Ради тебя одной
Шрифт:
– Что будет дальше? О боже, Джемма, я этого не вынесу. Мой бедный мальчик…
Джемма крепче прижала ее к себе и позволила ей поплакать у нее на плече, в то время как ее собственное сердце обливалось кровью.
Наконец Сиобан успокоилась и выпрямилась:
– Прости за неудобство, но я не могу плакать на плече у Шона. Он очень переживает, мама тоже. Мне просто нужно поговорить с кем-то, кто знает, что будет дальше.
Она знает. Даже слишком хорошо, но разговор с Сиобан не причиняет ей боли. В отличие от разговора с Сэмом.
Ей нужно с ним поговорить, но не сейчас.
– Они сделают ему аспирацию костного мозга, затем разработают план лечения. Ему не нужно будет все это время находиться в больнице. Между курсами лечения он сможет проводить много времени дома. Тебя поддержит персонал больницы, но придется запастись терпением. Ты должна быть сильной, чтобы это выдержать. Все будет хорошо, вот увидишь.
– Я очень на это надеюсь, но не знаю, получится ли у меня, – пробормотала она.
Джемма протянула ей пачку бумажных платков:
– Стань сильной ради Лайама. Ему придется очень нелегко, и ты должна будешь ему помогать. Тебе тоже будет трудно. Позаботься о других своих детях. Не забывай о них. И больше разговаривай с Шоном. Мужчины в подобных ситуациях часто замыкаются в себе. Показывай ему, как он тебе нужен. Если захочешь поговорить, приходи ко мне. Для тебя у меня всегда найдется время.
– Ты так добра. Спасибо тебе.
– Всегда рада помочь.
– Мне пора, – сказала Сиобан, высморкавшись. – Мне нужно постирать вещи Лайама и что-нибудь приготовить для нас с Шоном. Детей я накормила и уложила спать, а мы еще не ужинали. Боюсь, у меня кусок в горло не полезет.
– Ты должна есть. Иди домой и позаботься о себе. Ты должна быть сильной и здоровой ради своих близких. Желаю удачи. Держи меня в курсе, хорошо?
– Да, конечно. Спасибо тебе, Джемма, – сказала Сиобан и, обняв ее на прощание, поспешила домой.
После ее ухода Джемма вышла на улицу, села в кресло и стала ждать. Вернется ли Сэм или ей нужно отправляться его искать?
«Что, если он не вернется сюда? – с ужасом подумала она. – Что, если он решил снова уехать в Африку?» Он сказал, что не сможет ее простить. Что, если он говорил серьезно и их отношения снова закончатся, только на этот раз по его инициативе?
Одна лишь мысль об этом была невыносима. Джемму охватила паника. Она должна его найти. Ей нужно его найти и заставить передумать. Вот только где он может быть?
«На пляже, – подумала она. – На их пляже».
Сходив за ключами, она захлопнула дверь и побежала к машине.
К ее огорчению, в их бухте его не оказалось. Дома его тоже не было. Она долго ездила кругами по городу, ища затуманившимися от слез глазами его машину. Ее нигде не было, и в конце концов она решила, что он покинул Пенхэлли, что она опоздала.
Что их отношения уже ничто, наверное, не спасет.
Остатки самоконтроля покинули ее. Свернув на обочину, она заглушила мотор, закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Сэм?
Подняв голову, Сэм тупо уставился на своего коллегу:
– Привет, Габриэль. Прости, я задумался.
– Я так и понял. Ты сегодня без собаки?
– Нет. Я… э-э…
– Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь?
«Только его мне сейчас здесь не хватало», – подумал Сэм.
Но это общественное место, и он не может его прогнать.
– Конечно нет.
Габриэль сел на другой выступ, и худая серая борзая улеглась у его ног. Поглаживая ее, он уставился на море.
– Я часто прихожу сюда, когда не знаю, как мне быть, – тихо сказал он. Я слушаю плеск волн и крики чаек, и после этого картина немного проясняется.
Сэм фыркнул. Он здесь сидит уже довольно долго, но для него ничего еще прояснилось. Смятение, горечь и обида были так же сильны, как и до этого. Чтобы во всем разобраться, ему нужно что-то большее, нежели шум моря и несколько чаек.
– Кстати, я принял твоих вечерних пациентов, – заметил Габриэль.
Сэм вздохнул:
– Спасибо тебе. Прости, что так вышло, но мне срочно понадобилось уехать.
– Не хочешь об этом поговорить?
– Нет. Ты ничем не сможешь мне помочь. Никто не сможет. Она сделала свой выбор много лет назад.
– Речь идет о Джемме?
Он снова вздохнул, затем кивнул:
– Видишь ли, Габриэль, мы с ней были женаты. Мне было девятнадцать, ей восемнадцать. Я безумно ее любил. Я думал, что она тоже меня любит. Через несколько дней после того, как мы поженились, Джемма узнала, что у нее лейкемия, и уехала, ничего мне не сказав. Она только оставила для меня записку, в которой сообщила, что хочет посмотреть мир. Ей не хватило смелости со мной поговорить. Я догадался случайно.
Габриэль сочувственно вздохнул:
– Знаешь, топ ami [3] , возможно, смелости ей как раз хватило. Возможно, она поступила неправильно, но она сделала это ради тебя.
– Джемма сказала мне то же самое, но она не имела права делать выбор за меня.
– Конечно, не имела. У нас с Лорен было точно так же. Когда она узнала, что слепнет, она попыталась выбросить меня из своей жизни. К счастью, я вовремя понял, что с ней что-то не так, вытянул правду из Оливера и рассказал Лорен. Я спросил ее, бросила бы она меня, если бы зрение терял я. Она возмутилась. Сказала, что нет. Что попросила меня ее оставить только потому, что не хотела становиться для меня обузой.
3
Мой друг (фр.).
Сэм почувствовал, как его глаза обжигают слезы, и отвернулся:
– Я так на нее зол.
– Это естественно. Я тоже был зол на Лорен. Но ты ведь любишь Джемму, правда?
– Да. Я никогда не переставал ее любить. – Его голос сломался, и он почувствовал, как Габриэль положил руку ему на плечо.
– Тогда иди поговори с ней, Сэм. Скажи, что любишь ее и прощаешь. Не тратьте больше драгоценного времени на бессмысленные обиды. Вы и так уже слишком много его потеряли. Совершенно очевидно, что вы созданы друг для друга. Не позволяйте одной ошибке повлечь за собой новые.