Радигост и Сварог. Славянские боги
Шрифт:
Заключение
Как мы можем убедиться из собранного материала, наиболее древним было восприятие славянами Сварога как бога неба. Огромное, бескрайнее небо было одним из первых величественных природных явлений, которые предстали взору человека с самого момента его возникновения как отдельного биологического вида. Идущий из глубин Вселенной свет бесчисленных звезд, окружающих нашу Землю, отразился в душах людей каменного века, зачаровал их своей неземной красотой и навсегда остался в человеческом сердце. Даже не поняв, а скорее почувствовав свою незримую связь с окружающим их небосводом, древние люди восприняли его как свою небесную прародину, из которой они пришли на эту Землю и куда они вернутся после смерти. Следы явного интереса человека к небу, в том числе и звездному, и, судя по всему, его почитание появляются уже в эпоху палеолита. Генетически родственные Сварогу Уран и Варуна, бывшие богами неба в греческой и индийской мифологии, относятся к первому, самому раннему поколению богов, что позволяет говорить о соответствующей тенденции в индоевропейской традиции. В нее полностью вписывается и то, что в отечественной мифологии бог неба мыслился отцом Дажьбога-Солнца. Поскольку из того, что Сварог был богом неба, вытекают многие другие его черты, то этот образ данного божества следует признать исходным и с точки зрения внутренней логики развития всей системы связанных с ним представлений в славянском язычестве. К эпохе каменного века следует отнести возникновение у индоевропейцев мифа о браке Неба и Земли, который фиксируется этнографией у самых разных народов, в том числе и еще не освоивших земледелие. Понятно, что в условиях господства матриархата наибольшим почетом должна была пользоваться Мать Сыра Земля, а не ее небесный супруг (например, в греческой классической мифологии Гея-Земля порождает Небо-Урана и играет по отношению к нему более значимую роль), однако нас здесь интересует сам факт наличия этой божественной пары в данную эпоху, а не то, кому из божеств общественное
Примерно тогда же у наших далеких предков должно было возникнуть представление о боге солнца как сыне Сварога, наиболее естественным образом описывающее в терминах родства отношения одного небесного объекта к небу в целом. Как показывают данные палеоастрономии, человек еще в каменном веке начал объединять отдельные звезды в созвездия, группировать их в знаки зодиака, неизбежным следствием чего должно было стать восприятие Сварога как бога упорядоченного звездного неба, противостоящего неорганизованному хаосу. Можно предположить, что к той же эпохе восходит представление и о том, что при своем вращении небеса издают некий звук, в результате чего бог неба оказался напрямую связанным с музыкой и самой человеческой речью, что нашло свое отражение в ведийском представлении о музыке вселенского закона, индийском небожителе Брахманаспати, бывшем одновременно и богом-кузнецом, и «господином молитвы», пифагорейском учении о гармонии небесных сфер, былине о Свароге как покровителе Вавилы-скомороха, греко-индийском мифе о боге-кузнеце как нарицателе имен, и славяно-германских сказках о кующем языки и голоса кузнеце. Членораздельная осмысленная речь, ставшая, как показатель высокоразвитого мышления, одним из наиболее существенных признаков, отличающих человека от животного, в этом контексте представлений оказывается напрямую связана с богом неба.
Возникновение собственно славянской, а точнее говоря, праславянской специфики Сварога по сравнению с другими индоевропейскими божествами неба началась с того, что упавший с небес огонь начал восприниматься нашими далекими предками как его второй сын Сварожич. С освоением огня первобытный человек обрел еще одно чрезвычайно важное свойство, окончательно выделившее его из животного мира, а Сварог за счет установления мифологическим сознанием этого отношения родства окончательно обрел характер бога человеческой культуры. Сварог, как видно уже из данных языка, изначально оказался связан не только с огнем, но и с вареной пищей, которая, в противоположность пище сырой, стала одним из наиболее значимых показателей перехода человеческого общества от дикости к культуре. После того, как эта связь закрепилась, многие другие культурные достижения стали относиться нашими далекими предками к деятельности именно этого бога уже в силу существующей традиции. Вслед за введением в обиход человечества варенной на огне пищи возникает исторически самое первое пищевое табу на сырое мясо. Средством проверки его соблюдения, как об этом свидетельствуют русские сказки, служила огненная яма, которую испытуемый должен был перепрыгнуть. Данная древнейшая форма божественного суда была генетически связана с огнем и вареной пищей, которые в своей совокупности однозначно указывают на то, что именно бог неба осуществлял свое правосудие над подозреваемым в нарушении его установлений. Многочисленные исследования первобытного общества показывают, что вторым после пищевого табу было табу сексуальное. Если первый запрет был призван предотвратить повторное скатывание человека на уровень зверя, поедающего сырое мясо и в своей крайней