Радиоактивная война
Шрифт:
Второй охранник, отпрянув, попытался развернуть в сторону нападающего пулемет, но не успел. Кольцов в одном прыжке перемахнул через тушу его напарника и почти по-фехтовальному вонзил штык-нож в сердце, ощутив, как плохо отточенная грубая сталь пронизывает человеческую плоть. Страж порядка, закатив глаза, медленно сполз по стене.
Безумный Макс действовал как настоящий средневековый скандинавский воин. Широкий взмах, и клинок штык-ножа разрубил адамово яблоко крайнего африканца, из раны фонтаном ударила густая алая кровь. Второму клинок вошел в правый бок по самую рукоятку, егерь, даже не глядя
Уперев жало штыка под нижнюю челюсть, егерь быстро заговорил с ним на местном наречии. Африканец, морщась от боли и заунывно подвывая, все же успел ответить парой коротких фраз. В следующую секунду штык вошел ему в голову по самую рукоятку.
– Ну и что пропел «язык»? – встав позади Максима, нетерпеливо спросил Кольцов.
– Он обычный диспетчер, регулировал движение по узкоколейке. Я его спросил, почему он так долго держал этот состав, сказал, ждут, когда на складе подготовят место для приема груза. Там у них получился излишек взрывчатки.
– Излишек взрывчатки – это хорошо. – На мгновение задумался Глеб, с высоты диспетчерской башни он рассматривал стоящий внизу состав.
– А твои пленные как?
– Не поверишь, все умерли. Один на нож напоролся грудной клеткой, другой неудачно башкой приложился к пулеметному станку и, как говорится, раскинул мозгами по полу.
– Да уж, действительно, все умерли, – сокрушенно покачал головой Максим. Он выдернул нож и небрежным движением оттолкнул труп, потом тщательно вытер окровавленный клинок о шорты убитого и зло добавил: – Я за эти дни, что с тобой, Каскадер, намолотил жмуров больше, чем за все время пребывания в этом «благословенном раю».
– Так кто же тебе виноват, – двинул плечами Кольцов. – Сам напросился на эту веселуху.
– Ладно, «разбор полетов» как-нибудь потом устроим, а что сейчас? – егерь говорил как-то преувеличенно спокойно, по-деловому.
– Сейчас берем отсюда все ценное, потом спускаемся вниз. Ты займешься тепловозом, а я грузом. Потом возвращаемся к нашему табору. Ферштейн?
– Яволь, – шутливо кивнул Безумный Макс.
Ценного в башне оказалось немного – ручной пулемет Калашникова, два запасных диска к нему и полевой бинокль. Трофеи сложили возле башни, занялись железнодорожным составом.
Отодвинув в сторону дверь, Кольцов проворно забрался в раскаленное нутро товарного вагона. Практически все пространство до самого потолка было заложено деревянными ящиками с промышленной взрывчаткой. Это было то, что нужно для создания железнодорожного брандера. Пары ручных гранат бывшему бойцу «Каскада» хватило, чтобы сделать надежный и эффективный взрыватель.
Когда сыщик выбрался из вагона, внизу его ждал Вармаков.
– У меня все в порядке, – доложил Кольцов. – Как только паровоз остановится, «сюрприз» сработает.
– У меня тоже, – сказал Максим, вытирая об одежду испачканные маслом руки. – Тормоза испортил,
– То, что надо, запускай торпеду, – распорядился детектив, вешая на шею ремешок бинокля и закидывая на плечо «РПК».
– Сей секунд! – И действительно, через несколько секунд состав лязгнул сцепками и медленно покатился в направлении черного зева штольни.
Беглецы уже преодолели почти половину расстояния в обратную сторону, когда леденящий кровь вой тревожной сирены донесся из-под земли, потом стало ясно, что звук идет от торца карьера. Нервно дернувшись в этом направлении, Кольцов разглядел замаскированную под цвет грунта бетонную арку с бронированными воротами, над аркой мерцала мигалка.
– Долго возились, хлопцы, ваш покойный шеф Чумаков в аду от злости копытами чечетку выбивает, – криво ухмыльнулся Кольцов.
Подняв бинокль, он стал оглядывать пространство карьера. Бинокль был мощным, и все объекты становились близкими, как будто до них можно было рукой дотянуться. Бараки, выстроенные из фанеры, были похожи на гигантские корабли, посты охранения смотрелись серыми мрачными грибами.
Глеб внимательно вгляделся в амбразуру одного из постов и внезапно понял, что не только он рассматривает объект, из бойницы в мощный бинокль их изучает охранник.
– Твою мать! – выругался детектив. Теперь уже не имело смысла ползать на животе.
Он вскочил на ноги и крикнул на бегу: – Ходу, Макс, ходу!
Через мгновение вся зона компании «Земной рай», как растревоженный птичник, взорвалась разноголосьем тревожных завываний сирен...
– Ну что, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, – надсадно закашлявшись, с трудом переводя дыхание, выдохнул Максим, когда они добрались до дота.
– Это мы еще посмотрим, насколько их музыка хорошо звучит, – агрессивно заявил Глеб и, протягивая Безбашенному пулемет, поторопил товарища: – Давай, дружище, готовь оборону, а я дух переведу.
Безумный Макс не стал спорить, молча подхватил «РПК» и брезентовые подсумки с запасными дисками, нырнул в раскаленное чрево бетонной огневой точки.
Глеб, набрав в легкие побольше воздуха, сделал глубокий выдох, в очередной раз подумав, что он выполнил все, что ему было поручено, и даже сверх того. Теперь он мог со спокойной совестью рассчитывать на помощь родной «конторы».
Усевшись на раскаленный песок, он стащил с ноги туфлю, резким движением выдернул стельку, потом вскрыл нишу, выдолбленную в толще каблука, и достал спутниковую рацию размером со спичечный коробок.
Прибор связи, как и любое современное устройство шпионского гардероба, был миниатюрным, мощным и довольно простым в эксплуатации. Надавив кнопку включения, Кольцов нетерпеливо поднес рацию ко рту.
– Сорокопут вызывает Альбатроса.
Для своего позывного Глеб специально выбрал название хищной птички, обитающей в средней полосе России.
– Альбатрос слушает Сорокопута, – тут же отозвалась рация голосом генерала Александрийского.
– Нахожусь в точке заражения, – быстро заговорил сыщик кодированными фразами. – Обнаружен смертельный вирус, возможна глобальная эпидемия. Необходима срочная и полная вакцинация.