Рабыня Рива, или Жена генерала
Шрифт:
Все решили те несколько минут – так он считает.
– Соблюдайте спокойствие, – сказал судья Лиаму.
Тот одернул китель, пытаясь взять себя в руки. Он потерял маску, обнажив истинную личность, и сам был не рад этому.
– Вам есть что еще сказать, генерал? – продолжил судья.
– У меня есть право встретиться с членом семьи, – отрывисто сказал Шад. – Прошу разрешить встречу с женой перед приговором.
Он должен был выбрать отца или мать, сестру в крайнем случае.
Но выбрал меня.
Значит, новости
Я без сил опустила голову. Но мы хотя бы встретимся.
– Разрешаю, – подумав, согласился судья.
Лиам надменно улыбнулся, считая, что это жест отчаяния, а значит, и победа близка. Нас проводили в отдельную комнату, и оставили одних. За дверью возмущался Лиам, выговаривая, что у них так не положено, и нас нужно держать под охраной.
Плевать, пошли нам навстречу или григорианцы слабее контролируют осужденных, я была безумно рада видеть мужа.
– О, Шад… – выдохнула я, лбом прижавшись к сухой, шершавой груди мужа.
Он стоял неподвижно, готовясь к неприятному разговору. Я шестым чувством осязала, что он станет неприятным.
По тому, как защищался Шад и тону просьбы, когда обратился к судье. Пальцы сжались на запястьях мужа. Я не хотела его отпускать. В этот миг рушились все мои смешные надежды и мечты, которым я поддалась в нашу первую ночь. Все пало. Сейчас я понимала, какими фантастическими они были… Верила мужу, и думала, что смогу стать женой правителя, а теперь нас судят. Но верить ему не перестала. Все, что было мне нужно – он сам.
– Рива, – хрипло произнес он. – Я счастлив, что ты жива.
Тон был могильным, я зажмурилась.
– Ниара не выжила. Сочувствую твоей потере.
Шад промолчал.
Он принял известие с григорианским хладнокровием. Или ему не до мыслей о погибшей сослуживице и напарнице. Я подняла голову: хотела видеть его глаза. Они, янтарные и ясные, меня не обрадовали. У них не просто не было выражения. В их глубине было бесконечное, как космос, спокойствие. Шад уже принял решение, каким бы они ни было…
Я ощутила худые пальцы в волосах.
– Скажи что-нибудь успокаивающее, – попросила я.
Молчание было красноречивым ответом.
– Перестань! – выдохнула я, вновь прижимаясь к груди мужа. – Не может быть, чтобы мы проиграли! Чтобы не было ни одного шанса! Иначе зачем ты просил встречи?
– Чтобы увидеть тебя.
– Что с Лиамом? Ты выбрал тактику защиты?
Я перебиралась пальцами на его груди, словно ощупывала броню. Просто нервы. С мольбой смотрела в глаза, надеясь, что да – у него есть план.
Шад отвел взгляд.
Мне показалось, он уже все просчитал, все знает, и у него подготовлена для меня речь. Для этого и звал.
– Лиам выбрал безошибочный способ для победы, Рива. Своими аргументами он подталкивает меня к признанию
– Не признаешь? – помертвевшими губами произнесла я.
Стало ясно беспокойство Шантары.
Шад рассматривал меня – искал признаки, как я приняла это. Эмоции считывал. Только я от шока ничего не смогла выразить. Только взгляд уплыл – я улетала в мир персонального ада, мыслей, как я буду без Шада, если он ничего не сделает для своего спасения…
А он не сделает.
Свершалось то, чего я больше всего боялась.
– Я просил встречи с тобой, а не с сестрой или матерью, чтобы предупредить о том, о чем остальные уже знают.
– Молчи… – я залепила ему рот ладонями.
Я тоже все поняла.
Не так быстро, как григорианцы – я всего лишь ксено-этик, а не их соотечественница. Но поняла. Каждое слово отдавалось в ушах, как набат.
– Я признаю вину, нет другого выбора. У меня был разговор с генералитетом об этом. Я обязан.
– Шад… – выдохнула я. – Не сходи с ума! Не смей этого делать!
Последние слова я прошипела, как змея, вкладывая в свистящий шепот все, что я ощущала. Все безумно сильные чувства, которые я складывала и прятала где-то глубоко в себе за годы на «Стремительном» и позже, встали в полный рост, заставляя меня дрожать и говорить все, что хочу.
Он был не прав.
Они использовали его в первый раз, и делали это во второй, сначала забрав карьеру и семью и заставив на мне жениться, а когда план не сработал, забирают жизнь. Насколько это просто, платить своими подданными, когда самим ничего не угрожает!
– Ты не прав, Шад!
Как он этого не видит.
– Ты такой же раб, как и я. Только меня угнали в рабство, а ты добровольно его принял! На смерть идешь ради своей страны. А с тобой ведь родина поступила так же, как и со мной!
Я думала, хоть теперь он начнет спорить.
Но и сейчас он молчал.
– Мы не этого ждали! – прокричала я. – Не этого! Я верила в тебя – зачем, чтобы меня оставил? Я не выживу одна!
– Ты останешься здесь. С моей семьей. О тебе позаботятся, не бойся.
– Нет! – проорала я. – Вы все без меня решили, как всегда! А меня ты спросил?
– Ты должна быть сильной, Рива. Выбора нет. С тобой все будет хорошо.
Он наклонился, схватив меня, и поцеловал в губы, как я его когда-то перед боем… Я ошеломленно замолчала. Мои слова, моя истерика и крики ни к чему не привели. Я не сдвинула его с решения ни на йоту. Желтые глаза смотрели так же спокойно.
О, нет. Такая уверенность, что меня не тронут…
Когда его казнят, не думаю, что оставят в покое меня. Он в одном случае может быть уверен в этом. Если попросит в последнем желании об этом. Ему не откажут – это закон. Шад потратит последнее желание на меня.