Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России
Шрифт:
Армия Пакистана, Межведомственная разведка Пакистана (ISI) и джихадисты
Армия Пакистана с ее колоссальными корпоративными интересами уже давно установила свой контроль над той частью внешней политики страны, которая касается Индии и Афганистана; над ядерной областью; взяла на себя роль защиты веры и государства. Армия стала и экономической владычицей страны.
На примере афганского джихада она хорошо освоила приемы государственной поддержки джихадистского терроризма – так, что сумела быстро адаптировать его к индийскому театру военных действий. В ее распоряжении был оставшийся не у дел личный состав группировок, который только и ждал своей передислокации. Армия Пакистана руководит политикой страны и джихадом в качестве ее составляющей уже по крайней мере в течение 30
Те, кто пристально изучал пакистанские вооруженные силы, находят, что «в пакистанской армии есть два типа офицеров: националистические джихадисты и исламистские джихадисты»16. Цель националистических джихадистов – Индия. Они не хотели бы ничего иного, как оторвать Джамму и Кашмир от Индии и увидеть ее распад. Исламистские джихадисты, напротив, ненавидят всех неверных. Они считают главным врагом США и полагают Индию второстепенным звеном, которым можно будет заняться после того, как они одолеют «большого Сатану». Исламисты находятся в армии на подъеме, и им не составит особого труда перетянуть на свою сторону националистически настроенных офицеров.
В 1990-е финансировалось несколько базирующихся в Кашмире и Пенджабе террористических/джихадистских формирований, но фаворитом армии была «Харкат ул-Муджахедин», пока ее не сменила «Джайш-е-Мохаммед» в 1999 г. и, в конечном итоге, «Лашкар-и-Тайба» (LET). Последняя стала главным пакистанским террористическим формированием. «Хизб ул-Муджахедин» была единственной кашмирской террористической группой, при этом надежно контролируемой ISI.
LET представляет гораздо большую угрозу, чем другие террористические группы, из-за более глубокого проникновения в ткань общества. Многие индийские и пакистанские исследователи фиксируют наличие у LET обширной инфраструктуры, особенно школ и колледжей. Сегодня в этих заведениях учатся около 20 000 человек. LET сильна также своими международными контактами. Вот подтверждающий пример:
«Штаб-квартира организации находится в Мюридке, пригороде Лахора, и представляет собой обширный комплекс, занимающий территорию в 200 акров, с пятьюдесятью домами для целой колонии моджахедов, шестью рыбными хозяйствами и кроличьей фермой, обеспечивающими обитателей комплекса провизией. На территории комплекса расположены две образцовые школы – одна для мальчиков, другая для девочек, а также [салафистский] университет Аль-Дават валь Иршад»17.
Ежегодно сотни выпускников выходят из стен этих заведений. Автор приведенной цитаты, Имтияз Гюль, утверждает, что LET – через свою материнскую организацию «Марказ аль-Даваат-ул-Иршад» – поддерживает связи с религиозно-военными группировками, рассеянными по всему миру, от Филиппин до Ближнего Востока и Чечни.
Как считает Ариф Джамал, автор книги «Тайные войны. Неизвестная история джихада в Кашмире», сеть LET «раскинулась от Кашмира до Афганистана и по всему остальному миру, включая Непал и Саудовскую Аравию»18. Около полумиллиона боевиков прошло обучение в Пакистане в Зоне племен (регион на северо-западе страны, граничащий с Афганистаном – прим. редакции), из них около 200 000 – из LET19. Это огромная цифра, и джихад стал явлением настолько распространенным, что неудивительно, если некоторые из этих групп работают самостоятельно или в союзе с наркомафией. Джамал также проводит различие между такими группами, как «Хизб ул-Муджахедин», ставящими перед собой особые кашмирские цели, и такими, как LET и «Джайш-е-Мохаммед», имеющими международные программы действий (для них Кашмир служит только стартовой площадкой). И сказать, что все упомянутые группы получили благословение и поддержку пакистанской армии, значит точно определить природу этих формирований.
