Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России
Шрифт:
Хайдер Али Хуссейн Малик, старший научный сотрудник американского Университета объединенных специальных операций, утверждает, что, помимо северного Пакистана, новая, более опасная группировка формируется в нестабильном центральном и в южном Пакистане. И если не заняться ею сейчас, она способна дестабилизировать всю страну36. Старый пакистанский Талибан состоял из бывших афганских моджахедов, а также тех афганских талибов и членов «Аль-Каиды», которые покинули Афганистан после 11 сентября 2001 года. Они прибегали к единой тактике, у них были общие с союзниками в Афганистане оружие и деньги, и пополнялись их ряды из одних и тех же источников – за счет джихадистов из «Лашкар-и-Тайба» и «Джайш-е-Мохаммед». Им удалось учредить свои собственные административные органы управления и шариатские суды в северных приграничных областях Пакистана, откуда официальные
Похоже, что, почувствовав свою слабость в этом регионе, Талибан практически немедленно усмотрел новые возможности в центре и на юге страны. Таким образом, его новая стратегия, по всей видимости, заключается в том, чтобы сосредоточиться на центральном Пакистане, создать союзы с этно-сектантскими группировками, расширить вербовку сторонников, использовать полицию в качестве мишени для атак и пытаться создавать альтернативные органы управления. Сговор с наркокартелями и преступными синдикатами на юге помог бы финансировать движение. Это обеспечило бы создание многочисленных фронтов в центральном и южном Пакистане, в то время как на севере продолжались бы точечные атаки. А последним штрихом стала бы акция в Индии по типу совершенной в Мумбаи.
Хотя пакистанские военные добились некоторых успехов в борьбе против Талибана на севере, мятежники продолжают свои рейды в Пенджаб, Белуджистан и Карачи. Они вступили в прочные союзы с пенджабскими группировками, такими как «Лашкар-и-Тайба» и «Сипах-е-Сахаба», печально известными своими террористическими акциями в Исламабаде, Кабуле и Дели. Ситуация в центре и на юге Пакистана аналогична той, какой пару лет назад она выглядела на севере страны, до того как Талибан постепенно превзошел государство в управленческих функциях. Здесь наблюдается быстрый рост радикальных медресе и тренировочных лагерей, контролируемых союзниками Талибана, а пакистанской полиции и органам юриспруденции все сложнее управлять регионом. Таким образом, эта новая команда талибов гораздо более опасна, чем старая, поскольку способна реально защищать террористов.
В то же время правящие круги Пакистана пока еще не считают Талибан настолько опасным, чтобы он мог им навредить. Возможно, они закрывают глаза на эту проблему потому, что уверены в своих способностях исправить ситуацию в дальнейшем. Возможно также, что этот подход является результатом глубоко укоренившегося убеждения в непогрешимости своей политики и в том, что Талибан, в конечном итоге, можно будет поставить под контроль.
Сушант Сарин, известный индийский специалист по пакистанскому вопросу, придерживается несколько иного мнения: «Если когда-либо у кого-либо были надежды на то, что Пакистан в конечном итоге осознает недальновидность использования средневековых и варварских исламистов для достижения своих стратегических планов, сегодня с ними надо расстаться. Почему? Ответ очевиден: для пакистанской армии настоящий враг – это Индия, а Талибан остается стратегическим активом»31.
Всем описанным процессам способствует рост преступной наркоторговли. Изначально мятежники и террористы нуждаются в идеологиях, реальных или вымышленных. Но для достижения успеха им также нужен доступ к оружию, финансам и места укрытия. Неизменно и неизбежно они вскоре превращаются в нечто еще более зловещее, поскольку стремление завладеть финансами трансформируется в необходимость осуществлять терроризм для того, чтобы зарабатывать свои миллионы. Стремление продолжать убивать и творить беззаконие – определяющий фактор как для террористов, нуждающихся в верховенстве криминала ради получения денег, так и для преступников, которым террористы нужны для защиты и прикрытия.
