Радужные надежды
Шрифт:
Шэрон старалась убедить себя, что рада этому. Чем меньше она видит его, тем лучше для ее бедного, израненного сердца. Но ей было жаль, что он снова хоронит себя в работе. При виде усталого, осунувшегося лица Рэндалла ей едва ли не плакать хотелось. Неужели бизнес важнее здоровья?
В дверь постучали, и на пороге появился Рэндалл. На губах его играла легкая улыбка.
— К тебе тут посетитель явился, то есть явилась. Я сказал, что на всякий случай предупрежу тебя, чтобы ты успела привести себя в порядок.
Шэрон приподнялась и разгладила простыни. С тех пор как она слегла, ей звонили несколько однокурсников. Но никто еще не навещал.
— Посетитель? Кто?
— Маленькая седовласая старушка. Ее имя тебе, должно быть, знакомо. В Каталонии так обычно называют старших дочерей в честь национальной святыни…
— Сеньора Монсеррат! Но как она добралась сюда? Неужели пешком шла в гору?
— Нет, просто сосед подбросил ее по пути. Чем бы ее угостить?
— Она любит чай со льдом, лимоном и сахаром. Клади побольше лимона и сахару.
— Хорошо. А тебе чего принести?
— Что угодно. Я знаю, ты считаешь меня привередой, но это не так. Честно!
Рэндалл подошел к кровати, склонился и легонько щелкнул Шэрон по носу.
— Будь ты привередой, жить здесь было бы куда проще, как ни парадоксально.
— Что-то я не понимаю.
Рэндалл провел пальцами по ее щеке и направился к двери со словами:
— Вот и славно. Не хотелось бы, чтобы ты поняла.
Шэрон не успела подумать над этими загадочными словами, поскольку с комнату вплыла сеньора Монсеррат собственной персоной. На ней было закрытое летнее платье, соломенная шляпка и легкие туфли.
При виде дорогого сморщенного лица старушки Шэрон едва не расплакалась.
— Ах, милая сеньора Монсеррат, как же я вам благодарна! Но вы себя не чересчур утруждаете?
— Пустяки, милочка. Я, признаться, по тебе весьма соскучилась.
— Еще раз спасибо.
— Как ты, деточка? — И старушка погладила Шэрон по плечу.
— Уже хорошо. Но врач не позволяет мне вставать. Говорит, через пять дней я уже буду на ногах, поскольку ребенку придет время появиться на свет.
— И это произойдет, как только тебе разрешат ходить, да?
— Да, — подтвердила Шэрон, улыбаясь. — И я жду не дождусь. Так устала лежать, просто сил нет! А еще хочется поскорее увидеть моего малютку.
Сеньора Монсеррат сняла соломенную шляпку и поправила пучок, в который были собраны седые пряди.
— И мне тоже.
— Простите, что не могла приходить стирать для вас, но вскоре после родов я…
Старушка рассмеялась и замахала рукой.
— Плевала я на белье! Мне не хватает твоей флейты. И общества.
— Готова поспорить, что, будь у вас дети, никто из них не попадал в такую скверную историю, как я. Я почти рада, что бабушка умерла. Ей было бы стыдно за меня.
— Ничего подобного, — погрозила пальцем сеньора. — И бабушка твоя не была совершенством. Никто из нас не идеален. И все были молодыми.
— Это так, но мне всегда хотелось, чтобы она мной гордилась. Особенно из-за мамы. Бабушка так ее и не простила. А я пошла по той же дорожке.
Старушка собралась было возразить, но тут вошел Рэндалл с прохладительными напитками. Оставив заготовленную фразу непроизнесенной, гостья Шэрон бесцеремонно оглядела его с головы до ног.
— Мне подумалось, что немного чаю со льдом вам не помешает.
Второй стакан Рэндалл протянул Шэрон, а старушка тем временем отпила глоток и заметила:
— Неплохо, неплохо. Не так, конечно, как Моя верная помощница делает, но все же весьма вкусно.
Рэндалл негромко фыркнул от неожиданного комплимента, и Шэрон подумала, что ему наверняка непривычно прислуживать другим. Из того, что она о нем знала, выходило, что большую часть жизни Рэндалл провел в офисе или на деловых переговорах. А теперь вдруг кому-то помогает. Ну и ну. Вот уж воистину пути Господни неисповедимы!
— Благодарю вас, сеньора, — сказал Рэндалл.
— А чем вы зарабатываете на жизнь, молодой человек?
— Я бизнесмен, работаю в Англии. Да и родом я оттуда.
— Я догадалась по акценту. Но Англия — это далеко. И как бизнес, процветает?
— Да, пожалуй, — вежливо ответил Рэндалл.
— Вот и славно, вот и славно…
— Он хозяин соседней виллы. — Шэрон почувствовала потребность вмешаться.
— Помню, помню, милочка, ты мне рассказывала. — Старушка задумчиво посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Рэндалла. — И надолго вы в наших краях?
— Пока Шэрон не родит. А потом вернусь обратно в Англию.
Услышав, что он собирается уезжать, хоть это и было очевидно, Шэрон затосковала. Неизвестно почему. Не может же Рэндалл вечно торчать в Бланесе! Ему надо налаживать собственную жизнь, а ей — свою. Хорошего понемножку. И плохого тоже.
— Жаль, жаль. Шэрон не помешал бы человек, который заботился о ней после родов.
— Сеньора Монсеррат! — выдохнула Шэрон. — Сейчас не старые времена! После родов я прекрасно смогу о себе позаботиться. Кроме того, Рэндалла ждет срочная работа в Англии. Он не может остаться в Испании надолго. Бизнес требует много сил и времени.
— Я и не говорила, что он должен остаться. Просто выразила сожаление, что он уезжает.
Шэрон вздохнула, и Рэндалл понял, что пора ретироваться.
— Пойду поработаю. Позовите, если что-нибудь понадобится, хорошо?
Подождав, пока за ним закроется дверь, сеньора Монсеррат решительно заявила:
— Нет, милочка. Ты просто не имеешь права упустить такого человека. Он очень хорош!
Действительно хорош, мысленно согласилась Шэрон. Но внешность не главное.