Ракеты стартуют с моря

Запольский А. А.

Лодка приближается к исходной точке предстартового маневрирования и ложится на боевой курс. По часовой готовности начинаются операции предстартовой подготовки. Первую из них, весьма ответственную – заправку шара-баллона ракеты сжатым воздухом – производят ведущий конструктор И.В.Попков и старший инженер Я.С.Кноблер, разработчик воздушной системы корабля. По 30-минутной готовности к старту в отсеках лодки звучит сигнал ревуна, и через динамики разносится голос командира лодки Ф.И.Козлова: "Боевая тревога!" Командир БЧ-2 С.Ф.Бондин подает команду на разворот пускового стола на курсовой угол стрельбы.

Сергей Павлович поднимается в боевую рубку, чтобы оттуда руководить пуском. Такое непосредственное участие в стрельбе было вовсе не

обязательным для главного конструктора, но свое место и функции С. П. Королев определил сам.

Рядом находятся Ф.И.Козлов и Л.А.Владимирский. В центральном посту Н.Н.Исанин и В.П.Финогеев.

Стартовая команда надевает шлемофоны и включается в связь между собой и с "Первым". Это позывной технического руководителя испытаний С. П. Королева. В наушниках слышны команды, подаваемые "Первым".

Командует Сергей Павлович четко, по-военному. Голос у него чуть глуховатый, с мягким произношением буквы "г". Я обратил внимание на это еще при первых встречах, но не мог тогда сообразить откуда это у него. И только потом, когда была опубликована биография Сергея Павловича, я узнал, что детство и юность он провел на Украине.

Идут последние минуты. Подано питание на борт ракеты. Запускаются гироскопические приборы. Вводятся и поступают в ракету исходные данные стрельбы. Загораются транспаранты согласования бортовых и корабельных приборов системы управления: ракета ориентирована на цель.

Подводная лодка подходит к точке старта. Сергей Павлович командует:

– 5-минутная готовность!

Отдраивается кремальера и открывается крышка шахты. Пусковой стол с ракетой поднимается в верхнее положение. Ракета над лодкой и вместе с ней покачивается.

– Минутная готовность!

– Есть минутная готовность – поступает со всех постов ракетного отсека.

– Внимание! Пуск!

Нажата кнопка "Пуск".

По светящимся транспарантам слежу за протекающими процессами и громко репетую их значение:

– Есть "Запуск ДУ!" (ДУ – сокращенно двигательная установка) и вслед за этим:

– Есть контакт подъема!

Ракета оторвалась от стола. Это произошло в 17 часов 32 минуты 16 сентября 1955 года.

Помня грохот при старте ракеты, который проникал в бетонный бункер, расположенный под землей на достаточном удалении от стенда, теперь, находясь на лодке в ракетном отсеке рядом с шахтой, все ожидали услышать что-нибудь подобное. Нас, операторов, это не очень беспокоило, поскольку мы были в шлемофонах, взятых накануне напрокат у катерников. А вот некоторые из присутствующих решили на всякий случай заткнуть уши ватой: береженого – бог бережет. Однако прогнозы и опасения не подтвердились. К общему удивлению, мы услышали не очень сильный шум, к тому же резко оборвавшийся. Объяснение этому явлению пришло потом: звук исчезал, как только газовая струя из сопла двигателя переставала попадать на лодку.

С этим "звуком" был связан такой эпизод. Через год на одну из стрельб прибыл командующий Северным флотом адмирал Андрей Трофимович Чабаненко. Мы были на переходе из базы в район стартовой позиции. Адмирал и главный конструктор беседовали в каюте командира. Я подошел с докладом о выполнении очередной готовности к Сергею Павловичу и услышал фразу командующего:

– … да, мне говорили, вроде как кастрюлями гремят!

На лице Сергея Павловича появилось недоумение: ведь звуки старта были для него симфонией, а тут такое прозаическое сравнение.

С сопровождающего нас корабля передают, что старт и полет ракеты прошли нормально, а вскоре и на боевом поле наблюдали падение ракеты. Вот оно, зримое рождение нового. Впервые в мире произведен старт баллистической ракеты с подводной лодки. За несколько минут ракета достигла цели, удаленной не на одну сотню километров.