стадии доходящего до каннибализма, то второй запрет вводился для предотвращения распада самого общества из-за ничем не ограниченного полового общения и звериной борьбы самцов друг с другом за обладание самками. Следуя логике мифологического сознания, сексуальное табу было бы наиболее естественно ввести от имени бога неба, чей брак с богиней земли являлся архетипом и образцом для подражания. Ведийский миф о Сварбхану, покаравшем бога солнца за инцест с собственной дочерью, видная роль бога-кузнеца в свадебной обрядности последующей эпохи, утверждение славянского переводчика «Хроники» Иоанна Малалы о введении Сварогом единобрачия и установлении наказания за его нарушение в виде сожжения в огненной печи и, наконец, сам способ испытания подозреваемого в недозволенных половых отношениях в виде перехода через ту же огненную яму в русских сказках (что говорит о том, что при определении виновности в нарушении второго табу была использована уже готовая форма божьего суда) в своей совокупности убедительно свидетельствуют, что и второй запрет на самой заре становления человеческого общества связывался нашими далекими предками с образом Сварога. Сама идея о том, что отяжеленный сырой пищей или запрещенным половым сношением человек не сможет преодолеть огненную яму и неизбежно в нее упадет, стала той изначальной основой, из которой в более позднюю эпоху развились религиозные воззрения о посмертной судьбе человеческой души, от учения о карме в Древней Индии до мифа о переходе по мосту через огненную реку в иранской традиции, заимствованного впоследствии христианством. Эта же идея посмертного испытания неизменно сохраняется у славянского бога неба с приобретением им все новых черт, будь то образ бога-горшечника, бога-пахаря или бога-кузнеца. Поскольку оба этих табу имели своей целью установление стабильности внутри первобытного общества, то Сварог неизбежно должен был восприниматься нашими далекими предками как бог-покровитель внутриобщинного мира и согласия, которое могло принимать внешние формы коллективного пира-братчины, соблюдения установленных границ или заключаемого мужчиной и женщиной союза.
К концу неолита, как показывают данные археологии и лингвистики, относится возникновение у индоевропейцев земледелия и начало строительства собственно домов. Эти два важнейших события материальной культуры, знаменовавшие собой переход к оседлому образу жизни, мифологическим сознанием были связаны с рядом богов, среди которых бог неба занимал далеко не последнее место. Сам процесс пахоты воспринимался как повторение первого брака Неба и Земли, а плуг — как оплодотворяющее мужское начало. Полученный в результате возделывания земли хлеб в глазах праславян был не только пищевым продуктом, но и могущественным магическим началом, с одной стороны тесно связанным как с умершими предками, так и с рождающимися детьми, т. е. процессом возрождения человеческих душ, а с другой стороны, наделенный силой отгонять злых духов. Как описанное восточными авторами X в. обращенное к небу моление славян-язычников об урожае хлеба, так и фиксируемая этнографами вплоть до XIX–XX вв. ассоциация хлеба со звездами указывает на тесную связь этого нового элемента человеческой культуры со Сварогом. Защищавший человека от негативного воздействия внешнего мира дом являлся в архаическом сознании воспроизводством на человеческом уровне космического порядка и в силу этого также соотносился с богом неба. Хотя сохранившиеся в восточнославянской традиции мифы о строительстве первого дома просто констатируют, что человека научил возводить его бог, мы, с учетом в том числе и индоевропейских данных о божественных кузнецах-домостроителях, можем предположить, что этим безымянным богом был именно Сварог. Как видно из данных археологии и этнографии, при закладке дома использовали хлеб и проводили пир-братчину. Славянская и иранская традиции донесли до нас представления об укреплении-Варе, в котором человечество спаслось от угрожавших ему космических сил зла. Само название уже на чисто лингвистическом уровне указывает на связь этого сооружения со Сварогом. Таким образом, не только дом, но и обнесенная стеной совокупность строений оказывается связанной с богом неба. Поскольку Сварог был богом перехода из одного состояния в другое (от дикости к культуре, от одного возраста к другому, от жизни к смерти и наоборот), то ближе всего ему оказалась символика дверей или ворот, как об этом свидетельствуют различные данные. С другой стороны, со Сварогом оказывается связанным и мотив пересечения границы, переправы через огненную реку, перехода из одного социально-половозрастного статуса в другой и т. п. Одним из средств, посредством которого происходило снятие границы как внутри членов одного коллектива, так и между миром людей с одной стороны и миром богов и умерших предков с другой был пир. Имеющиеся данные однозначно говорят о связи Сварога с медом как главным ритуальным напитком этого пира, служащим достижению вселенской гармонии и согласия. Мифологические и лингвистические данные показывают, что образ пира пиров с медом как его главным атрибутом также возникает еще в эпоху индоевропейского единства.
