Радикс
Шрифт:
— Больше, чем кому-либо другому. Каков твой план?
— Мы приземлимся в Балтиморе, но не повезем Радикс в офис Дельгадо в Форте Мид. Прежде мне нужно проконсультироваться с одним специалистом. Он работал на нас еще до твоего перевода.
— А может, этот твой коллега и есть тот самый человек, который дал неверную информацию?
— Он знает о Радиксе, а вот о Заки — ровным счетом ничего. После прилета нам надо залечь на дно. Затаиться, чтоб я мог спокойно с ним поговорить. Дельгадо не должен знать, чем мы занимаемся. Так что доверься мне.
Глава 14
Вашингтон,
23.25
Дина накинула белый махровый халат с эмблемой Белого дома, затем перешла в соседнюю комнату, носившую название Гостиная Линкольна. Уютно устроившись на пышном викторианском диване перед камином, где ревел огонь, она принялась проверять электронную почту на ноутбуке. Какой-то журналист просил дать интервью для журнала «Биофарм Интернейшнл». Коллега из компании «Мерк» поделился слухами о том, будто бы Администрация по контролю за продуктами питания и медикаментами отказала новому антихолестериновому препарату компании «Пфайзер» в одобрении по ускоренной процедуре. Затем она увидела сообщение от Пантеры. Прежде Дина никогда бы не проявила такого доверия к совершенно незнакомому человеку, но Пантера сумела произвести на нее впечатление. Называйте это интуицией, чем угодно, но она верила в их договоренности.
Пантера отправила ей e-mail с мобильного телефона. Хоть и короткое, но Дину оно не разочаровало.
Думаем, ученый нашел Радикс. Скоро получу его. Под готовьте средства для сделки по приобретению Радикса. До скорой связи.
В дверь постучали, Дина вздрогнула. Соскочила с дивана и устремилась в спальню, ответить на стук.
В дверях, привалившись спиной к косяку, стоял Дилон Армстронг. Криво улыбнувшись, спросил:
— Не возражаешь, если зайду? — И перед тем, как проскользнуть в комнату, обернулся и покосился на агента, дежурившего в Восточном крыле.
— Брат знает, что ты здесь?
— Насколько мне известно, сейчас он занят. Читает сказки на ночь своим детишкам. — Дилон бросил пальто на спинку викторианского кресла. — Хочешь верь, Дина, хочешь нет, но я пришел извиниться. Я вел себя неподобающим образом, был слишком резок во время разговора на Южном портике.
— Я понимаю, как много значит для тебя «Тафт-Райдер». Это же был твой первый большой успех в фармацевтической индустрии. Ну и, конечно, тебе хотелось бы, чтоб компания процветала и дальше.
— Я всегда старался отделять личную жизнь от корпоративных интересов. И мне это удавалось. Но сейчас… Знаешь, расставание с Брук меня сильно угнетает.
— Может, это немного развеселит.
И Дина прочла ему вслух сообщение от Пантеры.
— Отлично. Когда состоится обмен?
— Надеюсь, буквально через несколько часов.
— Послушай, Дина, ты у нас человек опытный, так что процесс приобретения поручаю тебе. Меня это вполне устраивает. Я уже перевел деньги на счет в банке в Люксембурге. — Дилон схватил с кресла пальто. — Пошли ко мне. Дам тебе номер счета.
— Ты не пожалеешь, — сказала она. — Обещаю.
23.35
Рыцарь поднес бинокль к глазам
Уличные фонари отбрасывали призрачный свет на мощенную булыжником площадь. Вот из узкого заснеженного прохода, что тянулся рядом с готическим собором, показалась какая-то фигура.
— Бездомный, — прошипел Рыцарь, и рот его искривился в улыбке. — Похоже, здорово замерз.
— Тот тип в длинном пальто? — спросил Макс Кресс, наблюдая за происходящим через очки ночного видения.
— Он самый. Шикарный тип, верно?
Мужчина двинулся по Висконсин авеню. Одет он был в слишком просторное, не по размеру, пальто, грязные брюки, на голове — вязаная шапочка. Из порванных перчаток торчали пальцы — это стало видно, когда он оттолкнул проржавевшую тележку для продуктов, набитую пакетами с мусором и жестяными банками.
— План такой, — сказал Рыцарь. — Я хочу, чтоб Кресс и Вебер не спускали с него глаз. В это время ночи он обычно держится вблизи Бишоп Гарден. Дождетесь, пока не закончится полуночная служба со свечами. Как только увидите, что все чисто, посылайте ребят и берите его. Плевать, сколько придется ждать, хоть полночи. И еще убедитесь, чтобы не было свидетелей.
— Его надо доставить в дом? — спросил Кресс.
— Да, конечно. Пусть примет душ, помоется. Потом подстрижете ему бороду, в форме вилки, но не слишком коротко. А после этого накормите.
— Что вы собираетесь с ним делать?
— Он грешник, вымаливающий себе прощение, — ответил Рыцарь. — Я послан спасти его.
Балтимор
24.00
Находившаяся одна в темной больничной палате, Кори Кэссиди открыла глаза. Секунду-другую прислушивалась — из-за двери в палату доносились голоса персонала. Снова расслабилась, нырнула под одеяло и подоткнула края под себя, оказавшись в теплом уютном коконе. Вспомнила о своей подруге Тессе Ричардсон. Та была соседкой Кори по студенческому общежитию и не смогла улететь домой на каникулы, поскольку писала докторскую диссертацию. В каком-то смысле Тессе повезло — все лучше, чем оставаться запертой в психушке.
Потом Кори принялась перебирать в памяти все детали разговора с пациентом под именем Леонардо. Вспомнила его слова: «Древо жизни цветет в Стране мертвых», по коже ее пробежали мурашки. Она боялась, что разговор с этим странным человеком вызовет очередной ночной кошмар.
Ее кошмары всегда разыгрывались по одному и тому же сценарию. Во сне Ариэль Кэссиди объясняла со смертного ложа, что скоро умрет. В следующую секунду сама Кори оказывалась в часовне при Принстонском университете. Заглядывала в гроб матери. А гроб был пуст. Она тайком наблюдала, как мать выглядывает из окна церкви с витражами. Потом мать подплывала к Кори, нашептывала ей что-то на ухо, и только после этого Ариэль Кэссиди спокойно укладывалась в гроб. Крышка его закрывалась. И Кори просыпалась. Ночной кошмар всегда заканчивался именно так.