Рамаяна
Шрифт:
Рама сказал: «Я мыслю о Вибхишане так же, как и ты, о сын Ветра. Очевидно, он пришел сюда как друг; и я не могу отвергнуть его». Выслушав эти слова и поразмыслив над ними, Сугрива, царь обезьян, сказал: «Пришел ли он к нам как друг или как враг, этот бродящий в ночи, нам не следует принимать его, покинувшего своего брата в беде. Почему должны мы верить, что он не предаст и нас в час невзгоды?» Рама тогда, глядя на Сугриву, молвил, улыбаясь: «Мудры слова царя обезьян. Но следует помнить, что есть разные враги — одни приходят извне, другие появляются внутри рода. И если в роду царей братья не верят друг другу — тогда они боятся один другого и меж ними неизбежна война. Мы не родственники Вибхишане; он пришел к нам,
Выслушав слова Сугривы и взвесив их, Рама сказал: «Вибхишана пришел в наш стан как друг, и нет у нас причины подозревать его в злых замыслах. И даже если мы не знаем его истинных намерений, я не могу отказать в убежище тому, кто просит меня о нем.
К тому же он не сможет причинить нам зла, если он и захочет. Ни пишачи, ни данавы, ни якши, ни все ракшасы на земле не страшны мне — я справлюсь с любым из них. О Сугрива, лучший из обезьян, ступай и приведи сюда Вибхишану; пусть он идет безбоязненно; тот, кто ищет у меня убежища, всегда найдет его, будь то сам владыка демонов».
Сугрива, убежденный словами Рамы, повиновался; и Вибхишана с четырьмя ракшасами предстал перед сыном Дашаратхи и поклонился ему в ноги. «Я — младший брат Раваны, оскорбленный им, — сказал Вибхишана. — Я пришел к тебе искать защиты у тебя, о великий духом, оставив на Ланке друзей моих и мои богатства. Жизнь моя и все, чем я владею, — в твоей власти отныне, о Рагхава». И Рама, ободрив его приветливыми речами и взглядом, сказал ему; «Поведай мне о силе и слабости моих врагов».
Вибхишана сказал: «О царевич, Равана, десятиглавый владыка ракшасов, могуч и непобедим в бою. Милостью Самосущего, дарованной ему за подвиги благочестия, он неуязвим для всех — для богов и гандхарвов, для змей и птиц. Второй мой брат, Кумбхакарна, в битве равен силою властителю небес. Сын Раваны Индраджит сражается в непробиваемых оружием доспехах, в перчатках из кожи игуаны и обладает даром становиться невидимым в бою. Прахаста, победитель Манибхадры, предводительствует войском Раваны. Десять тысяч раз по десять тысяч воинов у него под началом — ракшасов, населяющих Ланку, оборотней, кровожадных и грозных. В битве они неодолимы».
Выслушав эти речи и взвесив их в уме, сын Дашаратхи сказал: «Я вижу, сколь велико могущество Раваны, о котором ты рассказываешь, о Вибхишана. Но знай, что я убью Десятиглавого и его соратников и сделаю тебя царем. Ни под землей, ни на небесах не скроется он от меня и не найдет спасения. Клянусь моими братьями, я вернусь в Айодхью, лишь когда убью в битве Равану с его сыновьями, родичами и друзьями».
И Вибхишана сказал: «Располагай мною, о Рагхава; я помогу тебе всей моею мощью в завоевании Ланки. Ты увидишь меня, истребляющего ракшасов, в самой гуще войска Раваны».
Тогда Рама, обрадованный, обнял Вибхишану; затем, обратившись к Лакшмане, он сказал: «О брат мой, принеси воды из океана». И сын Сумитры повиновался; и по велению Рамы он окропил водою голову Вибхишаны; перед взорами обезьяньего войска, при возгласах одобрения и приветственных кликах воинов Рама объявил Вибхишану царем ракшасов. И обезьяны воздали хвалу великодушию и мудрости сына Дашаратхи.
