Рабы Парижа

Габорио Эмиль

По сравнению с первой комнатой, где помещалась контора, частный кабинет Маскаро был образцом удобства и роскоши. Занавеси на окнах, судя по всему, периодически стирались, обои на стенах тоже были довольно свежими, а пол устлан ковром.

По всему было видно, что в эту свою обитель господин Маскаро приглашал только избранных клиентов.

Теперь господин Маскаро сидел у камина в великолепном кресле, опершись на стоявшее рядом бюро. Бюро явно принадлежало вполне деловому человеку, имеющему множество разнообразных забот. Карты и реестры унизывали заднюю стену, выдвижная доска была завалена квадратиками из толстого картона, носящими в коммерческом мире название марок, и громадными конвертами с четко обозначенными на них адресами.

Широким, радушным жестом Маскаро предложил Полю кресло напротив себя.

— Поговорим! — ободряющим голосом произнес он, и его мягкий взор был олицетворением самого человеколюбия.

Поль все более и более восторгался благородством этого господина. Как и всякую слабую натуру, его тянуло к характерам решительным и твердым.

— Вот так-то! — начал свою речь Маскаро, — положение ваших финансов сейчас не блестяще, но не беда. Главное, что вы твердо решили выйти из своего скверного положения… По крайней мере, я слышал об этом от старого забулдыги Тантена.

— Совершенно верно, милостивый государь.

— Прекрасно! Но должен вам сказать: прежде, чем заниматься будущим и строить различные планы, необходимо обстоятельно рассмотреть наше прошлое…

При этих словах лицо Поля передернула нервная гримаса. Это заметил господин Маскаро, и очень мягко, почти по-родственному прибавил:

— Вы уж простите это маленькое принуждение к исповеди. Она необходима, потому что я отвечаю за каждую личность, которую рекомендую. Тантен утверждает, что вы превосходный молодой человек, честный и отлично образованный. Я убеждаюсь, что он не ошибся. Но прежде мне необходимы гарантии более твердые…

— Да, это справедливо, милостивый государь, — торопливо перебил его Поль. — Я готов отвечать на любые вопросы…

Тонкая улыбка промелькнула на губах белоснежного старца. Аккуратно и медленно он вытер очки и снова насадил их себе на нос.

— Я благодарен вам за это доверие, — сказал он, — но что касается того, чтобы утаить от меня что-то, это не так-то легко…

Он взял со стола несколько марок и принялся вертеть их между пальцами.

— Зовут вас Поль Виолен, не правда ли?Поль кивнул головой в знак согласия.

— Вы родились в Пуатье на улице Вьен 5 января 1843 года?

— Именно так, милостивый государь.

— Вы рождены от незаконного брака.

Последний вопрос совершенно смутил и поразил Поля.

— Да, это так, — ответил он, — но я не предполагал, что Тантен настолько сведущ о моем прошлом. Значит, стены, разделяющие нас с ним, еще тоньше, чем я предполагал.

Будь Поль хоть немного опытнее, он давно бы заметил в руках старика бланки с инициалами П и В.

— Ваша матушка, — продолжал его новый покровитель, — в последние пятнадцать лет жизни держала небольшой магазинчик скобяных товаров.

— Да, это так.

— Но что могла приносить торговля подобного рода, да еще в Пуатье? Разумеется, очень мало. К счастью, у нее была, кроме этой торговли, еще тысяча франков ежегодного пенсиона, с помощью которого она жила и воспитывала вас.

На этот раз Поль вскочил со своего места.

— Милостивый государь, — бормотал он, вконец оглушенный, — кто мог вам открыть тайну, которую я никому не доверял с тех пор, как нахожусь в Париже? Это обстоятельство моей жизни не было известно даже Розе!

Маскаро добродушно пожал плечами.

— Вы должны понимать, что человек в моем положении обязан знать многое, что другим обыкновенным лицам кажется недоступным… Помилуйте, да без этих сведений меня бы постоянно обманывали.

Больше часа находился Поль в конторе Маскаро. Все же он не мог никак постичь, к какому разряду принадлежит это любопытное заведение.

Он вспомнил приказание, которое, сломя голову, пустился исполнять Бомаршеф. Нет, он решительно ничего не понимал…

— Но, если я и любопытен, — продолжал почтенный старик, — то смею вас уверить, что и скромен, поэтому не бойтесь говорить мне самую горькую правду. Скажите, каким образом ваша матушка получила эту ренту?

— Каждые три месяца по переводному векселю от одного парижского нотариуса.

— Гм, а известно ли вам лицо, которое выдавало эту сумму?

— Нет, я его не знаю.

Поля уже не на шутку начинали тревожить все эти объяснения. Тысячи странных ощущений и мыслей роились в его голове, а вопросы из уст Маскаро продолжали сыпаться — вежливо и даже несколько беспечно. В нем чувствовался человек, которому вменено в обязанность испытывать совесть другого.

Немного помолчав, господин Маскаро продолжил разговор.

— Мне кажется, что сумму эту выделял не кто иной, как ваш отец.

— Нет, нет, этого быть не может!

— Но почему вы так думаете?

— Моя мать клялась мне в этом на смертном одре. Смею вас уверить, она была святая женщина. Я слишком любил и уважал ее, чтобы часто говорить с ней о подобных вещах. Но как-то мной овладело это скверное любопытство, и я начал выспрашивать, кто же был наш тайный благодетель? Но слезы ее убедили меня в том, что я причинил ей боль… По рассказам моей матери, отец мой умер раньше, чем я родился.

Господин Маскаро, казалось, даже не замечал сильного волнения своего собеседника.

— Стало быть, после смерти вашей матушки вам прекратили выплачивать ренту?

— Нет, она прекратилась еще раньше. С того дня, как наступило мое совершеннолетие. Этот день до сих пор живет в моей памяти. Вечером, в самый день моего рождения, мать приготовила кое-что к столу, она всегда пыталась как-то отметить день моего появления на свет…

— …Бедный мой Поль, — сказала она, — когда ты у меня родился, один добрый и великодушный друг обещал мне помочь воспитать тебя. Он сдержал свое обещание. Сегодня тебе минуло 20 лет, и рассчитывать далее на его помощь не следует. Отныне ты совершеннолетний и не должен брать ни от кого и ничего даром. Ну, а я теперь могу надеяться только на тебя и зависеть только от тебя. Отныне трудись сам, будь честен и помни: в твоем положении человек вынужден трудиться вдвое больше других, чтобы проложить себе честную дорогу в жизни…