Ракеты стартуют с моря
Шрифт:
Чтобы закончить о топливе, следует отметить, что пожаровзрывобезопасность пары "азотная кислота – керосин" была выше, чем пары "жидкий кислород – спирт", и по этому параметру первая пара также была предпочтительней.
По сравнению с ракетой "Р-1" (мало отличавшейся от немецкой "ФАУ-2") при близких значениях дальности их полета и веса боевого заряда ракета "Р-11" казалась просто малюткой. Стартовый вес этих ракет различался почти втрое. "Разработчики – вспоминает В. П. Финогеев, – любовно называли ракету "Р-11" "карандашом". Действительно, такая ассоциация возникает при ее сравнении с ракетой "Р-1": она значительно тоньше, диаметр корпуса одинаков по всей длине и, самое, может быть, характерное, форма головной
Сравнение основных параметров ракеты "Р-1" и ракеты "Р-11" в геофизическом варианте их использования убедительно демонстрирует прогресс, достигнутый в отечественном ракетостроении .
Характеристики
"Р-1" "Р-11"
Диаметр макс., м
1.66 0.88
Размах стабилизаторов, м
3.56 1,80
Стартовый вес, т
14.0 5.0
Высота полета по вертикали макс., км
100,0 160,0
Вес полезной нагрузки, кг
65,0 71.5
Применяемое топливо и габариты ракеты "Р-11" делали реальными размещение ракетного боезапаса на подводной лодке, его безопасное хранение и поддержание высокой боеготовности. Но ведь нужно было еще обеспечить старт ракеты и ориентацию ее на цель.
Для подводного корабля естественным является использование оружия без всплытия на поверхность. И военные моряки, конечно, ратовали за подводный старт, тем более, что у них были наработки, создающие определенную уверенность в возможности его осуществления. Однако у ракетчиков оптимизма на этот счет было меньше. Не было полной ясности в ряде важнейших и новых для них вопросов, таких как запуск двигателя ракеты в шахте, выход ракеты из нее и встреча с набегающим потоком от хода лодки (а лодка при старте должна двигаться, иначе она не управляется), движение ракеты на подводном участке и другие.
По приглашению Н. А. Сулимовского в Ленинграде на испытательной базе моряков побывал С. П. Королев, где ему были продемонстрированы пуски моделей ракет из шахты, сухой и заполненной водой. И хотя результаты этих экспериментов были положительными, главный конструктор понимал, что этого недостаточно для принятия решения по данному способу старта.
В практике ракетостроения не было никаких материалов научно-технического и экспериментального плана по этой проблеме. И поэтому постановка сразу такой "максимальной" задачи потребовала бы длительных научных исследований, различных экспериментов и натурных испытаний, а следовательно, и подготовки соответствующего материального обеспечения. Необходимо было бы создать специальный подводный стенд. На подготовку к испытаниям и их проведение ушло бы значительное время. Мне довелось, уже в 70-х годах, руководить испытаниями по отработке подводного старта. И хотя это был уже четвертый тип ракет, стартующих из-под воды, проблем не убавлялось, испытания шли трудно и медленно.
В ту пору отрицательные результаты испытаний (а вероятность их получения нельзя было исключить при том уровне познания сложных гидродинамических процессов, сопровождающих подводный старт) могли привести не только к затяжке сроков, но и вообще, учитывая обстановку, к закрытию темы как таковой. Мне думается, что именно такой ситуации в первую очередь опасался главный конструктор С. П. Королев. И он принимает решение – пуск ракеты производить в надводном положении лодки.
Как вспоминает П. Н. Марута, в развитие принятого решения была полажена идея, высказанная Н. А. Сулимовским. Смысл ее заключался в следующем. Предстартовая подготовка ракеты в шахте начинается еще при нахождении лодки под водой, затем лодка всплывает, открывается крышка шахты, и пусковой стол вместе с ракетой поднимается на верхний срез шахты. Из этого положения производится пуск ракеты. Затем стол опускается,
Все вроде бы просто. Но даром, как известно, ничто не дается. Ведь море это стихия, и на его поверхности может быть волнение, вплоть до штормового. Под влиянием волн лодка будет качаться, при этом размахи ее могут достигать значительных углов.
Учитывая незначительную повторяемость волнения моря свыше 5 баллов, установили эту величину предельной для использования оружия. В этих условиях бортовая качка подводной лодки, планируемой для проведения испытаний, ожидалась в пределах до 12 градусов, килевая – до 6 градусов.
Таким образом, сформировались условия надводного старта ракеты: лодка движется, рыскает при этом по курсу и качается в поперечном и продольном направлениях. Так что ушли от трудных условий подводного старта и пришли к не менее сложным надводного. Правда, каковы первые – мы могли только предполагать, а вторые были совершенно определенными, что и позволяло приступить к решению задачи.
Напомню, что при стрельбе в наземных условиях ракета перед стартом устанавливалась строго вертикально и парой своих стабилизаторов (плоскость I-III) ориентировалась на цель. В этом положении запускались бортовке гироприборы, которые обеспечивали стабилизацию и полет ракеты на активном участке траектории в соответствии с программой.
А как добиться этого в морских условиях? В принципе, теоретически существовали три пути решения проблемы. Первый – стабилизировать корабль, второй – стабилизировать пусковую установку, а третий – решить проблему с помощью системы управления самого ракетного комплекса. Наиболее реальным был третий путь, и вся тяжесть модернизации ракеты "Р-П" легла на плечи управленцев.
Как уже упоминалось, разработка системы управления была поручена трем организациям: НИИ-885. НИИ-49 и МНИИ-1. Главный конструктор головного института Н. А. Пилюгин создал небольшую группу молодых энтузиастов, которым доверил работу по морской тематике. Во главе группы был поставлен с правами заместителя главного конструктора 26-летний Владилен Петрович Финогеев. С ним вместе трудились Р.В.Малеева. Н.В.Аникин, А.И.Котляров. С.Н.Галкина и другие товарищи.
Мы познакомились с Владиленом Петровичем на испытаниях в 1955 году, оба участвовали в испытаниях в 1956 году и снова встретились только через 35 лет, уже шестидесятилетними. Десятки лет нашей жизни пронеслись как один год. Встреча произошла на юбилее нашей совместной работы.
Владилен Петрович посвятил всю свою жизнь созданию ракетной техники. За свой тяжелый плодотворный труд, за достижение результатов государственного значения он получил признание, был заместителем министра.
Он многое видел и испытал за свою необычную интенсивную трудовую жизнь, умел держать себя в руках в острых стрессовых ситуациях и остался таким же динамичным и неравнодушным к происходящему, каким был в молодости. Выступая на конференции и вспоминая пережитое, Владилен Петрович вынужден был останавливаться, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. И все его выступление было конкретным, лаконичным, но и эмоциональным. Видно было, что та работа и люди, участвовавшие в ней, оставили глубокий след в его душе.
Я вспоминаю его молодым, высоким и стройным, представительным, простым в общении. Один или в паре с помощником, он без суеты успевал всюду. Участвовал в штатных проверках ракеты на технической и стартовой позициях, на лодке. Если вдруг выявлялись непрохождение какой-либо команды или неисправность в аппаратуре, он через короткое время отыскивал "бобик" и устранял его. Систему знал в совершенстве.
С достоинством представлял Владилен Петрович свою фирму на совещаниях и комиссиях. За два года испытаний я ни разу не видел Н.А.Пилюгина. В.П.Финогеев пользовался его полным доверием.