Рандолевый катран
Шрифт:
Владелец тотализатора отпрыгнул в сторону.
– Бурой! Хочешь, не хочешь, а законы рынка выше нас!
– Так иди и поклонись законам рынка, а меня больше не доставай, зашибу!
Назойливый незнакомец, хмыкнув, пошёл прочь. Каждый шаг он делал быстрее прежнего, а стоило Паше потоптаться на месте, так ноги хозяина тотализатора независимо от гордой осанки пустились наутёк.
Паша смачно выругался. Вот тебе, жизнь! То один придурок, то другой, и каждый новый встречный баще прежнего!
Хоть бы один корешок был.
Право дело, на заводе как-то веселее
Паша вздохнул и поплёлся домой, собирать багаж перед сборами на выездной матч.
ГЛАВА 30
Волконский пришёл домой темнее тучи. Нина Петровна отметила, что видит мужа впервые в таком настроении. Неужели сработало?
Она не знала, радоваться или огорчаться. С одной стороны, хорошо, что всё идёт по плану. С другой – он опять проводил время с проституткой.
– Саша, что-то случилось на работе? – спросила Нина Петровна, зная, что муж никогда не рассказывает о работе.
Как это ни странно, Волконский вдруг разоткровенничался.
– Дед скоро уйдёт, – заключил Волконский, – уйдёт красиво, но оставит за собой большой свинарник.
– И тебе это всё разгребать? – спросила Нина Петровна, прильнув к плечу мужа.
– Прорвёмся! Не то ещё разгребали! – Волконский обнял супругу и увлёк за собой, падая с нею на диван…
Нина Петровна опять не знала, радоваться или горевать? Муж как обычно оказался вполне способным! Тогда почему он грустит? Неужели впереди такие перемены, что можно лишиться не только положения, но и титула? Сашуля, конечно, выкрутится, а нужна ли ему будет уродливая, но умная жена в ином общественном статусе? Куда ни глянь, у новых русских сплошь жёны красивые и тупые. Мода не считается с полезностью и целесообразностью. Захочет ли Саша стать белой вороной посреди тёмных хряков?
– И всё же, Сашуля, что-то случилось, – вздохнула Нина Петровна.
– И ты туда же?! – Волконского аж подбросило. Он сел спиной к жене. Взялся двумя руками за голову.
– Куда ещё?
– Да так, к слову пришлось.
– К какому слову? – Нина Петровна игриво потрепала мужа за бочок.
– Да сегодня все подряд сочувствуют мне и кажут на меня пальцем!
– Кто это, все?
– Ты! Мама! Начальник! Прислуга! Что, у меня на лице написано, что я неудачник?
– О какой удаче речь, милый?
Волконский поднялся на ноги, оделся и вышел прочь.
Он сел на веранде, закурил. Давно не делал этого, с тех пор как запретил курить супруге, а сейчас и не заметил, как оказался с дымящей сигаретой в зубах.
Волконский задумался, ожёг пальцы, затушил сигарету, смяв её гармошкой. Подошёл к окну. В сумеречном свете соседка в коротких белых бриджах выводила жеребца на прогулку. Волконский помахал ей рукой.
Вот так, ходит себе жеребец, а знать не знает, что через какой-то десяток лет станет мерином – никуда негодной и никому не нужной скотиной. Что он умеет делать? Скакать аллюром, иноходью, – а оно надо хозяину? Ни вспахать, ни посеять. Грустные мысли вывели из себя Волконского. Он встряхнул головой, отгоняя их прочь. Позвонил Алику.
– Алик, у меня проблема.
– Подъезжайте,
Нина Петровна проводила грустным взглядом отъезжавшую машину мужа. Покачала головой. Пряхина права на все сто, такому кобелю никогда не зачать ребёнка.
Волконская позвонила в гараж.
– Привет, княгиня! Я ещё копошусь с движком. Так что, заходи!
– Валя, я…
– Нина Петровна, попрошу вас поспешить! – Валентина отключила связь.
Нина Петровна спустилась в гараж.
– Ты что, дорогая?! – Валя покрутила пальцем у виска. – По интеркому такие вещи!
– Да никаких вещей! Он опять уехал к одной из своих шлюх!
– Не к одной из своих, а к одной из моих! Улавливаешь разницу? Завтра будет чернее ночи.
– Так, уже работает?
– Вовсю! Кстати, не настолько уж они и дороги, так что, возьми сдачу! – Валентина протянула пачку денег.
– А что, больше не понадобятся?
– Только на массажиста.
– А как? Что?
– Почему раньше самым лучшим слугам не давали вольную, знаешь, княгиня?
Нина Петровна не могла соображать. Настолько всё неожиданно быстро! Валентина уже сделала половину работы, а Нине Петровне казалось, что это займёт месяц, как минимум.
– А потому, – Валентина задрала указательный палец кверху, – что лучшие слуги успевали не только подобрать за хозяином, но и думали за него!
– Я, я ничего не понимаю! – Нина Петровна села на скамью, опустив голову, взъерошила волосы.
– Для того меня и нанял Александр Андреевич, чтоб я за вас понимала!
– Не много ли тебе, подруга?
– Извини, зарвалась. Знаю свой шесток, помню о нём. Но не суть дело. Одна шлюшка уже сказала ему, что не всё в порядке. Отзвонилась, это было сегодня. Вероятно, – продолжала рассуждать вслух Валя, не обращая внимания на немые протесты хозяйки, – князь поедет сегодня к другой, чтобы убедиться, так это или не так. Она-то и намекнет о китайском мастере. Только мне нужно знать, о каком.
– Так он что, ежедневно имеет нескольких?
– Нина Петровна! Не делай страшных глаз, ты всё это хорошо знаешь. И он, кстати, тоже. Когда-нибудь мужчина износится.
– А если?
– Его дед сделал папу в шестьдесят лет, какие ещё вопросы?
– Откуда ты знаешь?
– Напрасно, Нина Петровна, вы игнорируете старую княгиню. Она многое может рассказать. Под настроение, конечно.
– Я не виновата, что сам факт моего появления на глазах свекрови, портит ей настроение!
– Нина! Скажи адрес, имярек твоего китайца, и спи спокойно.
Нина Петровна всхлипнула, затем взяла себя в руки, подала визитку подруге. Они ещё немного поболтали, позволив себе помечтать о будущем, затем Нина Петровна ушла в кровать и, действительно, спала сном праведницы.
Волконский слушал пространную речь доктора наук, академика и члена-корреспондента в одном лице, не стараясь вникать в суть.
– И всё же, Алик, ты говорил, что ничего мне не угрожает, – сказал Волконский, когда Алик наконец замолчал.
– Я на том и настаиваю!