Радости и тяготы личной жизни
Шрифт:
Кисти рук усыпали старческие пигментные пятна, изящные пальцы стали узловатыми – сказывался артрит. Кожа походила на тончайшие костяные или фарфоровые китайские безделушки.
Действительно, будто сама мисс Хэвишем сошла со страниц Диккенса. Не хватало только старого, пожелтевшего подвенечного платья.
Джейд не в силах была негодовать на эту женщину, нет, скорее тень женщины. Она сделала глоток – чай был душистый, крепкий, каким и должен быть знаменитый English Breakfast Tea.
– Чудесный вкус, – сказала Джейд, хотя во рту у нее отдавало металлом, так сильно было нервное
Мисс Лилиан улыбнулась, но вдруг заметила, что в гостиную вошел ее брат, и быстро, даже немного суетливо покинула их.
– Ну-с, – заявил Кинлэн, когда они остались одни, – давай выкладывай, с чем пришла. Поговорим спокойно, во всем разберемся, решим, как мы с тобой будем работать дальше.
– Не думаю, что я стану работать с вами, – спокойно ответила Джейд.
– «Гэллахер: газ и нефть» принадлежит мне.
– Вообще-то, – возразила Джейд, вынимая из дорогой кожаной папки кипу документов, – не совсем так. Поскольку у меня в руках векселя, покрывающие восемьдесят пять процентов активов, то «Гэллахер: газ и нефть» отныне принадлежит мне.
Джейд пришлось в очередной раз убедиться, что старый Гэллахер сразу не сдается. Впрочем, этого она и не ждала.
– Послушайте, миссис Сазерленд, – будто невзначай сбиваясь на ее новое имя, заговорил Кинлэн, – может, вы позабыли, как у нас здесь, в нефтяных краях, дела делаются. Так сказать, рука руку моет. Не может быть, чтобы мы с вами не нашли разумного компромисса.
– Например?
– Ну, я вот слышал, что вы основали свой аукционный дом, ведете бойкий бизнес. И я предлагаю: вы забираете всю коллекцию мисс Лилиан, а я держу рот на замке относительно вашего прошлого. Прошлого, которое чертовски навредит вашему успеху у богатых клиентов.
Поразительно, но точь-в-точь то же самое говорили ей дети Сэма. Сидеть в кресле Джейд стало невмоготу, она принялась ходить по комнате, рассматривать картины, безделушки, некоторые из которых лично помогала приобретать.
– Все это я уже слышала, – пробормотала она, взяв в руки вазочку уотерфордского хрусталя. Вспыхнуло воспоминание: мисс Лилиан рассказывает ей об Ирландии, о предках, о фамильном замке Гэллахеров. Джейд отмахнулась от этого, как от наваждения.
– А вы вроде не впервые прибегаете к шантажу, когда хотите непременно добиться чего-то? – вкрадчиво спросила Джейд. – Так или нет?
Гэллахер неожиданно громко захохотал, откинув крупную львиную голову.
– А я все думал, как скоро ты узнаешь, что то была лишь маленькая шутка.
– Маленькая шутка, – повторила она. В голове все кружилось. Как он может быть так циничен? – Чтобы отвадить меня от Рорка?
– А ты ожидала, что я стану сидеть и просто смотреть, как вертлявая потаскушка забирает у меня сына? Когда мне только-только удалось вернуть его в родное гнездо, привлечь его к своей компании, к нашему ранчо, где он, между прочим, вырос! Черт возьми, Кэсси, или Джейд, или миссис Сазерленд, как там тебя теперь называют, если ты хочешь пробиться наверх, надо научиться играть виртуозно и жестко. Иначе ты вылетаешь. – Кинлэн широко улыбнулся. – Ладно, что воду в ступе толочь. Я, Кэсси, знаешь ли, прагматик. Иначе нам нельзя. Так что будем с тобой работать, какие бы маленькие сложности ни были у нас в прошлом. Кто старое помянет...
«Маленькие сложности» – эти слова как ножом резанули. Она не замечала, что в руках у нее надломилась хрупкая ножка бокала, не замечала, пока не почувствовала, как по ладони к запястью струйкой бежит теплая кровь.
– Черт возьми, – пробормотал Кинлэн, увидев это, он вытащил носовой платок, обернул им кисть руки Джейд. А она просто содрогнулась от одного прикосновения этого человека и быстро отдернула ладонь.
– Не думаю, что буду иметь с вами какие бы то ни было дела. После всего, что вы совершили.
Даже если сложилось бы так, что бизнес с Кинлэном Гэллахером оказался последним шансом выжить, Джейд все равно не пошла бы на сотрудничество с человеком, который причинил ей в жизни столько горя.
Обходя комнату, она остановилась у стола, где в открытом футляре лежал кольт сорок пятого калибра – старинное, очень красивое оружие.
Джейд взяла его в руки.
– Э-э, осторожно, – предупредил Кинлэн, – он заряжен.
– О? – молвила Джейд, пробегая пальцами по серебряному стволу. – А не опасно ли держать дома заряженное оружие?
– Сегодня утром я был в стрелковом клубе, разговорился там с одним типом, который хотел бы купить этот револьвер, если он в рабочем состоянии. Вот я и решил проверить это, но тут как раз возникла ты.
Ни слова не говоря, Джейд подняла кольт и навела его прямо на Кинлэна.
– Может, ты опустишь игрушку?
Цвет лица его стал пепельно-серым, Джейд видела, как в глазах Гэллахера закипал страх.
– Одну минутку.
Она посмотрела на висевший над камином огромный портрет хозяина дома. Картина была аляповатая, в тяжелой безвкусной позолоченной раме. И хотя Кинлэн позировал художнику еще молодым человеком, уже проглядывали в его лице злые, хищные черты. Пусть и льстивым был портрет. Джейд ненавидела эту картину.
– Кэсси, револьвер... – начал Кинлэн, шагнув к ней.
– Как все может быть просто, – задумчиво произнесла она скорее себе, чем ему. – Стоит только нажать курок. Пиф-паф – и тебя нет. И больше никому ты не причинишь горя.
– Слушай, девочка, да у тебя кишка тонка для этого. Ты же, в сущности, трусиха и размазня.
– О, теперь я другая. Я стала жестче. Благодаря тебе.
Он вытянул вперед руку. Джейд почти с наслаждением отметила, что старика сотрясает дрожь.
– Кэсси, ты не сделаешь этого, – пробормотал Кинлэн. Надменности его как не бывало. – Послушай, мы с тобой можем договориться. Сделка стоит того. Ты забираешь весь антиквариат, все картины в этом доме. На что мне пыльные груды этих безделушек? Я покупал их только для мисс Лилиан. Ее это увлекало. И она, кстати, рассказывала мне, как тебе нравятся ее сокровища. Ну, а теперь это все твое. И мои долги будут покрыты. Что скажешь, а, Кэсси?
– Кинлэн, я женщина и так богатая. К тому же никакая сумма не возместит того морального ущерба, который ты причинил мне. Что касается твоих огромных долгов, неужели ты до сих пор не понял, что именно твоя глупая заносчивость и гонор привели тебя к катастрофе?