По мере того, как нарастает острота вопроса об Афганистане, предлагаются разные варианты подхода к проблеме «АфПак». При этом редко обсуждается один из наиболее существенных и трудно разрешимых вопросов войны с террором – как ограничить доходы от продажи наркотиков. Угроза здесь двойная: распространение джихадистского экстремизма да еще и в наркогосударстве. Сегодня объем нелегальной международной торговли наркотиками (400 млрд. долларов ежегодно) составляет 8% от всей мировой торговли, в то время как законная торговля текстильными товарами – 7,5%, а автомобилями – всего 5%. Террористические группы зарабатывают на наркоторговле 500 000 долларов каждую неделю, то есть столько,
Предполагалось (несколько оптимистично), что к желаемому результату – достижению легкой победы над Талибаном и «Аль-Каидой» – приведет так называемое быстрое наращивание военного присутствия и минимальные усилия по развитию страны либо смена власти в Кабуле. Но это «стремление к счастью» через выборы и установление демократии не могло изменить ситуацию в племенном по сути обществе, без наведения элементарной законности и порядка, без предоставления людям самого необходимого для жизни. Пока не устранена проблема наркотиков и не разрушены убежища террористов, ни Талибан, ни «Аль-Каиду» невозможно будет поставить под контроль.
В 2001 году Б.Раман писал: «Нелегальная героиновая экономика Пакистана поддерживала законную государственную экономику с 1990 г. и предотвратила ее коллапс»38. Она также позволяла поддерживать высокий уровень закупок оружия за границей и финансировать опосредованную войну против Индии, ведущуюся с помощью джихадистских организаций.
В 1980-е ISI был создан специальный отдел для использования героина в тайных операциях.
«Этот отдел фактически стимулировал выращивание опиума и производство героина в Пакистане, а также на территории Афганистана, находившейся под контролем моджахедов. Целью были контрабандные поставки в зоны, контролируемые в Афганистане Советским Союзом, чтобы превратить советских солдат в наркоманов. После вывода советских войск героиновый отдел ISI задействовал свою сеть лабораторий и контрабандистов для нелегальных поставок героина в страны Запада и использовать полученные деньги в качестве подспорья легальной экономике. Без этих «героиновых» долларов пакистанская легальная экономика обрушилась бы много лет назад»39.
В последнее время развивается еще одна вызывающая беспокойство тенденция. Согласно поступающей информации, чтобы оживить сепаратистское движение «Халистан» в индийском штате Пенджаб, Пакистан накачивает регион оружием, поддельной индийской валютой и наркотиками. Ряд сепаратистов из групп типа «Баббар Халаса Интэрнэшнл» получили пристанище в Пакистане.
Лучше всего об этом пишет профессор Первез Худбхой: «Расхожим мнением в Пакистане является то, что исламский радикализм – это проблема, присущая только Зоне племен, и что медресе – это единственные заведения, которые являются фабриками джихада. Это серьезное заблуждение. Экстремизм выращивается в устрашающих темпах в государственных и частных школах пакистанских сел и городов. Будучи безальтернативным, такое образование сформирует поколение, не способное сосуществовать ни с кем, кроме себе подобных. Тип мышления, который оно создает, может в конечном итоге привести к гибели Пакистана как национального государства. <.> В среднем классе Пакистана под влиянием Саудовской Аравии возрождается мрачная традиция относиться с неодобрением к любому проявлению радости и удовольствия. Не обладая никакой позитивной связью с культурой и знанием, она рассчитывает уничтожить «коррупцию», регламентируя культурную жизнь и устанавливая контроль над системой образования»40.
Пакистан сегодня переживает последствия, порожденные постоянными навязчивыми идеями.
Террористическое нападение на Мумбаи в 2008 году полностью изменило представление о границах и размахе джихадистского терроризма в Южной Азии. Оно показало, насколько уязвимым и неподготовленным может быть государство перед лицом негосударственных акторов, которые на самом деле поддерживаются другим государством, исходящим из собственных стратегических соображений. Оно подтвердило грозную способность джихадистских групп наносить множественные удары по национальному имиджу, политике и экономике, не платя за это большую цену.