Рандеву с незнакомкой
Шрифт:
– Да, если тебя не затруднит!
Он долго и придирчиво выбирал гель для душа. Мужчины, судя по набору парфюмерии, здесь долго не жили. В итоге он остановился на легком, едва различимом запахе ландыша.
«Нормально, – усмехнулся он. – Выветрится быстро, хотя некоторое время буду пахнуть женщиной».
Она стояла у плиты, обнаженная, и с легкой улыбкой помешивала кофе. Скинув с бедер полотенце, он прижался к ней.
– А еще говорят, что мужчины в возрасте медленно возбуждаются, – заметила
– Это говорят те мужчины, у которых проблемы, – усмехнулся он, касаясь губами ее плеча. – Чтобы себя оправдать. А рядом с тобой я как-то о проблемах думать не собираюсь, заешь ли. Выключай горелку!
– Ну пусть хотя б закипит! Какой ты нетерпеливый… Ох…
Он резко развернул ее к себе и посадил на кухонный столик.
И потом они занимались любовью прямо там, на кухне…
«Скорая» затормозила у ворот больницы. Два дюжих санитара подхватили носилки и потащили его в операционную.
– Что там? – Коротко спросил врач.
– Ножевое ранение.
– Серьезное?
– Да мужик вроде крепкий, держится.
– Быстрее, быстрее, не копайтесь…
Наркоз отправил его в долгое забытье. Очнулся он уже в палате. Соседи смотрели на него с откровенным любопытством.
– С возвращением! – Бодро приветствовал его один из них, парень лет двадцати.
– Спасибо, – хрипло ответил он.
– Тут пока ты в отключке был, к тебе женщина приходила, – сказал пожилой мужчина с буйной копной волос. – Красивая! Жена?
– Нет, – улыбнулся он. – Подруга.
– Ну-ну, – понимающе хмыкнул его собеседник. – Конечно. Понимаю. Подруга, ага… И смотрела она на тебя так дружески-дружески…
– Вадим Петрович, что это на вас напало? – Поинтересовался парень.
– А ты, Олежка, не лезь в разговор старших, – беззлобно одернул его мужчина. – Зовут-то тебя как, сосед?
– Глеб.
– Ну, значит, будем знакомы. Лежать тебе тут еще недельку, не меньше.
Он коротко кивнул. Недельку – значит недельку. Все равно рано или поздно это пребывание на больничной койке закончится. И тогда… Тогда…
Он сладко зажмурился.
Он знал, кто точно будет ждать его выхода.
– Поплачь, поплачь… Легче будет…
– Не будет мне легче, мама! – Она снова зарыдала. Плакала она долго, поскуливая, как собака. Была б ее воля – завыла бы. Лишь бы заглушить эту боль – дикую, безумную, злую.
Судьба – такая жестокая и насмешливая стерва – решила отыграть сценарий по-своему. Мужчина, ставший ее любовником на несколько коротких часов, уже никогда не обнимает ее, не прижмется и не скажет «Милая».
У него неожиданно остановилось сердце. Он умер через два дня, во сне. Кто знает, что ему снилось в эту последнюю ночь? Но, даже прощаясь с жизнью, он улыбался.
Она зашла в ванную и с отвращением
Неосознанно она взяла с полки гель для душа. Тот гель, которым он мылся после безумной любви.
Аромат ландыша издевательски дразнил, подсовывая воспоминания…
Она тихо опустилась на пол, желая только одного: потерять сознание.
Говорят, у каких-то древних воинов был обряд прощания с противником. Побежденного полководца вызывали в дворец к победителю, и там они долго пировали. А слуги осыпали их лепестками роз.
Потом победитель уходил, а побежденный, весь в лепестках роз, засыпал, чтобы уже не проснуться. Концентрированный запах убивал его во сне, и он задыхался…
* * *
Звук
– Мама, папа, пока! – Юлька звучно расцеловала родителей и умчалась, цокая каблучками по лестнице.
– Все такая же вертихвостка, – ласково улыбнулся белобородый старик.
– Это для тебя вертихвостка, – хмыкнула его жена, а для подавляющего большинства – Юлия Валентиновна.
– Можем гордиться, мать! Такую дочь вырастили…
– Можем-можем, – она похлопал его по руке. – Но Юлька права. Через месяц у нас золотая свадьба, а мы как-то не шевелимся. Валя, ты бы не валялся, а подсуетился!
– Цветочек, – море нежности в его глазах, казалось, сейчас выплеснется наружу, – да что там суетиться! Ну мы ж договорились: узкий круг, только свои…
– Ох, какой ты иногда вредный дед, – хихикнула она. – Давай считать. Юлька с мужем и его мамой – уже трое. Потом твои корешки – Семен, Николай, Андрей… Кто там еще?
– Сережка, – откликнулся ее муж. – Если приехал уже.
– Я ему не приеду! Сам, барбос, женился позже всех, ему до нашего срока еще жить и жить!
– Ну, Цветочек, – он развел руками. – Не у всех хватает глупости… э-э.. ума, конечно же ума! Обзавестись семьей в двадцать!
– Ах ты, старый хрыч! Ты чем-то недоволен?!
Они оба весело рассмеялись. Когда-то их «показные» перепалки воспринимались окружающими всерьез. Но на десятом году совместной жизни они приучили своих друзей, а заодно и родителей, что милые действительно тешатся, бранясь.
Она положила ему голову на плечо.
– Ты мне сегодня споешь?
– А как же! Пятница! Традиция!
Сев за рояль, он нежно пробежался руками по клавишам.
– Давай нашу, любимую…
– «Ландыши»?
– Конечно же…
– Знаешь, я все хотел тебя спросить… – Он прервал песню на мажорном аккорде. – А ты не знаешь, случайно, когда отмечают розовую свадьбу?
Она неопределенно пожала плечами:
– Ты же знаешь, я в этом плохо разбираюсь. Десять лет, кажется. Что это ты вдруг решил вспомнить?