Упорное заигрывание армии с религиозными экстремистскими группами в последнее время широко комментируется в Пакистане. Говоря о состоянии религиозности в пакистанской армии, известный пакистанский эксперт Айеша Сиддика отмечает:
«Очевидно, военным всегда приходилось прибегать к религии как к важному мотивационному фактору – еще со времен, когда полковник Ахтар Малик планировал наступление на Кашмир в кампании 1947-48 гг., вплоть до 1980-х и 1990-х годов, когда было создано множество новых организаций. <…> Даже такие вроде бы либеральные и светские лидеры, как Зульфикар Али Бхутто, искали поддержки у негосударственных группировок, если считали их действия полезными для достижения военных выгод для страны. <.> Политическая элита страны и ее военные традиционно прибегали к использованию определенных сторон религии для извлечения стратегических дивидендов. <…> Распространение «джихада» на территории Пакистана – цена, которую приходится платить за следование избранным стратегическим курсом»110.
Пакистан начинает расплачиваться
Одержимость пакистанских правителей идеей борьбы с Индией затмила их представление о той цене, которую общество Пакистана платит за наличие широкой джихадистской инфраструктуры, созданной по всей стране. Пакистанские правители не хотят понимать, что однажды им придется столкнуться с проблемой контроля над джихадистскими организациями. Возможно, правда, что эти правители и не захотят останавливать джихадистов. Сменяющиеся режимы в Пакистане играли с огнем, и сегодня очевидно, что джихадистские/экстремистские организации, медресе и их последователи наводнили страну. Антииндийская политика Пакистана строилась на использовании джихада, чтобы завладеть Кашмиром для обеспечения контрбаланса превосходящей армии противника, усиления позиций своей собственной армии и обеспечения обороны против возможных ответных шагов Индии. Все это требовало дружбы и альянса с США, а впоследствии с Китаем, чтобы иметь деньги на оплату оружия, предназначенного для защиты от Индии.
Нынешний этап XXI века – это воистину период, когда Пакистан во второй раз получил ответный удар. В первый раз это случилось в смутном десятилетии 1990-х, когда из-за слабости политической системы в стране царила вседозволенность, позволявшая джихадистам навязывать свои идеи и считаться триумфаторами.
Положение дел в Пакистане вызывает большую обеспокоенность у многих мыслящих людей в этой стране. Амир Мир проанализировал связи пакистанских военных, особенно ISI, c различными террористическими группировками21. Он утверждает, что эти связи вовсе не были следствием импорта какой-то идеологии через посредство «Аль-Каиды», но, напротив, именно в результате укоренения этой идеологии в самом Пакистане «Аль-Каида» смогла обосноваться в этой стране. Его последняя работа – «Талибанизация Пакистана: от 9/11 до 11/26» описывает, как начатый Зия-уль-Хаком процесс исламизации привел в конце концов к «талибанизации» Пакистана22. Финансируемые государством джихадисты использовались в качестве негосударственного ресурса задолго до того, как под воздействием «Техрик-и-Талибан» в Пакистане начался процесс «талибанизации».
Возможные последствия всего этого комментировались различными пакистанскими авторами. Как писал самый известный пакистанский социолог и мыслитель, доктор Икбал Ахмед, «издержки афганской политики <…> уже и сейчас выражаются в непомерном расползании оружия, наркотиков и росте числа вооруженных фанатиков. <…>Цену, которую Пакистану придется заплатить внутри страны за дружескую близость к Талибану, невозможно измерить. Потенциально она ведет к катастрофе. И, что более важно, Талибан является самым реакционным политическим движением за всю историю ислама»23.
Об этом предупреждали многие. Джессика Стерн предостерегала: «Пакистан должен отнестись к этим воинствующим группировкам так, как они того заслуживают <…>, как к опасным бандам, ресурсы и оперативные возможности которых продолжают расти, угрожая дестабилизировать весь регион в целом. То, что Пакистан продолжает оказывать поддержку этим воинствующим религиозным группам, заставляет предположить, что он не осознает, что и сам уже воспринял ту культуру насилия, которую он помогал создавать. Ему следует еще раз задуматься над этим»24.