Образ бога-кузнеца вместе с представляемым им ремеслом начал возникать в период начавшегося распада индоевропейской общности, в результате чего единая мифологическая фигура этого божества у них не успела полностью сложиться. Интересующий нас образ поэтому развился и окончательно оформился на почве уже разделившихся индоевропейских народов, в результате чего он не может быть сведен к одному прообразу, однако у всех этих божеств сохранилось немало общих черт, восходящих к начальной эпохе складывания облика бога-кузнеца. Как мы можем убедиться, у Сварога сохраняются и даже усиливаются многие черты, присущие ему еще до начала века металлов. Он сохраняет свою связь с небом, переселением душ, с огнем, порядком, земледелием, домостроительством и становится покровителем брака. Выкованные кузнецом орудия позволяли многократно повысить производительность труда, этим была создана экономическая основа для выделения индивидуальной семьи, половые отношения между образовывавшими ее мужем и женой воспроизводили первый брак Неба и Земли, а жили они в построенном по совету бога-кузнеца доме. Сама логика как развития материальных условий жизни, так и мифологического сознания подводила наших предков к тому, чтобы воспринимать бога-кузнеца Сварога как покровителя брака, сковывавшего навеки судьбы отдельных людей. Обладающий тайными знаниями, кузнец воспринимался архаическим сознанием как Творец, способный трансформировать по своему желанию отдельные элементы Вселенной
Кузнечное дело наряду с земледелием и развитием торговли стало одной из экономических причин перехода общества от матриархата к патриархату. Этот переход от одних господствовавших религиозных и общественных представлений к другим сопровождался чрезвычайно серьезным духовным кризисом, произошедшим еще в рамках индоевропейского единства. Коренная ломка общественного сознания, когда распались старые связи и разрушительные силы хаоса, воплощенные в крайнем зоологическом индивидуализме, грозили вырваться наружу, оказалась серьезным испытанием для наших далеких предков. То, что веками казалось стабильным и благожелательным к человеку, в одночасье оказалось ему враждебным. Отвергнутые старые представления не исчезли сами по себе, а, оторвавшись от привычной системы ценностей, они превратились в смертельно опасные неуправляемые силы. Привычное лоно Матери-Земли, куда умерший человек тысячелетиями возвращался для нового рождения, внезапно перестало быть безопасным, поставив под вопрос само бессмертие человеческой души. Мифический змей, неразрывно прежде связанный с культом Матери Сырой Земли и охранявший человека в загробном мире как тесно связанное с бессмертием существо, из олицетворения благожелательных душ умерших предков внезапно стал смертельным врагом людей, страшным чудовищем, стремившимся уничтожить человеческий род как на Земле, так и поглотить людские тела и души в загробном мире. Казалось, от этого вселяющего ужас Зла не было спасения, оно представлялось непобедимым, и людям только и оставалось, что покорно идти на съедение к чудовищу. Однако звезда надежды сияла даже в самой глубокой тьме, и на помощь нашим далеким предкам пришел могущественный бог-кузнец. Укротив и обуздав чудовище, он запряг его в плуг и пропахал на нем великую борозду, осмысливавшуюся то как русло рек, то как границу, то как оборонительное укрепление от нападений кочевых орд. Загнав Змея в море, где тот опился и издох, Сварог освободил от него землю людей. Избавив их от смертельной угрозы в этом мире, бог-кузнец освободил людей и от страха за посмертную судьбу их душ и тел в потустороннем мире, где после гибели в море оказался чудовищный змей. Вместо прежнего положения умершего в позе эмбриона в лоно Матери-Земли, свойственного эпохе матриархата, Сварог ввел новый ритуал трупосожжения, в результате чего человеческая душа вместе с дымом и огнем поднималась сразу на небо, попадая уже не к Матери, а к Отцу. Судя по всему, после этого патриархального переворота в способе погребения у индоевропейцев окончательно складывается представление о круговороте душ во Вселенной, согласно которому из источника божественного света на небе будущая душа идет сначала на солнце, затем на месяц, оттуда на звезды и вслед за тем через огонь домашнего очага входит в тело женщины. Завершившего свой земной цикл человека клали на погребальный костер, с помощью которого его освободившаяся душа возвращалась в свою небесную обитель. Сама последовательность небесных светил символизировала собой процесс постепенного убывания божественного света по мере нисхождения души человека в материальный мир. В свете новой концепции о человеческой душе пришедший с неба земной огонь становился одновременно воротами входа и выхода: через огонь семейного очага спустившаяся с неба частичка света входила в чрево матери, рождаясь там для земной жизни, а по ее окончании тело человека клали на погребальный костер, благодаря огню которого человеческая душа возвращалась на свою небесную прародину. Овладев еще в первобытную эпоху огнем-Сварожичем, родным братом Солнца, человек вместе с этим совершил настоящую духовную революцию, пересмотрев свои прежние представления о себе самом и осознав, что подобный же огонь находится и в его душе. Процессы изучения внешнего мира и познания мира внутреннего с древнейших времен шли у людей более или менее параллельно. Представив себе впервые этот вселенский кругооборот душ между Небом и Землей, человек разумный превратился в человека космического, осознав себя единым целым со всей Вселенной. Разорвав тем самым притяжение Матери-Земли, человек устремился своим духом ввысь. Быть может, именно в этом забытом теперь осознании и кроется причина безудержного стремления человека в космос, получившего внешнее выражение сначала в изобретении воздушных шаров и самолетов, а затем и в судьбоносном полете Юрия Гагарина, знаменовавшем собой начало космической эры и физическое преодоление человечеством рамок своей планеты. С момента этого переворота в сознании и до разрыва оков земного притяжения и выхода из своей колыбели в космос пройдут еще многие тысячелетия, однако этот судьбоносный шаг человечества был бы в принципе невозможен без той духовной революции, которую совершили в глубокой древности индоевропейцы еще в период своей общности. Если сравнивать их воззрения с ныне господствующей религиозной идеологией, то нельзя не отметить, что уже за многие тысячелетия до насильственной христианизации наши предки преодолели страх смерти и обрели веру в бессмертие своей души, приходящей на Землю из небесной высоты и после смерти туда возвращающейся.
