Радости и тяготы личной жизни

Росс Джоу Энн

Лакированная шкатулка для драгоценностей, изнутри отделанная перламутром, а сверху расписанная драконами, ушла за восемь тысяч долларов; золотисто-красный лакированный китайский ящичек для игральных карт был продан за тридцать пять тысяч долларов; серебряная чаша, датированная годами царствования династии Мин, обошлась покупщику из Японии в двадцать тысяч, а сногсшибательная шестифутовая бронзовая пагода, украшенная шлемом Токагавы, обожествленного властителя эпохи Эдо, потянула на все двести семьдесят пять тысяч долларов. Эта сумма более чем

в два раза превышала ту, которую десять лет назад отдала за пагоду Мэри Хзррингтон, и на пятьдесят тысяч долларов превзошла стартовую цену на этом аукционе.

К моменту, когда последний лот – фигурка придворного вельможи династии Мин, вырезанная из целого куска природного зеленого жадеита – был продан анонимному покупщику, связавшемуся с аукционом по телефону, Джейд была измотана до последней степени.

– Просто не верится, что всему конец, – простонала она, скидывая туфли и валясь на диван. Эти три дня она работала в лихорадочной гонке, и как ни радовало ее то, что аукцион прошел успешно, прежде всего она ощущала апатию и подавленность.

Сэм, сидя у нее в ногах, принялся массировать гудевшие ступни.

– Что, немного сникла?

Джейд поудобнее устроилась на подушке и закрыла глаза.

– М-м-м, как приятно... Да, ты знаешь, сникла. А как ты догадался?

Сэм пожал плечами.

– Да я сам всегда так себя чувствую, когда наконец свершается большая сделка. Это естественно.

– Наверное, – согласилась Джейд. Его руки волшебным образом снимали ломоту и усталость в ногах.

– Знаешь, ты была бесподобна. Как всегда.

Джейд улыбнулась. Если бы она опозорилась перед всем миром, Сэм, скорее всего, сказал бы те же слова. Но сейчас он говорил правду, она сама знала это. Знала, что была хороша в своей роли. И не просто хороша – великолепна! Даже в «Кроникл» отметили это, особенно восхищаясь тем, как она продавала пагоду.

Но что самое главное, после торгов к ней подошли несколько покупателей и предложили для консигнации кое-что из своих коллекций. А поскольку пополнение запасников – источник энергии для любого аукциона, Джейд не могла быть недовольной. Кроме этого, она получила несколько писем-заявок от искусствоведов и экспертов, работавших в лучших аукционных фирмах мира. Эти люди были не прочь прибыть в Сан-Франциско и устроиться на работу в «Джейд».

Жизнь казалась безоблачной. И все же что-то беспокоило Джейд.

– Странно, – пробормотала она, – такое чувство, будто меня уносит течение.

– Если тебе нужен якорь, готов немедленно предложить свои услуги.

– Якорь, который будет держать меня? Плохо представляю тебя в этой роли.

Сэм, действительно, всегда только подталкивал ее к дерзким шагам, к отчаянным полетам.

– А в какой же роли ты меня видишь?

– В роли мужа, – не колеблясь ответила Джейд. – Теперь, когда аукцион «имени Мэри Хэррингтон» позади, я намерена вплотную заняться приготовлениями к нашей свадьбе.

– Не понимаю, – недоумевал Сэм неделю спустя. – Эми же в восторге от одной мысли о нашей свадьбе. Она может быть прекрасной «цветочницей» на брачной церемонии. Почему ты хочешь, чтобы мы скрывались от мира, как два влюбленных подростка?

– Это нужно Эми. То, что я в результате всей рекламы стала персоной известной, не должно сказываться на ней. Я не хочу, чтобы об Эми кричали газеты, – настаивала Джейд.

На самом деле ее ужасала мысль, что Рорк и Эми могут столкнуться друг с другом. Девочка с каждым днем все больше и больше походила на отца. Те же темные вьющиеся волосы, те же синие глаза, те же жесты, манеры.

Кто-нибудь – Сэм, или того хуже, Рорк, – обязательно заметит это. Маленькая ложь всегда влечет за собой большую, и теперь Джейд обнаружила, что почти безнадежно запуталась в паутине собственных тайн, отговорок, секретов.

– Но Эми будет просто убита, когда ты скажешь, что ей не разрешено присутствовать на нашей свадьбе.

– Это она переживет. (Самой ли ей не знать, как ранимо детское сердце!) Резкий ответ Джейд заставил Сэма с настороженным интересом посмотреть на нее. Он не предполагал, что Джейд вообще в состоянии в чем-либо отказать дочери. Хотя, размышлял про себя он, не разрешала же она Эми жить дома, с мамой, ходить в городскую школу вместе с соседскими ребятами. Неужели Джейд стеснялась своего глухого ребенка?

Нет. Джейд всегда держала что-то в секрете, что-то скрывала, недоговаривала, напоминал себе Сэм. Она была невозможно замкнутым человеком, других таких Сэм в жизни не встречал. Возможно, единственной причиной этого было желание оградить Эми от лишних разговоров. Но как ни хотелось ему верить в это, индикатор «детектора лжи», который с рождения работал в сердце Сэма, то и дело зашкаливало.

Но каковы бы ни были причины, Джейд не из тех, кто меняет свое решение.

– А как насчет маленького компромисса?

– Какого компромисса? – насторожилась Джейд.

– Мы устроим тихую свадьбу – только для близких. Мы с тобой и Эми. Еще Нина, твоя лучшая подруга, и потом ей мы обязаны нашей встречей. Конечно, Эдит. И если ты не будешь возражать, я бы пригласил Уоррена.

Уоррен Бинхэм был не только вице-президентом «Сазерленд Энтерпрайсиз», он был ближайшим другом Сэма еще с детских лет. Более сдержанный в эмоциях нежели Сэм, но такой же добрый и порядочный, этот человек понравился Джейд еще во время их первой встречи.

Предложение Сэма она нашла замечательным.

И сразу же согласилась с ним.

– Как у тебя с предсвадебными переживаниями? – поинтересовалась Нина за неделю до бракосочетания.

Они с Джейд устроили себе девичник «на двоих»: сначала обед в «Л'Етуаль», потом – посещение вернисажа в Норт Бич.

– Имеются в избытке.

– Из-за Рорка?

– Разумеется, нет, – покривила душой Джейд.

– Наш маленький роман уже давно в прошлом.