Ради милости короля

Чедвик Элизабет

Вздохнув, он поднялся и пошел за Идой в спальню. Она не погасила лампу на полке, чтобы он мог раздеться при свете. Платье жена сняла, но сорочку оставила, и ее коса темным канатом лежала на светлых льняных подушках. Роджер сел на край кровати. Он ненавидел чувство отстраненности. Возможно, следует поговорить об этом со своим капелланом, но он сразу отогнал эту мысль. Надо справиться самому, и вряд ли священник, давший обет безбрачия, сможет ему помочь.

Роджер попытался стянуть сапоги. Из-за холодной погоды на нем были толстые носки, и снять обувь было нелегко. Обычно помогала Ида, но сейчас она лежала, повернувшись

спиной, а звать слугу он не собирался. Наконец, после множества трудов и ругательств, удалось стащить сапоги. Дальше нужно было распустить завязки на чулках. Пальчики Иды, более проворные, чем у него, всегда приходили на помощь, которая часто приводила к весьма приятному продолжению. Сражаясь с узлами, Роджер подумал: неудивительно, что мальчики так долго носят сорочки, а пожилые мужчины воняют мочой.

За его спиной раздался приглушенный всхлип, и матрас задрожал. Справившись с последним узлом, Роджер сложил чулки и положил их на сундук. Глядя на одежду, он слушал, как Ида тщетно пытается плакать беззвучно. Роджер терпеть не мог женских слез, а слезы супруги, казалось, сыпали соль на рану. Он лег, повернулся к ней и, стиснув в объятиях, поцеловал в шею и холодную мокрую щеку.

– Любимая, простите меня. Не надо плакать, не надо. Вы лишаете меня самообладания.

Мгновение Ида сопротивлялась, затем внезапно содрогнулась и с рыданием прижалась к нему.

– Если вы хотите, я завтра не пойду ко двору.

Роджер поморщился, уткнувшись в ее висок, и вдохнул мягкий аромат жасмина. Он хотел, чтобы Ида держалась подальше от двора, но если будет разыгрывать деспота, то лишь усугубит положение.

– А вы чего хотите, жена?

Ида громко хлюпнула носом и вытерла лицо тыльной стороной кисти.

– Я промочу вам рубашку, – со слезами в голосе извинилась она.

– Ерунда. Можно будет повременить со стиркой.

– Я… я хочу ко двору – ответила она. – Мне нужно общаться с женами и дочерьми других баронов. Нужно заводить друзей и устанавливать связи не меньше, чем вам. Долг женщины – смазывать колеса телеги.

Ида теснее прижалась к мужу и он опустил ладонь ей на талию. От запаха ее волос, от ее близости его естество напряглось. Роджер заставил себя сосредоточиться на словах жены и понял, что в них содержится здравый смысл… но если бы здравого смысла было достаточно!

– Король выказал вам благосклонность, – продолжила Ида, – и вы должны ею воспользоваться. Но если не доверяете мне… – Она умолкла, поскольку договаривать было не нужно.

Роджер закрыл глаза.

– Ида, – тихо произнес он, – я в жизни не встречал никого прекраснее вас. Вы возродили во мне чувства, которые я полагал навеки утраченными, и пробудили новые, о которых я не подозревал. Даже если я веду себя глупо, я боюсь лишиться этих чувств. Боюсь лишиться вас.

Она вдохнула, чтобы заговорить, но Роджер закрыл ей рот долгим поцелуем.

– Кто знает, – отстранившись, заметил он, – возможно, я доверяю вам и не доверяю себе.

– Я не понимаю.

– Мой отец не был ласков с женщинами, – невесело ответил Роджер. – Мать ненавидела его за мелочное тиранство, да и мачеха тоже. Я не питаю любви к Гундреде, но я видел, как она страдала от его рук, и поклялся, что никогда не стану обращаться с женщинами так, как мой отец обращался со своими женами. Это проистекало из его собственной неудовлетворенности, и в конце концов я пожалел его.

Он не мог заставить их полюбить себя и потому добивался подчинения силой. – Роджер провел большим пальцем по ее лицу, вдоль хрупких косточек. – Я хочу запереть вас в ларце, подобно драгоценному перстню, и в то же время хочу с гордостью выставлять напоказ, но боюсь, что вас похитят и вы окажетесь на чужом пальце. Не представляю, что чувствует Генрих, видя пустоту там, где некогда были вы. Но знаю, что чувствовал бы я.

Ида отвела его руку от лица и нежно прикусила большой палец.

– Генрих не вы, – сказала она. – У него есть новая любовница… даже несколько, и у него всегда было много женщин одновременно. Я больше не питаю к нему симпатии, разве что в воспоминаниях, поскольку я больше не невинная девушка, которую тянуло к нему. Я стала старше, мудрее… и сильнее. А после того, что он сделал… – Ее голос надломился.

Ида склонилась над мужем и поцеловала его в губы. Роджер знал, что она ищет утешения в прикосновениях. Это проще, чем думать, в десять раз проще.

– Мама… мама…

В комнату, спотыкаясь, вошел Гуго, охрипший после сна, раскрасневшийся, сбитый с толку и трущий глаза.

– Я видел медведя, большого черного медведя с зубами! Он мне не понравился! – прохныкал малыш.

Ида и Роджер разомкнули объятия, Роджер закрыл глаза локтем, а Ида поспешила обнять и утешить ребенка:

– Тише, тише. Это просто дурной сон, не более. Ты видел медведя-плясуна на ярмарке и до сих пор вспоминаешь о нем. Тебе ничего не угрожает. Мы не дадим нашего мальчика в обиду.

Гуго переступал с ноги на ногу, давая понять, что его беспокойство в немалой степени вызвано переполненным мочевым пузырем. Ида достала ночной горшок и приподняла сорочку сына. Целился Гуго неуверенно, но большая часть попала по назначению.

Роджер опустил руку и посмотрел на Иду и сына. В свете ночника издалека было видно, что лицо у Иды в пятнах, а глаза опухли. Жена плакала по-настоящему горько, и он ощутил свежий укол вины.

Когда Гуго закончил, Ида повела его за ручку обратно в кровать, но мальчик упирался и тер глаза, продолжая хныкать из-за медведя. Кроме того, он дрожал, поскольку ночной воздух был морозным. Ида подхватила сына на руки и уложила в супружескую кровать между собой и Роджером, в теплый кокон простыней и одеял.

– Здесь нет медведей, – ласково повторила она. – Тебе нечего бояться.

Гуго свернулся калачиком и перестал дрожать. Веки опустились, большой палец скользнул в рот, и вскоре он уснул. Его волосы сияли на подушке ангельским золотом, а маленькое тело едва вздымало покрывала. Роджер подумал, что Генрих никогда бы не позволил подобного. Возможно, это обычное дело для селян, у которых всего одна кровать, но не для знатных людей. Он не мог представить, чтобы Генрих обладал должным терпением… или нежностью.

– Отправляйтесь завтра ко двору, – тихо произнес Роджер. – Заводите нужные связи. Я вручаю вам ключ от ларца. Не потеряйте его.

– Спасибо, – просто сказала Ида.

Ее взгляд задержался на Гуго, и она погладила его по волосам.

– Только не жените нашего сына на какой-нибудь симпатичной наследнице, не посоветовавшись со мной, – натянуто улыбнулся Роджер.

Ида тоже заставила себя улыбнуться.

– Едва не женила сегодня, – пробормотала она. – Изабелла де Клер – неплохая добыча, как по-вашему?