Радуга
Шрифт:
– Вы хотите успеть заключить хотя бы основные соглашения?
– Я должен успеть, Назар!
– Что меняется в моих обязанностях?
– С этого момента все делаешь сам – и только сам. Почему – сам понимаешь. Что тебе интуиция говорит: когда позвонят?
– Думается, дня через два-три.
– Время-время-время… Назар, от всего сердца прошу: там, где будет от тебя зависеть, постарайся побыстрее. Не дай обойти себя, опер! Ты же всегда был лучшим!
Полковник уже много лет жил один.
Когда его мобильный телефон исполнил первые такты «Песни Сольвейг», он как раз наблюдал, как из медного кратера джезвы стала подниматься густая коричневая лава.
– Где вы находитесь? – спросил он вместо приветствия, левой рукой держа телефон, а правой выключая конфорку плиты. Выслушав ответ, сказал:
– Буду через двенадцать минут.
Полковник схватил серый свитер, висевший на спинке стула, и вышел в прихожую, надевая его на ходу. Через несколько секунд хлопнула входная дверь и лязгнули ригели замка. В джезве на плите медленно опадала кофейная пена.
Троих человек, стоящих спинами к нему у памятника Шевченко, он увидел, как только вошел в сквер. Один из них был необычно высокого роста и крепкого сложения. Осенние листья зашуршали под ногами полковника и люди возле памятника обернулись. У высокого здоровяка и одного из его спутников оказались окладистые ухоженные бороды. Третий был лысоват и казался коротышкой. Полковнику его лицо кого-то смутно напомнило.
– Здравствуйте. Прошу за мной – я на машине, - сказал он с коротким кивком и тут же зашагал в обратном направлении.
Черная «Ауди» прыгнула с места, с визгом вписалась в поворот и понеслась по длинному и прямому проспекту прочь из города. Полковник скосил глаза, нажимая кнопку на телефоне, подождал и сказал:
– Мы едем.
Глухие кованые ворота венчала арка, облицованная черным ониксом. «Ауди», не снижая скорости, неслась прямо на них. На последних метрах створки их с рокотом ушли в толщу высокого забора из лицевого кирпича. Машина проскочила под черной радугой и покатила по прямой аллее с низко подстриженными кустами.
Их ждали у парадного входа. Собственно, Василий Васильевич был один, не считая парочки безликих и безгласных бодигардов.
– Наконец-то! – вырвалось у него. – С прибытием вас. Василий Васильевич!
– он протянул руку.
– Ганецкий Семен Ефремович.
– Бреус Иван Ильич.
– Иеромонах Виссарион.
– Прошу, прошу…
Гости вошли. Василий Васильевич улучил момент и вполголоса спросил полковника:
– Тебя «пасли»?
– Все это время. Мне подождать?
Василий Васильевич отрицательно мотнул головой и указал рукой вслед гостям, поднимающимся по широкой мраморной лестнице.
В центре круглого зала с куполом верхнего света стоял низкий круглый стол в окружении кожаных кресел. Как только все расселись, Василий Васильевич немедленно приступил к делу:
– Люди, которых я представляю, проявляют большой интерес к сотрудничеству с вашим миром. Вы имеете полномочия от центральной власти?
Ганецкий переглянулся со своими спутниками и заговорил:
– Власть в нашем мире децентрализована. Общины и округа избирают тот способ самоуправления, который сочтут нужным. Либо обходятся без него. Некоторые функции делегированы координирующему Совету, членами которого мы являемся. Я – выражаясь в понятных вам категориях – представляю светскую власть, отец Виссарион – духовную, а Иван Ильич – нашу промышленность.
– Насколько мне известно, ваш мир – это практически девственная планета на заре колонизации. Насколько разведаны ее природные ресурсы?
– География и природный мир примерно соответствуют земному. Огромные массивы лесов и полей, практически готовых к земледелию. Обилие садов, чистых рек, озер и лето круглый год. Богатые рудные месторождения, в том числе драгоценных металлов и редкоземельных элементов. Найдены газ и нефть.
– Мы могли бы оказать самую широкую помощь в инвестициях, совместной разработке полезных ископаемых, развитии промышленности и освоении свободных территорий. Сотрудничество в банковской сфере…
– Банков на нашей земле нет и не будет никогда. Ни своих, ни чужих – не сочтите за резкость.
– Но почему? – изумился Василий Васильевич.
Ганецкий скромно улыбнулся:
– Чтобы всегда оставаться такими же богатыми, как мы есть. В нашем мире, разумеется, существуют деньги. Мы имеем золотой запас для торговли с этим миром и чеканим золотую монету для внутреннего употребления. Однако потребность в деньгах у наших граждан весьма невелика. Много процветающих общин по многу лет вообще обходятся без денег.
– Однако вы развиваете собственное производство и совершаете основательные закупки промышленных товаров у нас!
Иван Ильич немного приподнял огромную ладонь и пророкотал:
– Мы с удовольствием расширим и ассортимент и количество закупок. Дома же у себя строим и кустарничаем на земной лад потому, что по-другому не умеем. Многие, кто не реализовал себя здесь, с удовольствием отдаются этому делу. Однако хочу заметить, что привычные технологические и цивилизационные потребности наших людей постепенно меняются. Точнее, видоизменяются. Мы не можем пока построить достоверную экстраполяцию на ближайшее будущее – период наблюдения слишком мал. Однако тенденции нами отмечаются. Прогресс, как по инерции понимаем его мы, выходцы отсюда, может принять у наших детей и внуков, родившихся там, совершенно непредсказуемые сегодня формы.
– Корпорация, которую представляю лично я, с удовольствием займется комплексным решением проблем, которые вы опишете.
– Простите, но корпорации также не могут войти в наш мир.
– Ваша политика чересчур осторожна. Надеюсь, это временно.
Отец Виссарион мягко покачал головой:
– Дело не в политике. Таково устроение нашего мира. Он создан для человека, любит и защищает его. К нам не может войти никто и ничто, могущее причинить зло. Радуга не впустит равно вора и банкира, представителя корпорации и грабителя.