Радио Хоспис
Шрифт:
– Стас…
– Я в норме, Югира. Теперь уже в норме.
– Их не удержать, – проговорил сзади Ник, – ночами лезут через Стену стаями. Большую часть мы убиваем, но один-два могут проскочить. Тогда начинаются зачистки местности… И все равно вычистить удается не всегда. Слишком много брошенных домов, есть где прятаться ублюдкам.
– Не та тема, – отрезал Стас и врубил радиолу погромче. Ник пожал плечами и снова принялся за автомат. Эта игрушка пока ему не надоела.
Вторая половина дня тянулась, как нуга. Но она практически не принесла результатов. Никто толком не мог вспомнить убитого, и он точно был не из местных. Барменша из кафе, где погибший обедал, вспомнила, что у того была борода, но охранник того же кафе был уверен,
Напоследок Югира попросил Стаса еще раз заехать в участок. Шериф, высокий худощавый старик из тех, что и в пятьдесят при всей своей худобе способны завалить разбушевавшегося мерзавца, был на месте и угостил их кофе. Он был малословен, но дал понять, что поможет следствию всеми силами.
– Шериф, у меня к вам просьба, – уже прощаясь, сказал Югира, – вы знаете местных лучше нас. Вряд ли они согласятся вот так запросто делиться информацией с людьми из большого города. А у вас тут репутация. Есть вариант, что у убитого угнали машину. Возможно, уже после убийства, хотя, скорее всего, до. Покопайте на этот счет.
– Нет вопросов, – кивнул шериф и поправил шляпу.
За всю обратную дорогу не было сказано и десятка слов. Все вымотались на жаре и мечтали только о том, как добраться до ближайшего бара и опрокинуть в себя кружку холодного пива. Только диджей Халли заливался так, как будто не отболтал уже много часов подряд. Ну, за это его и любили. Впрочем, и он через час намеревался покинуть студию, врубив на кольцо ночную музыкальную подборку. Это был единственный минус радио «Хоспис». Халли появлялся в эфире когда хотел и на сколько хотел. Случалось, что он по нескольку суток не подавал голоса. И тогда по городу начинали бродить слухи о том, что парня наконец поймали, но скрывают эту информацию, боясь городских беспорядков. И только в Управлении пожимали плечами и говорили, что Халли, видимо, просто ушел в запой.
В пяти километрах от въезда в город, где несколько пригородных двухполосных дорог сливаются, как ручьи, в реку Двадцать третьей магистрали, скорость пришлось скинуть. Транспорт шел сплошным потоком, и ни одна сирена в мире не могла заставить его расступиться. Воздух наполнялся сумраком наперегонки с дымовой завесой, но сумерки побеждали. Кое-кто из автомобилистов уже включил фары.
– Смотри-ка, – воскликнул Югира, показывая куда-то вперед. Стас проследил за направлением и усмехнулся. С гигантского рекламного столба по прикладным лестницам торопливо, оглядываясь на их увенчанную выключенной мигалкой машину, сползали трое бородатых мужичков в странных одеждах. Судя по проступающим кое-где на щите фрагментам, щит этот принадлежал рекламной компании «Кока-кола», но теперь почти всю его площадь занимал самодельный транспарант: «Вы считали, что мысль управляет прогрессом, и упустили момент, когда прогресс стал управлять мыслью. Покаяние и возвращение к основам! Молитва и уничтожение машин!»
– Это что за хрень? – приподнявшись и вытянув голову между передними сиденьями, спросил Ник.
– Воинствующие амиши [3] , религиозная мутация, – пояснил Югира, весело качая головой. – На территории нашей юрисдикции практически не появляются.
– Но это же, блин… – Ник трижды щелкнул пальцами, потом заученно выдал: – Публичный акт вандализма… или акт публичного вандализма, хрен знает.
– Так и есть, – кивнул Стас, наблюдая за улепетывающими меннонитами, – вот только мы возвращались в город совсем другой дорогой, Ник. Правда, Югира?
