Радужная пони для Сома
Шрифт:
И в этот раз я явно круче!
Он слишком длинный, слишком рукастый, это хорошо, когда хватает скорости. Ему не хватает скорости на меня.
Несколько раз я вполне серьезно достаю его по почкам и даже умудряюсь на финале швырнуть на пол с диким грохотом.
Толпа вокруг нас, с телефонами, само собой, замирает, наступает дикая тишина.
Откуда-то сбоку слышу свист Лекса:
— Красавчик, Сом!
И тут же, как по команде, начинают пищать девчонки.
Длинный, которому я, судя по всему, немного
А я скалюсь поощрительно.
Давай, малыш, продолжим!
Я на адреналине диком, на эмоциях, прет гормонами, и кажется, что я весь мир сейчас нагну.
Ю-ху!
Да!!!
Длинный встряхивает головой, как бык, которому уебали по лбу, фыркает. Радужка выбирает именно этот момент, чтоб кинуться к нему:
— Все, блять! Все!
С размаху лупит его по груди один раз, второй, на третьем он перехватываает ее ладошку, сжимает, наверно, чересчур сильно, потому что она вскрикивает, и меня тут же подбрасывает яростью:
— А ну отпустил ее, сучара!
Рвусь к нему, но сзади меня перехватывают Лекс и Вилок.
— Тормози, Сомяра, потом, все потом… А то уже охрану позвали, — говорит мне на ухо Лекс, и я в самом деле торможу.
Да и длинный тут же отпускает руку сестры и покорно позволяет себя лупить по плечам и башке. По башке она бьет, смешно подпрыгивая, потому что иначе не достает нихера.
Радужка бьет его и злобно материт, мстительно обещая все рассказать папаше, и тогда кое-кого ждет неминуемая военка.
— О себе переживай, засранка, — не остается в долгу длинный, — я тоже молчать не буду в этот раз!
— Ой, да вперед! — напоследок презрительно пихает его в грудь Радужка, разворачивается на каблуках и топает ко мне под грозный рев брата: “Куда, блять?”
Я шевелю плечами, заставляя Лекса и Вилка отпустить, выпрямляюсь, смотрю на подходящую Радужку с выжиданием и усмешкой. Последняя отдает дикой фальшью, но блять… Не могу по-другому. В конце концов, за ней ход, я все сделал, чтоб доказать свои чувства. Не на колени же перед ней падать…
В толпе, окружющей нас, гробовое молчание, и только камеры телефонов горят. Ох, блять, звездой ютуба буду…
Но это все фоном.
На первом месте — лицо моей Радужки, красивое и злое.
Ну давай, делай выбор, малышка…
И она делает.
Мне прилетает по роже маленькой, но твердой ладошкой. Один раз, второй, третий.
Не повторяю ошибок длинного, перехватываю нежно, тяну на себя и тут же целую центр ладони. Смотрю при этом только в яростные глаза, в момент поцелуя ставшие огромными и неверящими.
Ну да, прямо у всех на глазах. Ты меня бьешь, а я тебя целую. Да, Радужка. На все похер. Кроме тебя.
На задворках восприятия матерный рев длинного: “Какого хуя? А ну пустил!”
И
Похоже, это охрана очень вовремя притащилась, перехватила дурака.
А мы с Радужкой опять в коконе, в безвоздушном пространстве. Я вижу, что она не дышит, смотрит на меня, смотрит… Губки размыкает, и я не могу терпеть, тянусь к ней. Прямо под прицелами камер, на глазах ее придурка-брата…
И вижу, что она тянется ко мне. Это совсем маленькое движение, но оно есть, оно для меня — карт бланш.
Я не успеваю поцеловать ее.
Охрана решает, наконец, что пора уже выполнять свои обязанности, и нас с длинным уводят на разборки.
Но перед тем, как подчиниться, я говорю Радужке громко, чтоб все слышали:
— Я тебя домой отвезу сегодня.
— Да с хера ли? — тут же начинает пузыриться длинный, но я его не слышу. Я смотрю только на нее, жду только от нее ответа.
Радужка сужает глаза и резко отворачивается, не говоря ни “да”, ни “нет”.
Но мне этого достаточно.
“Нет” не сказала. А это значит, “да”.
Да.
Ебать…
Я — самый счастливый на свете мудак!
— Даже не думай, сучара, — рычит мне длинный, когда нас в сопровождении охраны ведут к ректору, но я настолько счастлив, что даже не реагирую на него.
Похер, вот честно.
На все похер, на грядущие разборки с ректором (подумаешь, не впервой), на очень даже вероятное продолжение махалова с длинным (плавали, знаем… Длинная штанга, хорошо упал, и еще будет падать).
Губы, чуть треснувшие от удара, непроизвольно растягиваются в довольной улыбке.
Она не сказала “нет”….
Ради одного этого стоило все сегодняшнее затевать…
Глава 26
— О, бля! И где ты был? — наезжает на Немого Лексус.
Тот молчит, что вообще нихера не удивляет, закуривает, смотрит в сторону. Рожа, ксати, странно расслабленная, словно только что узнал что-то хорошее. Ну, или удачно засадил кому-нибудь. И у меня даже есть догадки, кому именно.
Сторона наветренная, и до меня чуть-чуть долетает через табачный дым знакомый аромат парфюма одной охерительной красотки. Немой, похоже, нехило так о нее потерся, душевно…
Учитывая, что чуть раньше Лекс пытался засунуть этой же красотке язык в ухо, то ситуация назревает интересная.
И в другой раз я бы даже поржал с удовольствием над этим всем, но вот сейчас мне глубоко по барабану будущая разборка.
Просто потому, что сегодня сам планирую кое о кого потереться… И от этого на лице неконтролируемо расплывается широчайшая улыбка, настолько радостная, что парни даже косятся, правда, без особого удивления, считая, наверно, что это я такой счастливый из-за победы над длинным.