Раи?ский
Шрифт:
— Это только между мной и тобой, Эллис. Ты, кажется, не совсем понимаешь, что я имел в виду, когда сказал, что ты принадлежишь мне, — рычит он низким голосом, хотя я уверена, что люди рядом с нами в очереди все еще могут его слышать. — Если я позвоню тебе, ты ответишь. Конец истории.
Я стискиваю зубы до боли в челюсти.
— Ты очень легко заставляешь ненавидеть себя, ты это знаешь?
— Мне все равно, ненавидишь ли ты меня, — огрызается он в ответ. — Пока ты помнишь что твоё место рядом со мной, тогда можешь, блядь, проклинать мою душу
— Мое место? — Я пытаюсь сохранить самообладание, чтобы мы не устроили сцену, но это становится все труднее, чем больше он тычет в мою сдержанность. — Ты не хочешь сказать мне, что это за чертово место, если это так важно для тебя?
— В идеале, подо мной. — Он усмехается своей собственной неудачной шутке, но его глаза вспыхивают нескрываемой яростью. Я задела за живое, возможно, даже за несколько. Хорошо, пусть он разозлится. — Но в те моменты, когда я не заставляю тебя кричать, я ожидаю определенного уровня послушания. Ты моя.
— Как ты думаешь, что это такое? Ты думаешь, я стану твоей секс-рабыней или еще каким-нибудь дерьмом?
— Неплохая идея.
Он выглядит таким чертовски высокомерным. Я хотела бы ударить его по самодовольной физиономии и сказать, чтобы он пошел к черту, но на самом деле, я знаю, что это его не остановит. Я уже более или менее сделала с ним все это, и он все еще здесь.
— Этого никогда не случится, — плюю я. И он не выглядит убежденным.
Наклонившись к моему уху, он предлагает: — Я мог бы надеть на тебя ошейник, если это заставит тебя вести себя прилично. Я думаю, тебе бы это понравилось, не так ли?
Я отдергиваю от него голову.
— Сэйнт, прекрати.
— Почему? Я сказал что-нибудь, что тебя не заводит? Неужели твои хорошие, южные девичьи нравы наконец начинают действовать после того, как ты провела последние два семестра со мной, ужалила тебя…
— Ты ведешь себя как гребаный мудак, вот почему. Мои щеки пылают, потому что я слышу несколько смешков позади себя. — Может, ты просто прекратишь это?
Он медленно моргает мне.
— Только если ты начнешь делать то, что тебе говорят.
— Иди нахуй, Сэйнт. — Мой голос срывается от усилий удержаться, чтобы не накричать на него. — Я не твоя игрушка. Вбей это в свою тупую голову.
Его губы опускаются в хмурую гримасу, но я могу сказать, что все это притворство. Ему это нравится, устраивать сцену.
— Ты ведешь себя нехорошо, Эллис.
Я беру свою тарелку и пихаю ее ему в грудь. Он даже не шелохнулся.
— Съешь член, Анжелл, но не забудь приберечь вторую половину, чтобы твой отец подавился.
Я обхожу его, чтобы убежать. Не оглядываясь, чтобы посмотреть, следует ли он за мной, но у меня такое чувство, что нет. Хорошо. Я надеюсь, что он так же зол на меня, как и я на него. Напористый сукин сын.
Я выхожу из столовой, пропуская завтрак, о решении, о котором я сожалею позже, когда с трудом прогуливаюсь по своим занятиям. Я стараюсь не обращать внимания на Сэйньа во время каждого нашего общего урока, но по
Мой желудок так громко урчит, и я так сосредоточена на том, насколько я голодна, что не обращаю особого внимания на то, где я иду на урок истории. Это единственная причина, по которой Сталкер Барби может застать меня врасплох.
Толчок, казалось бы, приходит из ниоткуда. Моя спина ударяется о доску объявлений, резиновые спинки гвоздей впиваются в мою плоть, и дыхание вырывается из моих легких.
Широко раскрыв глаза, я смотрю на Лорел, которая стоит, сжав руки в кулаки, и смотрит на меня. Она совсем одна, никакой бимбо-компании не видно. И она выглядит разъяренной, но я не уверена, что я сделала, чтобы она так заметно разозлилась. По крайней мере, я не думаю, что сделала что-то большее, чем раньше.
— Что теперь, сука? — рычу я, мои руки вытянуты передо мной, чтобы оттолкнуть ее.
Она тычет мне в лицо одним из своих глупо длинных ногтей. — Тебе нужно, черт возьми, исчезнуть.
— ICE снова отказывается депортировать твою мачеху, Лорел? Это все? Ты еще более стервозная, чем обычно.
Она подходит ко мне, придвигая свое лицо так близко к моему, что я вижу веснушки сквозь макияж на ее раздутых ноздрях.
— Вся школа говорит о твоем маленьком шоу с Сэйнтом сегодня утром за завтраком.
Я закатываю глаза. Дерьмо. Наверное, я принимала желаемое за действительное, надеясь, что мне удалось не допустить, чтобы мой спор с Сэйнтом стал публичным зрелищем. Скорее всего, это была обреченная попытка с самого начала. Я сомневаюсь, что Сэйнт может что-то сделать в этом кампусе, чтобы все об этом не узнали.
Оттолкнувшись от стены, я делаю шаг вперед, чтобы обойти Лорел, но она кладет руку мне на грудь и толкает меня обратно к стене.
— Ты так легко от меня не уйдешь, шлюха, — рычит она.
— Тебе лучше убрать свою руку от меня, пока я не разбила твое лицо об пол.
Это не пустая угроза. Не сегодня. Я готова уложить ее, если она не отступит.
Может быть, она видит по моим глазам, что я не вру, потому что она опускает руку, но не отступает, чтобы позволить мне отодвинуться от нее.
— Ты шлюха, — выплевывает она. — Здесь все было просто прекрасно до того, как появилась ты. Ты все испортила, ты, деревенщина, помешанная на трейлерном мусоре. Ты украла Сэйнта и убила мою лучшую подругу и…
— Меня серьезно тошнит от твоих приоритетов, но мы оба знаем, что я не убивала Сайди, так что прибереги свое дерьмо. Я откидываю голову назад и ухмыляюсь. — И к твоему сведению, сука, ревность тебе не особенно идет. Ты продолжаешь обвинять меня в том, что Сэйнт не проявляет к тебе интереса, но я не могу взять на себя всю ответственность. В основном виноваты, твоя цепкая индивидуальность и неаккуратные минеты, которые его совершенно не заводят.