Радуга любви
Шрифт:
Поток охлажденного воздуха обдавал ее затылок и запястья. Какое наслаждение! Обеими руками она приподняла и уронила свои шелковые волосы. Пока Тай Бенедикт разговаривал со слегка оробевшей официанткой, она дала волю своему взгляду, всматриваясь в красивое твердое лицо, лицо мужчины, полагающегося только на себя. Смуглый, высокий, широкоплечий, с узкими бедрами и очень мужественный. Ей раньше не нравились мужчины до такой степени смуглые, так явно относящиеся к своему полу. Она также не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь нравились зеленые
Официантка неожиданно ушла — слишком неожиданно для Пейдж, потому что в этот момент он поймал ее изучающий взгляд. Она залилась краской, сожалея, что опять так глупо попалась.
— Вы, должно быть, устали? — Она отчаянно хваталась за любую соломинку.
— Я в порядке! — улыбнулся он. — Вообще-то я на многое готов ради женщины.
Она не могла отвести от него взгляда своих больших глаз.
— Пытаешься околдовать меня? — спросил он с легким сарказмом.
Пейдж беспомощно заморгала, заодно демонстрируя длинные ресницы.
— Простите. Я задумалась.
— Ничего, — примирительно сказал он, — я закаленный, мне уже приходилось испытывать на себе чары.
— Неужели? — Она приподняла тонкие брови, на ходу придумывая вариант оправдания. — Я думала о том, как прекрасно было бы…
— Ударить меня?
— Мне и мысль такая никогда не приходила! — энергично запротестовала она, в душе признавая, что он сказал правду.
— Надеюсь, что больше не придет! — сказал он ей в тон, с легкой иронией.
Подошла официантка, и он повернулся, чтобы взять у нее вино, предпочитая сам им заняться. Оно было охлаждено по его вкусу, и он наполнил два бокала.
— За птичку-радужку. Пусть ее путешествие станет легче.
— За это я безусловно выпью, — откликнулась она, предоставляя ему решать, что именно она имела в виду.
— Как угодно! — спокойно ответил он.
Вино было превосходное, с ароматом свежего цветочного букета. И пилось оно легко, оставляя во рту чистый, кисловатый вкус.
— Как насчет небольшого откровенного разговора? — вежливо предложил он, сузив глаза.
— Почему бы и нет? Они не так уж и часто случаются. — Она сказала это нарочито прохладным тоном, не будучи, впрочем, уверена, что обманула его.
Он улыбнулся белыми, очень ровными и правильными зубами.
— С определенными поправками должен согласиться со справедливостью данного замечания. Но, возможно, мне придется преодолеть свою врожденную сдержанность и задать неудобный вопрос. Ведь Джоэл мой брат.
— Сводный брат! — высокомерно уточнила она.
— Сводный брат, — принял он уточнение, и его глаза вдруг заблестели, как зеленое стекло. — Для Джоэла это имеет значение, но не для меня, — сухо заметил он. — Моя мать испустила дух, когда я родился. Я, можно сказать, украл у нее жизнь. Но у нас один отец. Я не обращаю внимания на эти тонкие различия в родстве. Моя семья это… моя семья. И никаких
Что-то в его тоне укололо ее.
— Извините. Простите меня, — сказала она, быстро раскаявшись и чувствуя справедливость его упрека. — Я говорю необдуманные вещи. Иногда это приводит к неприятностям.
— В это мне легко поверить! — Его взгляд заставил ее чуть ли не подскочить на стуле. — Но я тебя прощаю, малышка, если это для тебя важно!
Ей это было важно. Она ожидала такого ответа, но не могла в него поверить.
— Я знаю, что Джоэл проявляет щепетильность в некоторых вопросах. Думаю, его легко понять! — И он откинулся на спинку стула.
— А вы бы не проявляли? — просто спросила она.
— В чем? — Его лицо напряглось. Он выглядел сейчас тем, кем был, — угрожающе сильным мужчиной, который всегда начеку. — Послушай, куколка, — резко проговорил он, — организация Бенедикта достаточно велика, чтобы удовлетворить нужды целой дюжины сыновей, если не больше. Работы на всех хватит, но и вознаграждение велико. Джоэл никогда ни в чем не испытывал нужды. Многие бы с завистью назвали его избалованным молодым человеком. Его мать обожает его, ни в чем ему не отказывает. Но работа скотовода не для него. Ему нравятся яркие огни, красивые девушки… он уже воображал, что влюблен, в прошлом. Так же, как и ты? — добавил он.
— Как я? — Она растерянно взглянула на него, совершенно сбитая с толку, забыв даже, зачем приехала в эту глушь.
— Что же ты, цветочек? — спросил он, слегка подтрунивая. — Либо ты влюблена, либо нет. Незачем изображать такую растерянность. Ведь ты из-за этого сюда приехала, не так ли?
— За деньги любовь не купишь, мистер Бенедикт, — проговорила она совершенно невпопад, проклиная и его, и весь клан Бенедиктов.
— Замечательная фраза, — легким тоном прокомментировал он, — но ты не ответила на мой вопрос.
— А я и не собираюсь на него отвечать! — Пейдж скрестила свои длинные, стройные ноги, поигрывая бокалом. Он пристально смотрел на нее поверх своего бокала, словно на бабочку, наколотую на булавку.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мистер Бенедикт, или на что вы пытаетесь перевести разговор, но я бы хотела заверить вас в одном: с моей жизнью все в порядке. Вот так. У меня отличное здоровье, хорошая работа, прекрасная квартира и много друзей.
— Короче говоря, ты сыта по горло! — Его лицо приняло замкнутое выражение, опять эта усмешка — что бы она значила?
Она вернула ему взгляд, напряженно и враждебно глядя в глаза.
— Допивай свой бокал! — ровным тоном произнес он. — Тебе сейчас станет лучше. Я бы хотел сказать следующее. Джоэл красив, с ним хорошо вместе, он умен, не говоря уже о том, что он из богатейшей семьи штата, что уже не раз доказывало свою неодолимую притягательность.
Ее охватила холодная дрожь негодования. Схватившись за край стола, она поднялась быстрым, грациозным движением.
— Как вы смеете говорить это мне!