После первого пуска испытания продолжались в соответствии с программой.

Незадолго до выхода в море на первую стрельбу команда лодки, готовясь к такому знаменательному событию, выкрасила

заново в отсеках все трубопроводы в соответствующие их назначению цвета – "развела петухов". Эта инициатива имела последствия. Присутствующий на стрельбе заместитель главкома ВМФ адмирал Л.А.Владимирский при выходе наверх по возвращении с моря испачкал свое плащ-пальто. Сергей Павлович, проявив любезность, попытался тыльной стороной своего темно-синего габардинового плаща поправить дело, но это ему удалось не полностью. Из происшедшего Главный сделал для себя правильный вывод. Учитывая флотские традиции, на второй выход он явился в ладно сшитом комбинезоне цвета хаки с многочисленными молниями на карманах. Комбинезон, конечно, не остался без внимания. Королев, уловив в глазах оператора Ю.А.Батаева восхищение обновой, тут же пообещал:

– Закончим испытания, подарю его Вам!

Сергей Павлович, несмотря на свою предельную занятость, на каждую стрельбу выходил с нами в море и руководил всеми пусками ракет. Думаю, поступал он так не потому что не доверял нам, а для того чтобы взять на себя непосредственное руководство в критической ситуации, если таковая возникнет, и всю ответственность за ее исход. А случаи такие были.

Так, при предстартовой подготовке пятой ракеты уже после нажатия кнопки "Пуск" и наддува баков ракеты произошла автоматическая отмена старта. Аварийная ракета осталась на столе пусковой установки. Своими впечатлениями о происшедшем делится В.П.Финогеев. "Сложилась крайне опасная ситуация: над лодкой качается заправленная компонентами топлива ракета, неизвестно что с ней и что делать дальше. Можно, конечно, сразу сбросить ее за борт. Но как можно такое сделать, не попробовав разобраться в причине неисправности и не использовав все возможности запустить такую дорогую ракету. И вот Сергей Павлович принимает крайне рискованное решение – выбраться наверх и осмотреть ракету, так как он подозревал причину в неплотной стыковке отрывного разъема, связывающего бортовую систему управления ракеты с корабельной аппаратурой. Я был вызван на мостик, и втроем, вместе с Сергеем Павловичем и Федором Ивановичем, мы подобрались к ракете и осмотрели все, что было возможно, ничего аномального мы не обнаружили. И хотя все понимали, как важно было установить истинную причину отказа, чтобы исключить его вероятность в дальнейшем, главный конструктор скомандовал:

– Аварийный сброс!

Невозмутимый Анатолий Юшков – оператор на пульте разброса стоек выполнил эту команду.

Ракета была сброшена за борт".

Такой выбор сделать было не просто, но Главный, взвесив все "за" и "против", принял единственно правильное решение, то, которое гарантировало безопасность людей и всего корабля.

Мне потом рассказывал старший помощник командира лодки, капитан-лейтенант Вадим Константинович Коробов. Когда после сброса он поднялся на мостик, там находились технический руководитель С. П. Королев, командир лодки Ф.И.Козлов и В.П.Финогеев. Коробов, обращаясь к Королеву, заметил:

– Сергей Павлович, Вы так спокойно командовали, как будто до этого только и занимались сбросами!

– Да какое там "спокойно" – вся рубашка на спине мокрая! – ответил ему Королев.

Второй непредвиденный случай произошел также при предстартовой подготовке. На этот раз преждевременно, до подачи команды на задействование бортовой батареи, стрелка вольтметра показала наличие бортового питания на ракете. Это означало, что батарея уже задействована. Но когда? Как долго она была в таком состоянии? На этот вопрос никто не мог ответить, а следовательно, и гарантировать, что под нагрузкой напряжение не упадет ниже нормы и в полете не произойдет авария. Н.В.Шаскольский доложил о ситуации Сергею Павловичу. Королев отменил стрельбу, и мы вернулись в базу. Ракету нужно было выгрузить, чтобы заменить батарею. Главный был очень недоволен (опять потеря времени) и приказал создать комиссию для выяснения причины происшедшего. Меня назначили председателем этой комиссии.