Радиошпионаж
Шрифт:
Волохов не колебался ни секунды: он недавно женился и уже успел стать отцом, ему непросто было содержать жену и ребенка на свое скудное солдатское жалованье. Волохов ушел, держа под мышкой несколько статей для перевода. Потом он еще много раз приходил за переводами на улицу Прони. Стриганов на словах был очень доволен качеством его переводов и хорошо платил. Правда, при каждой выплате от Волохова требовалось писать расписку в получении денег. Но Стриганов рассеивал все подозрения Волохова, постоянно повторяя: «Можно на любое имя. Это не имеет значения. Это для отчетности». Так продолжалось несколько
Тем временем из инженерного полка Волохова перевели в лабораторию радиационных измерений. Перевод совпал с первой попыткой Стриганова начать задавать Волохову вопросы о его службе. Волохов испугался и прекратил свои посещения дома на улице Прони. В результате Стриганова как несправившегося от дальнейшей работы с Волоховым отстранили, а его место занял другой советский военный разведчик — Поройняков. Тот возобновил контакты с Волоховым, но, наученный горьким опытом Стриганова, события не торопил.
После нескольких задушевных бесед Поройняков обнаружил, что Волохов религиозен до страсти, и как бы между прочим признался ему в своем атеизме, вместе с тем дав понять, что иногда и в его атеистическую душу закрадывались сомнения. Между Волоховым и Поройня-ковым возникли дружеские отношения. Волохов старался помочь советскому другу обрести путь к Богу и одновременно значительно увеличивал свой заработок. Однако теперь он зарабатывал не переводами, а продажей секретной информации советской разведке.
Освободившись от военной службы в 1960 году, Волохов стал работать инженером-атомщиком в фирме, которая занималась строительством завода по разделению изотопов в Париже. Последующие четыре года, пока Волохов не оставил свое предприятие для новой, менее интересной с точки зрения советской разведки, работы, стали самыми продуктивными для ГРУ во Франции.
В октябре 1970 года, поочередно побывав под «покровительством» четырех офицеров ГРУ, Волохов попал в руки пятого — полковника Юрия Рылеева, помощника военного атташе посольства СССР в Париже, и рассказал ему о том, о чем не говорил ни одному из предыдущих. Его тесть Жак П. работал шифровальщиком в посольстве Франции в Белграде. Весьма заинтересовавшись, советский офицер попросил Волохова прощупать Жака, чтобы выяснить, не согласится ли тот сотрудничать с ГРУ. Волохов в тоне шутки завел разговор с тестем на эту скользкую тему, приманивая перспективой больших денег. Но Жак разговора не поддержал. Когда Рылеев на следующий день захотел узнать, какой оказалась реакция шифровальщика, Волохов поведал о его молчании. Неверно истолковав эту сдержанность, советский разведчик взял у Волохова рекомендательное письмо к Жаку, заплатив за него 1,5 тыс. франков, и отправился в Белград вербовать нового агента.
Вечером 30 августа 1971 г. в доме Жака П. появился незнакомый человек, назвавшийся другом Волохова и передавший в подтверждение своих слов рекомендательное письмо от него. После нескольких банальных фраз о кончающемся лете Жак услышал, что нежданный гость приехал в Белград не как турист и что его гораздо больше интересовали шифры, использовавшиеся посольствами Франции. Конечно, за всю эту информацию Жак получил бы хорошие деньги. Жак был огорошен. Через несколько минут, осознав услышанное, он пришел в ярость и выпроводил непрошеного вербовщика вон.
На следующий день, придя к выводу, что происшедшее накануне отнюдь не шутка, Жак проинформировал свое начальство в МИД. Но случившееся было столь непохоже на действия профессионала из иностранной разведки, что Жак посчитал это очередной проверкой службы безопасности французского МИД. Поэтому он рассказал буквально обо всем, включая и рекомендательное письмо своего зятя.
3 мая 1971 г. суд государственной безопасности Франции приговорил Дмитрия Волохова к 10 годам тюремнґого заключения.
Дезинформация века
10 июня 1984 г. экспериментальная ракета-перехватчик, запущенная американцами в рамках проекта СОИ с атолла Кваджалейн в Тихом океане, буквально в клочья разнесла боеголовку межконтинентальной ракеты, мчащуюся на 150-километровой высоте в космическом пространстве. Это был фантастический успех, так как уничтожение ядерных боеголовок противника, летящих к цели, было заветной мечтой ученых обеих сверхдержав и означало победу в «холодной войне».
И лишь 9 лет спустя четверо сотрудников администрации Рейгана признались, что испытание ракеты-перехватчика было сфальсифицировано. «Мы потеряли бы миллионы долларов в конгрессе, если бы не провели испытание успешно, — сказал один из них. — Это было бы катастрофой. Чтобы обеспечить видимость успеха, мы установили на ракете-цели радиомаяк, работающий на определенной частоте. На ракете-перехватчике установили приемник. Попадание в цель выглядело блестяще. Так что у конгресса вопросов не возникло».
С другой стороны, подчеркивают представители администрации Рейгана, фальсификация испытания в июне 1984 года была лишь частью глобальной программы дезинформации, которую проводили в Пентагоне для экономического подрыва СССР. Иными словами, фальшивый запуск должен был заставить СССР потратить несколько миллиардов рублей на создание и испытание аналогичной ракеты. Но этого не произошло.
«Мы догадывались, что они нас обманывали...» — такое сенсационное заявление сделал в беседе с Дмитрием Лихановым, обозревателем международного ежемесячника «Совершенно секретно», бывший заместитель начальника ГРУ отставной генерал Георгий Михайлов. По его словам, в день запуска суперперехватчика в акватории Тихого океана находились несколько советских судов, которые отслеживали информацию об испытаниях для Генштаба ВС СССР. По возвращении кораблей в порт приписки — Владивосток и после обработки информации в техническом управлении ГРУ военной разведке стало ясно: испытания ракеты были искусно подстроены.
Сообщение Михайлова подтвердил и бывший начальник Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР генерал армии Валентин Варенников. «Когда американцы запустили антиракету из акватории Тихого океана, — заявил он, — наша разведка за это схватилась и сообщила вскоре, что на ракете был поставлен радиомаяк. Эту информацию нам передало ГРУ».
Таким образом, то, что стало Предметом служебного разбирательства в американском конгрессе в 1993 году, СССР стало известно девятью годами раньше. Дезинформация не удалась. СССР не пошел на прямое копирование работ американцев, которое пустило бы страну по миру.