Помазав на царство младшего брата Раваны, Рама вышел на берег океана, господина рек, и стал на берегу над пучиной, рокочущей и вздымающей волны. И, узрев Лакшману рядом с собою, Рама сказал ему такие слова: «Говорят, что скорбь утихает со временем; но моя тоска, порожденная разлукою с Ситой, возрастает день ото дня. Увы! Снова и снова слышится мне крик
Когда, пронзив стрелами грудь повелителя ракшасов, я развею мою тоску? Когда увижу я лицо моей любимой, сияющее несравненной красотою? Когда она обнимет меня, улыбаясь, и я, подобно умирающему, приникшему к источнику бессмертия, запечатлею поцелуй на губах ее, нежный, как лепестки лотоса? О Ветер, лети в ту сторону, где томится в плену моя милая, и, коснувшись ее, вернись и повей на меня, принеси мне радость!
Вдали от меня, ее супруга, она влачит свои дни среди свирепых демонов и демониц, лишенная защиты. Нежная и хрупкая, как цветок, она изнурена печалью и невзгодами. Когда же настанет день нашей встречи и горе покинет меня?»
Ракшас Шардула, соглядатай злого Раваны, увидел войско Сугривы на берегу океана. Поспешив на Ланку, он предстал перед своим повелителем и сказал: «Несметная рать обезьян и медведей приближается к Ланке. Сыновья Дашаратхи привели ее на берег океана. Реши, о великий царь, что должно сделать прежде, чем враг подступит к городу!»
Услышав от Шардулы о приближении неприятеля, Равана призвал к себе ракшаса по имени Шука и сказал ему: «Ступай во вражеский стан, явись к царю Сугриве и передай ему от меня такие слова:,О Сугрива, могучий сын Солнца, отпрыск великого рода! Зачем ведешь ты против меня свое войско? Я не враждовал с тобою. Поистине, я считаю тебя моим братом, о царь обезьян! Я похитил супругу у царевича Айодхьи, но что тебе до этого, о Сугрива? Возвращайся в Кишкиндху. Никому не дано одолеть крепость Ланки. Даже боги и гандхарвы не могли этого сделать — что же говорить о людях и обезьянах?»»
Приняв такое поручение, ракшас тотчас обернулся птицей и взвился в небо. Пролетев над бездной океана, он опустился на землю и, явившись перед Сугривой, повторил все, что молвил ему коварный Равана. Едва он кончил, обезьяны, слышавшие его речи, повскакали с мест, бросились стремительно на Шуку и схватили его, намереваясь оборвать ему крылья или убить его. И схваченный ими Шука вскричал тогда жалобным голосом, обращаясь к Раме: «О потомок Рагху, не подобает убивать посла. Останови обезьян, о Рама!» И Рама сказал обезьянам: «Не убивайте его».
Снова став на землю, демон молвил: «О Сугрива, что сказать мне Раване, перед которым трепещут все живые существа?» Царь обезьян отвечал: «Скажи ему, о ракшас, мои слова: «О Равана, ты не друг мне и не благодетель мой, и я не питаю любви к тебе. Ты враг Рамы и потому достоин смерти — как Валин до тебя — с твоими друзьями и родственниками. И потому я убью тебя, о царь бродящих в ночи, с твоими сыновьями, друзьями и родственниками и обращу Ланку в пепел. И ты не избегнешь своей участи, даже если боги встанут на твою защиту. Ни ракшасы, ни пишачи, ни гандхарвы, ни асуры не защитят тебя, Равана. Ты похитил прекрасную Ситу, но ты не соразмерил своих сил, о безумный. Кара настигнет тебя; тебе не устоять перед могуществом Рамы — он возьмет твою жизнь»».
Тогда, обращаясь к Сугриве, заговорил Ангада, сын Валина: «О мудрейший царь, этот ракшас — не посол. Думается мне — и в том у меня нет сомнения, — что это соглядатай. Он явился сюда, чтобы разведать наши силы. Истинно говорю тебе, схвати его. Не давай ему возвращаться в Ланку». И тогда по приказу Сугривы обезьяны схватили Шуку, и он возопил, как погибшая душа. Жестоко сжатый руками безжалостных обезьян, Шука вскричал, опять взывая к великодушному сыну Дашаратхи: «О Рама, они отрывают мне крылья и выцарапывают глаза! Если я погибну, пусть все грехи, свершенные мною со дня рождения и до смертного часа, падут на твою голову!» И, слыша этот жалостный крик, Рама остановил обезьян и сказал им: «Отпустите посла».