Ради острых ощущений. Гремучая смесь
Шрифт:
— Как его фамилия? — спросила она.
— Воронов Михаил, — сказала я.
Она принялась нажимать на клавиши компьютера, сосредоточенно хмуря брови. Потом сказала:
— Вот он, ваш Воронов. Наверное, это тот, кто вам нужен. Во всяком случае, другого Михаила Воронова здесь нет.
— Спасибо вам огромное! — Я чуть не подскочила от радости.
— Пожалуйста.
Женщина переписала мне адрес на листок бумаги и сказала:
— Желаю вам удачи в поисках этого типа. И больше никогда не давайте свои книги таким безответственным
Обрадованная, я вышла на улицу и побежала на трамвай. Проехав три остановки, я вышла и пошла по указанному на листке адресу.
Михаил Воронов жил в центре города, в старом трехэтажном доме, построенном немцами. Это сразу чувствовалось: несмотря на возраст, дом был очень добротным и мог простоять еще много лет.
Я поднялась на третий этаж и позвонила в дверь. Через пару минут раздался приятный баритон:
— Кто там?
Черт, кем же мне представиться? Надо же, ехала-ехала и не придумала, в качестве кого войти в эту квартиру! Лихорадочно соображая, я выпалила:
— Откройте, пожалуйста! Мне нужен друг
Александра Маслова! Я нуждаюсь в его помощи! Я его подруга!
Не знаю, разумно ли я поступила, отрекомендовавшись таким образом, но дверь открылась, и я увидела невысокого, крепкого парня с черными волнистыми волосами. Он несколько удивленно смотрел на меня.
— Здравствуйте, — заторопилась я, — скажите, вы Михаил Воронов?
— Да, это я, — подтвердил крепыш. — А с кем имею честь?
— Меня зовут Ольга, — сказала я чистую правду. — Понимаете, я была подругой Александра. Мне необходимо с вами поговорить. Я так расстроена его внезапной смертью, что… Я…
На самом деле я была расстроена собственной бестолковостью и чуть не расплакалась. Но это обстоятельство оказалось мне на руку. Решив, что я убиваюсь по Маслову, Воронов взял меня за руку, провел в квартиру и усадил на диван.
— Успокойтесь, пожалуйста, — мягко сказал он, — и расскажите, что вас привело ко мне?
— Понимаете, — утирая слезы, принялась объяснять я, — Александр говорил мне, что вы его лучший друг. Я хотела просто поговорить с вами о нем, вспомнить… Понимаете, мне очень дорого все, что с ним связано. Мне совершенно не с кем поговорить, я так страдаю. — Тут я зарыдала уже в голос.
Воронов даже приобнял меня:
— Успокойтесь, Оля, пожалуйста. Я постараюсь вам помочь. Для меня смерть Александра тоже была большим ударом. Я просто не поверил, когда узнал. Только что-то я вас не помню. И Александр мне ничего не говорил.
— Он не хотел афишировать наши отношения. Понимаете, я замужем…
Господи, я становлюсь совсем уж бессовестной лгуньей! Но что же делать, когда речь идет о счастье сестры?
— Я понимаю, понимаю, — закивал головой Михаил, обнимая меня. — Вы поплачьте, не стесняйтесь!
Плакать мне уже не хотелось, но я отчаянно заревела. Чтобы мой рев выглядел естественнее, я вспомнила все плохое, что случалось со мной в жизни:
Все это время Воронов сидел терпеливо рядом, похлопывал по плечу и молчал. Мне было приятно чувствовать его поддержку.
Бывают же такие мужчины! Другой или растерялся бы на его месте и бестолково топтался вокруг меня, или выгнал бы к чертовой матери незваную гостью, а этот слушает мои всхлипы, успокаивает…
Наконец, увидев, что я уже не плачу в голос, а лишь шмыгаю носом, Воронов отпустил меня и ушел в кухню. Вскоре он вернулся со стаканом воды и каким-то пузыречком. Михаил накапал из пузыречка в стакан немного темной жидкости и протянул мне:
— Выпейте, это поможет вам успокоиться.
— Спасибо, — всхлипнула я и проглотила залпом лекарство с каким-то мятным привкусом.
Михаил сел рядом. Я вздохнула и спросила у него:
— А вы давно были знакомы с Александром?
— Давно. Мы учились вместе. Правда, я не закончил институт, но отношения наши всегда оставались хорошими. Встречались мы не очень часто. Но были искренне привязаны друг к другу.
— Да-да, я знаю, — закивала я головой. Надо только не перестараться и осторожно реагировать на его реплики. Может, он заподозрил, что я никакая не подруга Маслова, и проверяет меня?
— Скажите, кто мог желать смерти Саше? Ведь он был такой хороший, — заныла я.
— Как кто? Так Глазунов же! Разве вы этого не знаете?
— Я знаю, я слышала об этом! Но следователь говорил, что сомневается в его виновности.
Ой, как бы мне не навредить Жоре своими высказываниями! Может, не стоило этого говорить?
На лице Воронова отразилось недоумение:
— Если его убил не Глазунов, то кто же? Ведь он был с ним в тот вечер?
— Да. Но, очевидно, об этом знал кто-то еще. И этот кто-то поехал туда и убил Сашу. Это я так думаю.
— Ну, а может, его убили случайно?
— То есть как? — открыла я рот.
— Ну, мало ли как! С целью ограбления, например!
— Но кто же потащится в такой час в Вишневку, чтобы ограбить человека? Там же никого нет, кроме дачников!
— А вы не думали, что его могли убить, скажем так, коллеги по работе? — осторожно спросил Воронов.
— Какие коллеги?
— Ну, вы ведь знаете, кем он был?
— Да, конечно, — пробормотала я.
— Честно вам скажу: не нравилось мне то, чем Александр занимается. Говорил ему, что не к добру он это затеял, ох не к добру. И прав оказался. Это Сережка Кравцов его подбил. У того вечно разные авантюры в голове.
— А вы знаете Кравцова?
— Конечно, знаю. Говорил Александру, чтоб от него подальше держался! И у Глазунова не советовал в долг брать!
— Почему?
— Как почему? Не смог отдать — и вот результат!