Радости и тяготы личной жизни
Шрифт:
– Я только попрощаюсь с Тони, – решила Джейд, – а потом можем уходить.
Подвальчик ресторана на Керни-стрит напоминал таинственный грот. В полутьме дышала жаром огромная печь, нос щекотали дразнящие аппетитные запахи. Пицца, испеченная в огне дубовых поленьев, была самой вкусной из тех, что приходилось пробовать Джейд. Или ей показалось?
– Как ты, вообще? Только серьезно. – Спрашивая это, Рорк смотрел Джейд прямо в глаза.
– Вроде получше, – неуверенно ответила она. – Кое-что, конечно, по-прежнему
– Ну что ты. Я слышал, что о своей потере, о своем горе надо говорить, это помогает залечить раны.
Рорк нагнулся к вей через стол, взял; в свои ее руку.
Очень замкнутая по характеру Джейд даже не подозревала, что будет когда-нибудь говорить о таких сокровенных переживаниях другому человеку. «Даже с мужем я не была откровенной до конца», – мрачно подумала она. Чувство вины в его смерти не оставляло ее теперь.
– Я знаю, это очень тяжело, – мягко сказал Рорк. – И все же, попытайся выговориться.
Джейд понимала, что он действительно готов ее выслушать. Понимала она также, что такой доверительный разговор между ними – безрассудство, но неожиданно для себя сказала:
– Я иногда становлюсь сама не своя. Как он мог умереть, оставить меня одну...
– Думаю, это совершенно естественные чувства.
– Да? Правда? Ты так думаешь?
– Конечно. Тебе незачем винить себя за это.
– А я виню – да еще как. Каждый раз, когда я впадаю в это почти детское негодование, когда начинаю дико жалеть себя, меня как ножом режет мысль, что жалеть-то надо Сэма, плакать надо о, нем. Сэм умер. Сэм. А не я.
– А ты осталась одна, – заметил Рорк.
Джейд помолчала, обдумывая его слова.
– Скорбь ходит мелкими шажками, – продолжала она. – Я не ожидала, что столько боли мне будут причинять его носки, книги, бумаги.
Вчера, в магазине «Сакс» на эскалаторе я увидела мужчину, безумно похожего на Сэма. Сразу мелькнуло: «Смотри-ка, здесь Сэм». И только потом застучало – вздор, глупость, Сэм умер.
Рорк, успокаивая, сжимал ее пальцы.
– Ну что ты, что ты. Это бывает.
– Нет, ты не понимаешь. После этого я подумала, что обязательно дома расскажу Сэму о том, как у меня ум за разум зашел. – В горле у нее стоял болезненный комок. – Конечно, все это произошло за какие-то секунды. Но как же часто теперь случается такое!
– Сколько страданий тебе выпало, – задумчиво произнес Рорк. – Но, думаю, все это – часть длительного процесса. Пока затянутся душевные раны... Мне, конечно, не приходилось переживать и доли этого, Кэсси. – Он вдруг назвал ее прежним именем, под которым узнал ее – и полюбил. – Но должен признаться, что и развод доставляет боль, после него остаются и обиды, и досада.
– Как нехорошо обернулся твой брак, – мягко сказала Джейд. Вообще ей очень хотелось бы знать, насколько правдивы слухи об изменах его жены, но впрямую задать такой вопрос она не решалась.
А Рорк, будто прочитав ее мысли, продолжал:
– Я всегда подозревал, что супруга моя увлекается другими мужчинами. Этой женщине требовалось столько внимания, сколько я, уж конечно, не мог ей предложить. Однако был один человек, с которым я не мог даже соперничать – это было ясно с самого начала. Когда же я узнал о взятках, о махинациях в корпорации Хэмилтона, равновесия, пусть только видимого, как ни бывало. Я даже не очень удивился, когда Филиппа сделала свой выбор, приняв сторону отца.
– Как, должно быть, это больно.
– Да. Это задело меня, – признался Рорк. – Задело мое честолюбие, мою мужскую гордость, если хочешь. Ты ведь знаешь, как я не люблю проигрывать. Все, однако, к лучшему. Теперь я чувствую невероятное облегчение, что это все позади.
Не зная, что сказать, Джейд молчала.
– Ладно, хватит обо мне, – сказал Рорк, отпустив ее руку, откинулся на сиденье. – Мы предполагали устроить сегодня сеанс психотерапии для тебя, а не для меня.
– Признаюсь, на душе стало легче, – ответила Джейд. – Может, мы теперь поговорим на какую-нибудь отвлеченную тему?
И разговор легко потянулся дальше. Они говорили о занятиях спортом, о погоде, о кухне этого ресторана. Темы менялись, а спокойная атмосфера сохранялась. Не избежали они и обсуждения работ в Доме аукционов, где предстояло перекладывать паркет.
– Кстати, о твоем бизнесе, – вспомнила Джейд. – Я ведь хотела кое о чем поговорить с тобой в этом плане.
– Что, опять идеи? Что в этот раз будем переделывать?
Два месяца назад здание было сдано, и за исключением кое-каких мелочей, в частности пресловутого паркета, Джейд нашла свой новый Дом совершенным.
– Нет. Я просто влюблена в него. Жду не дождусь, когда буду проводить первый аукцион в этих прекрасных стенах. Нет. Я имела в виду совсем другое.
Она устроилась поудобнее и не торопясь рассказала Рорку о своих задумках. Ее приятно удивило то, что Рорк искренне заинтересовался этим.
– Я бы хотела, чтобы ты всерьез подумал, не возьмешься ли ты за такой проект, – закончила Джейд.
Рорк сразу не ответил. Он принялся чертить что-то на красной бумажной салфетке: линии пересекали окружности, ромбы накладывались на квадраты.
– Должен сказать, что это предложение мне нравится, – наконец сказал он. – Однако в твоих словах я слышу какое-то «но». Почему?
– Предстоит создавать детские городки, – осторожно заметила она. – Там все должно нравиться детям. Нужно предусмотреть все – тропы для верховой езды, бассейны, площадки для вечерних костров.
– Джейд, я ведь был в лагере бойскаутов, – напомнил ей Рорк, – и прекрасно знаю, что такое детский городок.