3
Амиши– консервативная секта меннонитов. Названа по имени основателя, священника Якоба Аммана, основана в 1693 г. Живут в сельских общинах. Буквальное толкование Библии запрещает им пользоваться электричеством, автомобилями и т. п. Амиши носят бороду (без усов), старомодную одежду с крючками вместо пуговиц, пользуются плугом в земледелии, строго соблюдают день отдохновения.
– Абсолютная правда, – кивнул Югира и довольно посмотрел на Ника. – Здесь юрисдикция областного ведомства. А у нас с ними стойкое отсутствие взаимопонимания. Конечно, если бы эти фанатики начали взрывать машины, нам пришлось бы вмешаться. А так – даже весело. – И Югира рассмеялся.
– Запомни, друг, – весомо проговорил Стас, – раз уж ты некоторое время будешь работать в нашем Управлении, ты обязан использовать любой шанс, чтоб насолить областникам.
– Я этого не слышал, – покачал головой Югира.
– Я этого не говорил, – согласился Стас.
Ник весело гыгыкнул и вернулся на свое место.
– Закиньте меня в Управление и можете быть свободны, – сказал Югира.
Вечером, впервые в этом году, на улицах появились поливальные машины. Раз уж ветер отказывался разгонять городскую пыль, ее необходимо было как минимум усмирить. Придавить к асфальту тяжестью водяных брызг, попутно создавая минутные радуги и лужи, все в масляных переливах (мгновенно, впрочем, высыхающие). В общем, было красиво, а сгустившаяся синева вечера разбавила картину приятным намеком на дождливые картины экспрессионистов.
Сияющая вывеска «Долины» заставляла причудливо сверкать асфальт тротуара и проезжей части, бар стоял на пересечении Монументштрассе и Канцлерштрассе, а угол уже облюбовал старик по прозвищу Завсегдатай, его знали все. Он заходил в бар лишь под утро, перед закрытием, пропустить пару стаканов виски, но каждый вечер притаскивался на угол с медным тромбоном и развлекал ночную публику мелодиями из популярных фильмов: «Касабланка», «Мальтийский сокол», «Неуловимые мстители», «Огни большого города»… Завсегдатая любили. Частенько посетители «Долины» покидали на несколько минут прокуренный зал бара подышать свежим воздухом. Они шли к Завсегдатаю и слушали, а когда собирались обратно, всегда кидали в брошенную прямо на асфальт шляпу кредит-другой. Однажды компания молодых загулявших студентов решила поиздеваться над стариком. Отобрали у него тромбон, пнули шляпу, отчего кредиты рассыпались по тротуару. Не прошло и десяти секунд, как из «Долины» выскочили человек двадцать мужиков из числа постоянных посетителей и навешали студентам таких банок, что те улепетывали, теряя обувь и головные уборы.
Стас припарковал машину напротив бара. Заметив его, Завсегдатай качнул тромбоном и выдал хитрый пассаж. Стас улыбнулся и приложил руку к шляпе. В тусклом свете фонарей медный тромбон переливался оттенками красного. Стас кинул в шляпу Завсегдатая червонец и пообещал вернуться.
Внутри было людно. Бар считался местом отдыха верхней прослойки среднего класса – владельцев небольших магазинчиков, клерков, держателей автомастерских. Тех, кто уже вышел за рамки забегаловок, окружающих доки, и кабаков типа «Клубок змей» или «Партайгеноссе Штоф», но позволить себе ежевечерний дорогой ресторан пока не могли. В «Долине» было уютно, а цены демократичны. Сразу пять туповатых громил, подчиняющихся движению бровей Ауча, хозяина «Долины», обеспечивали в баре относительное спокойствие. Да и сам Ауч, низкорослый и заметно отяжелевший, мог в случае чего усмирить пару-другую перепивших посетителей молотобойным джебом или схватив их за загривки и от души столкнув лбами. Когда-то Арчи был неплохим боксером. Вообще-то под стойкой имелся и старинный шот-ган марки «Арк-топ», но на памяти Стаса его еще ни разу не доставали на свет. По крайней мере для наведения порядка. Наверное, он давно порос паутиной так, что вытащить его при случае будет непросто. Кроме того, в баре играла хорошая музыка, а постоянным клиентам отпускали в долг. Отличное место для отличных людей.