Рама для картины
Шрифт:
— Да, пожалуйста.
Порезал на аккуратные кусочки и, воткнув вилку в мясо, подвинул мне тарелку.
— Что еще было на бегах? — спросил я, прожевывая первый сочный кусок. — Кого видели? — На вкус бифштекс был таким же замечательным, как и на вид, и я вдруг понял, что несмотря на все болячки и повязки, мое лихорадочное состояние прошло — наверное, поправлялся.
— Гриина мы не видели, — сказал Джик. — Того парня с Бровастым — тоже.
— Зато они вас видели.
— Не может быть, — переполошилась Сара.
— Думаю, увидели на бегах,
— Господи, — ахнул Джик, — а ведь мы их не заметили.
— Будь Гриин в трех шагах от вас, вы бы его ни за что не увидели, а ему следить за вами ничего не стоило.
— Я ужасно виноват, Тодд.
— Да ладно тебе, глупости. Ничего не случилось.
— Ага, только я осталась без одежды.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал ей рассеянно.
— Мы встретили одну мою знакомую из Сиднея, — продолжала Сара. — Посмотрели с ней первые два забега, еще с ее тетушкой побеседовали. А потом Джик поговорил с очень известным фотографом, мы давно его знаем, так что нетрудно доказать, как ты и хотел, что он провел на бегах всю вторую половину дня…
— Вексфорд не появлялся?
— Нет, если ты его похоже нарисовал, — ответила Сара. — Хотя, конечно, мог там быть. Знаешь, в такой толпе очень трудно узнать по рисунку незнакомого…
— Мы поговорили с уймой людей, — сказал Джик. — Даже с шапочными знакомыми Сары — под предлогом, что ей, видите ли, захотелось представить мужа, которого она недавно подцепила.
— Даже разговаривали с тем человеком, которого ты встретил в субботу, — согласно закивала Сара. — Вернее, он сам подошел к нам и заговорил.
— Хадсон Тейлор?
— Ну да, тот, что беседовал с Вексфордом, а ты их увидел, — сказал Джик.
— Он спросил, здесь ли ты, — сказала Сара. — А еще сказал, что собирается пригласить тебя выпить. Мы обещали тебе передать.
— Его лошадь хорошо прошла?
— Мы его видели до заезда. Пожелали удачи, он ответил, что удача ему не помешает.
— Он сам ставит понемножку, — вспомнилось мне.
— А кто не ставит?
— Ну вот, еще один заказ уплыл, — продолжал вспоминать я. — Он, кажется, собирался заказать мне картину, если выиграет.
— Слушай, ты продаешься, как шлюха, — сказал Джик. — Неприлично.
— Во всяком случае, — развеселилась Сара, — за Ринтвуда ты получил больше, чем мог бы за картину…
Притворился обиженным, и Джик засмеялся.
Мы выпили кофе, вернулись в мотель, разошлись по своим комнатам. Вскоре Джик постучал ко мне в дверь.
— Входи.
— Похоже, ты меня ждал.
— Думал, что можешь придти.
Уселся в кресло и начал крутиться. Взгляд его упал на мой чемодан, лежавший на тахте.
— А что сделал со всем барахлом, которое сперли из галереи?
Я сказав.
Он перестал крутиться, замер.
— Ты зря времени не теряешь.
— Через несколько дней уеду домой.
— А пока?
— Мм… Пока собираюсь обскакать Вексфорда, Гриина, Бровастого, парня из Художественного центра и тех двух амбалов,
— Не говоря уж о копиисте, Харли Ренбо.
Подумал и сказал:
— И его тоже.
— Думаешь, мы сможем?
— Не мы. Больше уже не мы. Отсюда ты увезешь Сару домой.
Он медленно покачал головой.
— Не думаю, что это будет менее опасно, чем остаться с тобой. Найти нас ничего не стоит. Мы есть в телефонной книге. Почему бы Вексфорду не захватить с собой что-нибудь получше зажигалки, когда навестит нас?
— Можешь повторить ему то, что я тебе сейчас сказал.
Он покачал головой.
— Если останемся с тобой, риска будет меньше, а потом… — Знакомые огоньки загорелись в его глазах — Это будет замечательная игра. Кошки-мышки. Кошки, не знающие, что они мышки, будут охотиться за мышками, знающими, что они-то и есть кошки.
Подумал, что больше будет похоже на корриду, где я стану размахивать плащом, вызывая удар на себя. Или окажусь фокусником, привлекающим внимание к одной руке, пока другая проделывает очередной трюк. Предпочел бы, пожалуй, быть фокусником — меньше шансов, что забодают.
13
Почти всю ночь провел за изучением списка зарубежных покупателей. Стало ясно, что украли, пожалуй, слишком мало. Унесенный список сам по себе был, конечно, неплох, но от него было бы куда больше проку, если бы имели еще инвентарную опись картин. Впрочем, все инвентарные номера были как-то зашифрованы. Если посмотреть на них достаточно внимательно, наверное, можно разобраться, найти ключ к разгадке.
Все они, и в первую очередь те, что находились в первом, большом разделе списка, начинались с буквы М. В маленьком списке, обнаруженном мной, буква М встречалась редко, а вот другие — гораздо чаще. Номер Дональда начинался с буквы М. Номер Дейзи — с С. Предположим, рассуждал я, что буква М означает просто-напросто Мельбурн, а С — Сидней — города, где они покупали картины. Тогда что же такое А, В и Б? Аделаида, Вага-Вага и Брисбен?
Буквы и цифры первого раздела, стоящие после М, казалось, не имели никакой системы. А вот во втором, маленьком списке, цифры, хотя и относились к разным странам, шли по возрастающей более или менее последовательно. Самой большой — 54 — была пронумерована покупка некоего мистера Апдайка, проживающего в Окленде, Новая Зеландия. Дата, стоящая слева, всего недельной давности, и фамилия Апдайка не вычеркнута.
Картины из маленького списка проданы в течение трех последних лет. А в большом — те, что реализованы пять и более лет назад. Была ли уже тогда галерея? Был ли Вексфорд и в то время закоренелым мошенником, сознательно прикрывавшимся солидной вывеской? А может, некогда честный торговец произведениями искусства, соблазнившийся преступными возможностями? Судя по респектабельности галереи и по тому немногому, что знал о самом Вексфорде, предположил последнее. Только вот готовность применить насилие с этим никак не вязалась…