Значительный интерес представляет бог балтийских славян Радигост-Сварожич, второй сын общеславянского бога-кузнеца, на которого перешли многие черты его отца. Из скупых строк немецких свидетельств мы видим связь Радигоста с огнем, богатством, строительством, молотом как атрибутом кузнечного дела, княжеской властью и ноябрем. Сохранившиеся немногочисленные материалы позволяют его рассматривать также как бога торговли и покровителя гостеприимства. Применительно к «варварским» правителям Центральной Европы письменные источники фиксируют это имя начиная уже с V в. н. э., что указывает на достаточно раннее зарождение образа этого бога. Ряд отмеченных древними источниками черт указывают на славяно-иранские параллели применительно как к цветовой символике данного божества, так и семейным традициям носившего его имя князя варнов. Связанная с символикой Радигоста легенда о происхождении династии ободритских князей указывает на входящий в его семантическое поле образ грифона, о котором сохранилось прямое указание, что он был объектом почитания у славян-язычников. Как и у скифов, грифон у славян оказался связан с носителями верховной власти, золотом, имел охранительные функции и, вероятно, был связан как с торговлей, так и с переходом души в иной мир. Последнее обстоятельство интересно сопоставить со связью Сварожича с «мостами», которые изготавливались из теста и помогали душе умершего благополучно перейти в загробный мир. Как уже отмечалось выше, с переходом души в иной мир самым непосредственным образом был связан и Сварог.
Сам образ грифона также был распространен в Древней Руси и проник как в эмблематику княжеской власти, так и в достаточно широкую народную среду, став впоследствии одной из эмблем Новгородской республики. Символизирующий собой силу и мощь, связанный с золотом, потусторонним миром и верховной властью грифон был известен многим культурам Евразии. Однако образ сидящего на мировом древе грифона был распространен в Старом Свете в гораздо меньшей степени. Следы этого специфичного представления мы видим у западных славян на примере их геральдики. Обращение к отечественной традиции показывает, что, скорее всего, загадочный Див «Слова о полку Игореве» также был грифоном, сидящим на дереве. Анализ возникновения образа сидящего на мировом древе грифона указывает на его зарождение в скифском мире, что говорит о том, что наши далекие предки заимствовали его именно от этих ираноязычных кочевников.
Таким образом, во многих случаях мы видим совпадение между Сварогом и западнославянским Радигостом-Сварожичем, что подтверждает предпринятую реконструкцию образа этого бога, считавшегося у славян творцом человеческой культуры. Значимость этого бога для наших далеких предков была столь велика, что, несмотря на все старания христианства, память о нем, пусть даже и под «двоеверным» псевдонимом Кузьмы-Демьяна, была бережно сохранена ими на протяжении почти целого тысячелетия.
Словарь основных мифологических персонажей, встречающихся в данной книге
АГНИ (инд.) — бог огня.
АНХРА-МАНЬЮ (иран.) — дух зла, главный противник Ахура-Мазды.
АПОЛЛОН (греч.) — сын Зевса, брат Артемиды, бог гармонии и обладатель чудесной лиры.
АРЕЙ (греч.) — бог войны, любовник Афродиты.
АРТЕМИДА (греч.) — богиня охоты, дочь Зевса, сестра Аполлона.
АФРОДИТА (греч.) — богиня любви и красоты, жена Гефеста, которому она изменила с Ареем.