Радость поутру
Шрифт:
С Дживсом иногда так бывает, и я, случалось, ставил ему это на вид: услышав, что вселенная молодого хозяина закачалась, он произносит только: «Весьма неприятно, сэр». Но в данном случае он не мог не признать, что такое важное событие заслуживает большего. Не стану утверждать, что он побелел, как полотно, и он не чертыхнулся, это совершенно точно, но он был максимально – для него – близок к тому, что называется в кинобоевиках «дыхание у него перехватило». Он посмотрел озабоченно, и если бы не придерживался самых строгих взглядов на корректность в отношениях между хозяином и слугой, наверное, похлопал бы меня
– Это серьезное бедствие, сэр.
– Как будто я сам не понимаю!
– Ее сиятельство будет сильно раздражена.
– Могу себе представить, как она примется визжать от злости.
– Вы не вспомните, где могли обронить эту вещь, сэр?
– Я стараюсь. Погодите минуту, Дживс, – я закрыл глаза. – Дайте мне поразмыслить.
Я стал размышлять.
– Ура!
– Сэр?
– Нашел.
– Брошь, сэр?
– Да нет, не брошь. Я нашел, где я мог ее потерять. Пришлось восстановить в памяти всю сцену. Дело происходило следующим образом. Дом горел, и я вдруг вспомнил, что оставил в прихожей маленький чемоданчик. Что в нем содержалось, надеюсь, вам напоминать не надо? Костюм Синдбада Морехода.
– А, ну да, сэр.
– Не говорите «ну да», Дживс. Просто слушайте дальше. Итак, повторяю, я вдруг вспомнил про чемоданчик в прихожей. А вы же знаете меня. Подумало – сделано, Без секунды промедления я бросился в прихожую, схватил чемоданчик. Ну, а для этого пришлось нагнуться. И, по-видимому, при наклоне злосчастная штуковина выскользнула из моего кармана.
– Тогда она и сейчас должна лежать в прихожей, сэр.
– Да. Но взгляните на эту прихожую.
Мы оба обернулись и посмотрели. Я покачал головой. Дживс тоже покачал головой. «Укромный уголок» уже не так полыхал, как в начале, но внутренность его представляла собой нечто, куда по своей воле могли бы войти лишь Седрах, Мисах и Авденаго [О том, как три святых мужа: Седрах, Мисах и Авденаго, – были брошены р. горящую печь, но не сгорели, повествуется в библейской Книге Пророка Даниила, гл 3.].
– Оттуда ее не достанешь, если она и сейчас там лежит.
– Да, сэр.
– Что же делать?
– Позвольте мне поразмыслить, сэр?
– Пожалуйста, Дживс.
– Благодарю вас, сэр.
Он погрузился в молчание, а я от нечего делать стал представлять себе, что мне предстоит услышать от тети Агаты. Перспектива встречи с ней меня не радовала. Мелькнула даже мысль, что, пожалуй, неплохо бы опять съездить ненадолго в Америку. Единственная положительная сторона в обладании такой теткой состоит в том, что приходится много путешествовать, а это расширяет как горизонты, так и круг знакомств.
Я уже готов был сказать себе: «На Запад, на Запад, мой юный друг!» – но, взглянув на мыслителя Дживса, обнаружил у него на физиономии то особенно умное выражение, которое всегда возвещает появление блестящей идеи.
– Итак, Дживс?
– По-моему, я нашел простой способ разрешить вашу трудность, сэр.
– Давайте его сюда, Дживс, да поживее.
– Я бы мог сесть в автомобиль, съездить в Лондон, обратиться в магазин, где ее сиятельство приобрела свой подарок, и купить другую брошь взамен утраченной.
Я взвесил это предложение. Нашел его здравым. И во мне проснулась надежда.
– То есть, ввести дублера?
– Да, сэр.
– И вручить адресату в качестве оригинала?
– Именно, сэр.
Я взвесил его мысль еще раз. И чем дольше затягивалось взвешивание, тем соблазнительнее представлялось решение.
– Я вас понял. Механизм тот же, что был задействован при подмене тетиной собаки Макинтоша.
– Да, есть сходство, сэр.
– Тогда мы оказались без скочтерьера, хотя должны были его при себе иметь, но вы совершенно справедливо рассудили, что собаки данной породы очень похожи одна на другую, вызвали второй исполнительский состав, и успех был полный.
– Да, сэр.
– Думаете, с брошами сработает та же система?
– Полагаю, что да, сэр.
– А что, все броши тоже на одно лицо?
– Не всегда, сэр. Но, задав несколько вопросов, я составлю представление о том, как выглядело утраченное украшение и какая цена была за него уплачена. В результате чего я смогу привезти другое, практически не отличимое от прежнего.
Он меня убедил. С души моей свалилась страшная тяжесть. Выше я упомянул, что незадолго перед тем Дживс, как мне показалось, едва не похлопал меня по плечу. Теперь же я сам с трудом удержался, чтобы не похлопать по плечу его.
– Вы молодчина, Дживс!
– Благодарю вас, сэр.
– Rem… как там дальше?
– …acu tetigisti, сэр.
– Мне бы следовало знать, что вы найдете выход.
– Я рад, что вы питаете ко мне доверие, сэр.
– У меня есть счет в «Эспинале», так что велите им записать на меня.
– Очень хорошо, сэр.
– Езжайте, не откладывая.
– Времени довольно, сэр. Я смогу добраться до этого магазина задолго до закрытия. Я думаю, мне надо сначала еще заехать к мистеру Фитлуорту, известить его о том, что произошло, выгрузить ваши вещи и предостеречь насчет вашего скорого прибытия.
– «Предостеречь» – подходящее слово?
– Мне следовало сказать «предуведомить», сэр.
– Но только особенно в любезностях не рассыпайтесь. Минуты летят, помните. Брошь должна попасть в руки адресата сегодня вечером. Наилучшим вариантом было бы, чтобы подарок лежал у ее прибора, когда сядут ужинать.
– Я, вне всякого сомнения, сумею возвратиться в Стипл-Бампли ко времени ужина, сэр.
– Ну и отлично, Дживс. Я знаю, что вы обернетесь вовремя. Первая остановка – Боко. А я тем временем еще немного пошарю здесь. Есть какая-то вероятность, хотя и ничтожная, что я мог выронить эту штуковину на траву. Не помню точно, как на меня подействовало зрелище пожара, но, конечно, я на месте не сидел, а бегал, дергался и подпрыгивал достаточно, чтобы из карманов выскакивали пакеты.
На самом деле я так не думал. Я придерживался своей первоначальной теории, что потерял брошь, спасая маленький чемоданчик. Но в таких ситуациях хочется перевернуть каждый камень и пройтись по каждой тропе.
Поэтому я стал шарить вокруг по всему газону и даже перетрогал все камни на альпийской горке. Ничего – как я и ожидал. Довольно скоро я это дело бросил и зашагал в сторону Боко. Уже у самой его калитки я вдруг услышал треньканье велосипедного звонка. Удивительная у здешних жителей склонность, подумал я, только и делают, что разъезжают на велосипедах, названивая в звонок. Смотрю, а это Нобби.