Раненая страна (Том 1)
Шрифт:
Он резко поднялся со стула и прошелся по комнате. Доски пола тихо поскрипывали под его ногами, а хруст облупившейся краски лишь подчеркивал обеспокоенность доктора.
– Можно сказать, что Кавинанта диагностировали довольно рано - он отделался потерей двух пальцев. Один из лучших лаборантов нашего госпиталя без колебаний определил его болезнь, и вот уже десять лет как состояние пациента стабильно. Я завел этот разговор для того, чтобы узнать, насколько вы брезгливы к таким несчастным людям.
– Биренфорд поморщился и торопливо добавил:
– Сам-то я привык. Но, в отличие от вас, у меня
Так и не дав ей возможности ответить, он продолжал говорить, словно грешник на последней исповеди.
– Теперь я уже не думаю о нем как о прокаженном. Но его болезнь стоит между нами, будто стена.
Судя по всему, Биренфорд не мог простить себя за какой-то промах.
– Отчасти это и его вина, - произнес он в оправдание.
– Кавинант зациклился на своем недуге. Он больше не думает о себе как о писателе, мужчине и человеке. Он считает себя прокаженным.
Заметив раздраженный взгляд Линден, доктор понурил голову и тихо спросил:
– Не могли бы вы съездить в Небесную ферму и повидаться с ним?
– Нет проблем, - ответила она, безжалостно подавив свое недовольство. Она была врачом, и помощь больным являлась ее работой.
– Но я не понимаю, отчего такая неотложность.
Мешки под глазами Биренфорда вздрогнули. Он с мольбой посмотрел на Линден:
– Я не могу сказать вам этого.
– Ах, да. Большой секрет.
– Спокойный тон лишь подчеркивал мрачность ее настроения.
– Значит, я должна встретиться с совершенно незнакомым мне человеком - не понимая, зачем и почему эта встреча нужна, - а потом сделать для него что-нибудь хорошее. Вы этого хотите?
– Попробуйте вызвать его на разговор.
– Голос Биренфорда звучал как нытье старика-неудачника.
– Постарайтесь сделать так, чтобы он принял вас и рассказал, что с ним происходит. Тогда мне не надо будет нарушать свои обещания.
– Позвольте я выражу это другими словами.
– Она больше не желала скрывать свое раздражение.
– Вы хотите, чтобы я поехала к больному человеку и заставила его говорить о самом сокровенном. Абсолютно незнакомая женщина постучит в его дверь и начнет надоедать расспросами - по той лишь причине, что доктор Биренфорд решил получить еще одно мнение. Я буду счастлива, если он не подаст на меня в суд за незаконное вторжение в его владения.
Оценив ее сарказм и негодование, доктор тяжело вздохнул:
– Вы правы. У вас ничего не получится. Он никогда не расскажет вам о себе. Этот несчастный человек так долго страдал от одиночества, что теперь... Внезапно голос Биренфорда стал пронзительным:
– Но я думаю, он ошибается.
– Ошибается в чем?
– удивилась Линден.
– Да не темните же, доктор!
Его рот открылся и закрылся. Руки дрожали, словно умоляли о сострадании. Потребовалось несколько секунд, прежде чем он вновь обрел контроль над своими эмоциями.
– Нет! Давайте пока обойдемся без объяснений. Сначала я должен узнать, кто из нас не прав.., и миссис Роман здесь вряд ли поможет. Готов поклясться, что этот случай уже встречался в медицине. Однако мне не удалось поставить диагноз. Я пытался, но у меня ничего не вышло.
Простота, с которой он принимал свое бессилие, поймала ее в
– Мне понадобится какой-нибудь предлог, чтобы начать разговор с Кавинантом.
Глаза Биренфорда оживились.
– Я уже об этом подумал, - воскликнул он и вытащил из кармана небольшой томик в мягкой обложке.
Книга называлась "Я ПРОДАЛ БЫ ДУШУ, ЧТОБЫ ИСКУПИТЬ СВОЮ ВИНУ". Под унылым желтовато-серым рисунком виднелась надпись: "Роман Томаса Кавинанта".
– Попросите у него автограф.
– Старый доктор вновь приобрел былое чувство иронии.
– Если вам удастся разговорить Кавинанта и прорваться за линию его обороны, что-нибудь обязательно случится.
Линден молча проклинала себя. Она ничего не знала о романах и умела говорить с незнакомыми мужчинами только о симптомах их болезней. Предчувствие неудачи, словно стыд, окрасило ее щеки румянцем.
– После встречи с Кавинантом мне хотелось бы еще раз увидеться с вами, сказала она.
– Где вы живете, доктор? У меня нет телефона, и я, скорее всего, заеду к вам по пути домой.
Ее согласие вернуло Биренфорду прежнюю благожелательность; он снова стал заботливым и учтивым. Доктор назвал свой адрес, повторно предложил помощь в благоустройстве квартиры и наконец сердечно поблагодарил ее за готовность оказать ему услугу. Линден немного удивилась, что Биренфорд, показав свое бессилие и некомпетентность, даже не попытался оправдаться перед ней. Когда звуки его шагов затихли на ступенях лестницы, она осталась с ощущением огромной тяжести - вернее, бремени ответственности за что-то странное и непонятное.
Какое-то время она сидела на стуле, рассеянно разглядывая желтые стены. Внутренний голос шептал ей предостережения, но, не имея приемлемого выбора, Линден игнорировала их. Издав еще один протяжный стон, она отправилась в ванную.
Смыв под душем грязь и усталость, до которых смогли добраться мыло и вода, она надела серое платье, затенявшее ее женственность, и педантично проверила содержимое медицинской сумки. Это содержимое всегда казалось ей скудным и недостаточным - она просто не унесла бы того, что могло бы понадобиться в реальной жизни. Но в данный момент ее сумка служила арсеналом против неизвестного, и Линден из опыта знала, что без нее она будет чувствовать себя голой. Со вздохом усталости доктор Эвери заперла дверь и спустилась по лестнице к машине.
Следуя указаниям Биренфорда, она свернула на центральную улицу и неторопливо поехала к городской площади. Ее глаза привычно отмечали ориентиры и названия магазинов.
В духоте и зное послеобеденного солнца белые дома казались томными и потными. Дела и заботы отстранились от горячих тротуаров, словно бетонные плиты у витрин потеряли свою доступность и превратились в опасные для жизни места. Мраморное здание муниципалитета с жалкими копиями греческих колонн и барельефами каменных лиц, вопивших под тяжестью крыши, нелепо раздулось от чувства долга и неоправданной важности.