Радужные надежды
Шрифт:
— Какая разница, как он выглядит! Кроме того, я слышала, что ваш Пейре был не особенно красив, но муж из него вышел превосходный.
Старушка отмахнулась.
— Помилуй Бог, я не о внешности. Хотя при виде твоего Рэндалла у любой женщины замрет сердце. Даже у такой старой, как я.
— Тогда о чем вы? О деньгах?
На лице старой женщины появилось выражение глубочайшего отвращения.
— У меня никогда не было много денег, да я и не хотела. И слава Богу.
— Тогда…
— Я говорю о любви. Этот человек любит тебя, деточка, уж поверь мне. Просто сам не догадывается.
Шэрон расхохоталась.
— Что вы, сеньора Монсеррат! Совсем нет! Рэндалл помогает мне, потому что… — Шэрон замолчала и провела рукой по лицу, словно отгоняя неприятные мысли. — Понимаете, Рэндалл — дядя Лесли. Сначала он скрывал их родство. Однако несколько дней назад я случайно узнала об этом сама, страшно разозлилась и велела ему убираться из моей жизни. Но он… остался, когда узнал, что у меня начались осложнения с беременностью.
Старушка приподняла тонкие седые брови.
— И что из этого следует?
Шэрон еще раз — неизвестно зачем — расправила простыню, нахмурилась и нехотя произнесла:
— Этого я еще не поняла. Единственное, что приходит в голову, — это то, что он хочет забрать у меня ребенка. Скажем, не верит, что я смогу обеспечить его материально. Кровь Харриотов, в конце концов.
— Ха!
Шэрон в недоумении посмотрела на старушку, потрясенная столь бурным проявлением эмоций.
— Вы не поняли, что я вам сказала, да? Рэндалл мне лгал. Нарочно ввел меня в заблуждение. А я ему так доверяла!
— А причина скрывать родство с этим твоим мерзавцем у него была?
Шэрон неохотно рассказала историю их знакомства более подробно, не опуская и объяснений Рэндалла.
— Рэндалл просто стремился защитить свою семью. По крайней мере, так он сказал, а на меня ему плевать.
— Да, бедняжка. — Сеньора Монсеррат покачалась в кресле. — Нелегко ему пришлось: приехать и обнаружить некую девицу, утверждающую, что она беременна от его племянника. Сочувствую.
— Ему? Да оба они хороши! Яблоко от яблони далеко не падает! То есть наоборот…
— Из чего это следует?
— И вы еще спрашиваете? — удивилась Шэрон. — Оба лгали мне, оба думали только о себе.
— А вот тут ты ошибаешься, деточка. Спору нет, Лесли заботился только о своем развлечении, а вот Рэндалл старался обезопасить свою сестру от возможных неприятностей. Это большая разница. Но есть и еще большая, только ты ее упускаешь из виду.
— Какая?
— Лесли сбежал, а Рэндалл все еще здесь. И если это тебе ни о чем не говорит, то с головой у тебя явно не в порядке.
11
Следующим вечером слова сеньоры Монсеррат все еще звучали в голове Шэрон, тревожа куда больше, чем состояние здоровья, неудобства, причиняемые лежанием в постели, и все остальное.
Действительно, за последние несколько дней Рэндалл показал себя с хорошей стороны: был нежен, заботлив, предупредителен. Что скрывать, это очень ее удивляло. Казалось, прежний мистер Харриот, циничный, жесткий и очень нетерпеливый человек, куда-то исчез. Вместо него появился чуть ли не ангел. Рэндалл не только приносил все, что требовалось, но еще и надолго отрывался от работы, чтобы посидеть с ней, ободрить добрым словом. Напоминал, что следует думать о будущем, которое непременно будет светлым.
Шэрон невольно улыбнулась. Рэндалл утверждал, что родится мальчик, и не желал слушать, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Казалось, он страстно желает, чтобы у нее был сын. Порой он вел себя как отец ее еще не родившегося малыша.
Надо же, поморщилась Шэрон. Она все еще прежняя наивная дурочка. Смотрит на мир сквозь розовые очки и мечтает о несбыточном.
Пусть Рэндалл очень внимателен к ней; может быть, он и в самом деле проявляет в ней искреннее участие и интерес к ее ребенку. Но это не означает, что он ее любит или собирается на ней жениться.
А она хочет, чтобы Рэндалл ее любил? Хочет стать его женой?
Узнав об обмане, Шэрон попыталась убедить себя, что ненавидит этого человека. Что выносит его присутствие только потому, что больше ей некому помочь. И все же где-то в глубине души жило теплое чувство к нему, а мысль о расставании причиняла нестерпимую боль. Ей было тяжело представить долгие месяцы и годы без Рэндалла: не видеть его улыбок, даже недовольных гримас, морщинок в уголках глаз, не слышать глубокого голоса, от которого все внутри сжимается…
Что ж, подумала Шэрон с тоской. Надо смотреть правде в глаза: я в него влюбилась. В ту самую минуту, когда он поднялся на мою террасу. Даже ложь была бессильна уничтожить возникшее чувство, а мягкость и доброта Рэндалла укрепили его.
И что ей теперь делать? Через неделю или около того родится ребенок. Ей так хочется поскорее взять его на руки, но рождение малыша означает расставание с Рэндаллом. Как может радость идти рука об руку с болью? И еще, интересно, как она сможет это пережить?
От терзающих сердце вопросов Шэрон отвлек легкий скрип открывающейся входной двери, за которым последовала серия странных звуков, словно что-то тащили. С утра Рэндалл сказал, что намеревается съездить в город по делам. Должно быть, снова привез кучу продуктов.
— Рэндалл, это ты?
— Да, но пока занят. Скоро освобожусь и зайду.
Ей послышался еще один мужской голос, потом снова несколько раз открылась и закрылась входная дверь. Наконец в спальню заглянул тот, о ком она думала постоянно, причем лицо у него было таким довольным, что у Шэрон даже сердце защемило.