
– Отец, ты хитришь, уходишь от вопроса и уделяешь внимание не тому, что волнует меня.
– Сказала Зульфия, сердито тыча своим кулачком в грудь отца.
– Тебя интересует только одно, кто станет моим избранником, женихом. Ну, не люблю я пока никого. Из мужчин, кроме тебя, мне никто не нужен. А Зухрат мой друг, был моим близким другом. Другом.... Понимаешь, отец. Простым, но настоящим другом, которому можно было бы доверить кое-какие тайны или с кем можно было бы поговорить о чем угодно и на любые темы. Как другу, я разрешила бы ему поцеловать меня..., ну, скажем, в щечку. А он... он...
– Зульфия вновь зарыдать чуть ли не в голос, совершенно по-детски, своими ладошками вытирая брызнувшие из глаз слезы.
Эль-Нассар, при виде плачущей дочери, почувствовал огромный прилив нежности и одновременной жалости к этой взрослеющей девочке-сироте, которая в своей жизни так не познала материнского молока, материнской нежности и ласки. Материнской любви. Он почувствовал, как в душе его разгорается пламя гнева к Зухрату, последнему мужскому отпрыску знаменитого и древнего, но сейчас обедневшего и почти уже вымершего дворянского рода. Когда мальчишке исполнилось девять лет, отец пристроил его пажом ко двору. К этому времени у отца мальчишки уже ничего не осталось от былого величия древнего рода, ему нечем было кормить мальчишку. Парень оказался смышленым, не путался попусту под ногами у взрослых людей и стойко нес нелегкую для своих лет службу пажа. Его часто встречали с сияющей улыбкой на конопатом лице. Его услугами охотно пользовались придворные и незаметно для всех этот мальчишка стал приобретать популярность. Сначала его признала челядь, которая охотно делилась с ним придворной информацией, подробно рассказывая о характерах и привычках своих хозяев, придворных сановников. Затем парнишка стал популярен среди этих сановников, когда они просили его о малой услуге, то с улыбкой на губах тут же летел выполнять эти просьбы. Настало время, когда он столкнулся с Зульфией и та тоже его выделяла, мальчишка не лебезил перед дочерью Повелителя и вел себя с нею ровно и достойно, как и с другими мальчиками и девочками замка. Он оказался всего на два года старше принцессы и ей было интересно и приятно, когда этот мальчишка постоянно крутился поблизости от нее. Настал момент, когда она потребовала, чтобы этого пажа приписали к ее свите.
Постепенно их отношения переросли в детскую дружбу, которая крепчала год от года. При дворе Повелителя стали поговаривать о возможном мезальянсе. Ведь, если следовать старинным уложениям и табелю о рангах, Зухрат был вправе претендовать на то, чтобы стать женихом Зульфии и занять место престолонаследника в султанате. Да и Эль-Нассар, в принципе, не собирался препятствовать своей дочери в поисках будущего мужа. Пятнадцать лет назад он, взяв на руки дочь-младенца, которую судьба возвратила ему, поклялся перед господом богом, что не будет препятствовать дочери и не встанет на ее пути выбора своего избранника.
Усилием воли подавив гнев, Эль-Нассар глубоко вздохнул и попытался вновь успокоить дочь.
– Ты не должна так переживать по этому поводу, Зульфия, это был простой поцелуй мальчишки, которому ты очень нравишься. Если Зухрат потерял твое доверие и ты не можешь его простить за эту вольность, то ... найди себе другого друга или подругу. Ведь в замке так много сыновей и дочерей чиновников, военных и простых людей, все они очень хотели бы и мечтают быть твоими друзьями или подругами.
– Чтобы подружившись со мной, их отцы могли приблизиться к тебе.
– Резонно заметила дочь.
– Эти ребята и девочки, к моему глубокому сожалению, не видят во мне простого друга или подругу. Я им нужна только в качестве очередной ступеньки для их родни подниматься по лестнице к власти.
Эль-Нассара поразила, и одновременно обеспокоила глубина мышления собственной дочери. Что с ней станет в будущем, если сегодня она рассуждает, как убеленный сединами мудрец. Да, ей совершенно необходим настоящий друг, который понимал, поддерживал, направлял и был бы достойной опорой и отцом ее детей. И в тоже время, как она сейчас напоминает ему свою мать и его любимую жену, с которой он мог говорить на любые темы и которая давала такие советы, что, если честно признаться самому себе, то Повелителем султаната Гурам он во многом стал благодаря ее помощи и советам. Но, что теперь делать с Зульфией, когда извне рождается угроза его государству и ему лично. Правда, пока еще не ясна природа этой угрозы и с какой стороны она придет, но факт упрямая вещь - угроза ему и его государству существует. Но как уберечь единственную дочь от угроз и нападений в мире, где не так уж часто встречаются настоящие друзья?